На краю несбывшихся надежд - Оксана Алексеевна Ласовская Страница 35

Не сказав мне ни слова, докторша отправила меня на срочный анализ. Одно слово «срочный» привело меня в состояние паники, и я не выдержала:

— Что с ребенком?

— Успокойтесь, — взглянула на меня поверх очков врач. — Пока ничего страшного не случилось. Идите.

Анализ и правда сделали быстро, и уже через час я услышала не очень хорошие новости.

Сонька верно сидела в коридоре, от скуки листая какой-то буклет. Когда я выползла из кабинета, она тут же вскочила на ноги.

— Ну, что? Почему так долго? Что тебе сказали?

— Угроза преждевременных родов, — сообщила я, опускаясь на кушетку.

— Боже! — ахнула Сонька и прикрыла рот рукой. — Что делать? Тебя оставляют в больнице?

— Я отказалась.

— Почему?! — поразилась подруга. — Ты сдурела? Это же такая опасность!

— Сонь, тише, — поморщилась я. — Угроза небольшая, мне выписали целую кучу лекарств.

— Но почему такое случилось? — присела рядом со мной Соня. — От чего?

— Дисбаланс женских гормонов, — прочитала я с бумажки, которую держала в руке. — Прогестероновая недостаточность.

— А по-русски?

— А по-русски, у меня нехватка женского гормона.

— Что за таблетки тебе нужны? — деловито спросила подруга.

— Да вот, здесь все записано, — вздохнула я. — Только врач предупредила меня, что они очень дорогие.

— Очень — это сколько?

— Не знаю.

— Ну, так чего сидишь? — вскочила Соня. — Пойