Преимущество на льду (ЛП) - Джеймс Лекс Страница 36

Не успеваю ответить или придумать, что сказать, как он целует меня, запуская руки в волосы, словно боясь, что я ускользну. Отстранившись, он смотрит на меня и снова говорит:

— Послушай, Рори и я, мы оба через многое прошли. Я не говорю, что будет легко. Черт, я могу тебя заверить, что не будет. Я уже давно не был чьим-то парнем. Но могу пообещать тебе, что постараюсь. Ради тебя. Ради нас. Просто будь терпелива со мной. Мне страшно впускать людей в нашу жизнь. Но я пытаюсь.

Я не могу сдержать слезы, которые наворачиваются на глаза, но киваю и бормочу «хорошо», прежде чем поцеловать его в ответ.

— Рекс, я хочу понять. Мне нужно знать, с чем я столкнусь, чтобы чувствовать себя комфортно, — честно говорю ему.

Я не жду, что он расскажет все о своей жизни, но было бы неплохо узнать немного о том, что произошло до Рори, что он так боялся впускать людей в их жизнь. Даже самый маленький кусочек его истории помог бы мне.

— Что ты хочешь знать, малышка? Я расскажу тебе все, — искренне говорит он.

— Я хочу знать, что случилось. Я согласна на все, что ты мне расскажешь. Просто пытаюсь понять и, черт возьми, просто хочу быть рядом с тобой.

Встав, Рекс отворачивается от меня и опирается предплечьями о перила, глядя вдаль. Я чувствую, что он закрывается. Он сжимает зубы, как будто я его расстроила.

Спустя несколько мгновений, которые показались мне часами, но, вероятно, прошли лишь секунды, Рекс снова поворачивается ко мне, улыбка мелькает на его губах.

— Думаю, я начну с самого начала. Ну, с начала конца, — говорит он, проводя одной рукой по своей щетине, в то время как другая рука остается на перилах, держась за них так крепко, словно это единственное, что помогает ему оставаться на ногах. — Около пяти лет назад я получил травму, когда играл за команду «Нью-Йорк Циклонс». Колено было повреждено и довольно сильно. После операции и прохождения курса реабилитации я оказался в Техасе, где попробовал некоторые экспериментальные методы лечения, чтобы попытаться вернуться на лед. Излишне говорить, что это не удалось, и я на некоторое время погрузился в глубокую депрессию. Много выпивки, обезболивающих таблеток и, как бы мне не хотелось это признавать, женщин.

Рекс выглядит почти нервным от того, что рассказывает мне о своем прошлом, как будто боится, что я убегу, если скажет что-то, что мне не понравится. Но он далеко от истины, поскольку я не собираюсь убегать и рада, что он, наконец, готов поделиться со мной частью себя. Я сцепила свои пальцы с его пальцами на перилах и сжала их.

— Думаю, в одну из ночей после того, как узнал, что моя карьера закончена, я немного перебрал с виски и в итоге переспал с кем-то, и вот сюрприз, девять месяцев спустя девушка появилась с Рори и всеми документами, чтобы передать свои права мне. У меня была дочь, а я даже не знал об этом. Не знал, что девушка забеременела. Черт, я даже не помнил, что занимался с ней сексом. — Рекс делает паузу, выводя большим пальцем нежные круги по моей руке, как будто пытается успокоить меня, хотя на самом деле, думаю, что это помогает ему. — Я был не в форме. Да и не готов стать отцом, а мама Рори совсем не возражала оставить ее со мной. В итоге моим родителям пришлось приехать и помочь мне с ней, пока я не привел себя в порядок. После этого мы с Рори оставались вдвоем против всего мира, и я пообещал себе, что больше никогда не позволю никому причинить ей боль, потому что однажды мне придется поговорить с ней об этом, когда она поймет, что у многих людей есть матери, а она никогда не видела даже фотографии своей. Не пойми меня неправильно, у нас есть мои родители и моя сестра, но это ее бабушка, дедушка и тетя, это не мама в ее жизни, и меня убивает, что дочь это упускает.

Закончив свою историю, Рекс выглядит в равной степени успокоенным и измотанным, как будто прошел через все эмоции вместе с историей и теперь просто измучен. Совершенно душераздирающе — знать, что человеку годами приходилось справляться с этими эмоциями в одиночку, никого по-настоящему не впуская.

Мне хочется обнять его и взять на себя часть его бремени, но я могу лишь поклясться быть рядом с ним и помочь ему достичь своей мечты.

Когда он оглядывается на меня, у меня по лицу текут слезы, я не могу скрыть свои эмоции.

— Малышка, почему ты плачешь? — спрашивает он, касаясь моего лица.

— Я ненавижу это. Ненавижу, что тебе пришлось пройти через все это одному. Ненавижу, что она бросила тебя и Рори, но на самом деле я ненавижу, что не могла быть рядом с тобой. Я бы хотела взять на себя часть всего, что ты пережил, помочь тебе почувствовать себя не таким одиноким.

— Теперь ты здесь, — говорит Рекс, его большой палец нежно вытирает мои слезы. — И для меня это все.

Не в силах остановиться, я притягиваю Рекса к себе, наши губы встречаются в поцелуе, полном страсти и эмоций. В глубине души знаю, что лгу себе, когда говорю, что это никак не может быть любовью, но ни один из нас пока не готов перейти мост и признаться.

Прикусив его губу, замедляю поцелуй, а затем отстраняюсь, глядя ему в глаза.

— Теперь я рядом, Рекс. У тебя есть я, — обещаю ему, смеясь, когда он легко поднимает меня на руки.

— К черту начос. Я уберусь здесь утром, — ворчит Рекс, возвращаясь в дом и неся меня в мою комнату. — Я собираюсь провести остаток ночи, трахая тебя, чтобы ты поняла, насколько ты совершенна.

И он выполняет свое обещание. Снова и снова, пока наконец не восходит солнце.

Глава 17

РЕКС

Пробираясь сегодня утром в свой собственный дом, чувствовал себя нелепо, как будто вернулся в среднюю школу и пытался спрятаться от родителей. Только теперь я прячусь от милой четырехлетней малышки и моей любопытной сестры, которая осталась с ней на ночь. К счастью, когда вернулся домой, они обе еще спали, поэтому смог проскользнуть в свою комнату без допроса.

Моя сестра — умная женщина и знает, что я чувствовал себя паршиво с тех пор, как она застала нас с Сойер вместе. Почему я говорю «застала», как будто сделал что-то плохое? Если кто и был бы в восторге от случившегося, так это она. Черт, Стелла — вожак стаи в попытках заставить меня снова ходить на свидания, она была бы на седьмом небе от счастья. Но, честно говоря, я еще не готов к торжествам и конфетти по всей квартире, поэтому пока избегаю разговора на эту тему.

Кроме того, речь пойдет не об этом. Главное сегодня — это Рори. Я все спланировал, это наше первое совместные посиделки папы и дочери в этом городе. Как по мне, я немного адаптировался на работе, и было бы неплохо выбраться куда-нибудь и сделать что-нибудь веселое. Нужно только быстренько принять душ и приготовить всем завтрак.

К восьми утра Рори и Стелла, спотыкаясь, выходят из своей комнаты. Стелла ворчит в поисках кофе, а Ро бежит ко мне.

— Папочка! Доброе утро, папочка! — восклицает Рори, мгновенно проснувшись. — Как ты? Я скучала по тебе прошлой ночью!

— Привет, принцесса. Я тоже по тебе скучал! Вы с тетей Лалой хорошо провели время? — спрашиваю я, крепко ее обнимая.

— Да, папочка. Мы смотрели кино и ели попкорн… может быть, пару кислых человечков!

— Ты хорошо провел ночь с Тревором? — спрашивает Стелла со своего места у стойки, явно меняя тему. Сейчас она пьет кофе, поэтому ведет себя гораздо более цивилизованно. Одарив меня небольшой улыбкой, она добавляет со знающей ухмылкой: — Повеселился?

Стелла раньше тусовалась со мной и моими друзьями, поэтому знает, что мы, как известно, влипаем в неприятности. По ее мнению, это здорово, что было чертовски полезно в детстве. Наши родители гораздо чаще прислушивались к ней, чем к нам, поэтому она вытаскивала нас из многих неприятностей. Возможно, именно поэтому Тревор и она остались близки, с нами троими связано много историй, и мы вместе прошли через многое. Она может быть занозой в моей заднице, но по-прежнему остается одной из моих лучших подруг.

Хотя я все еще не готов рассказать ей о Сойер.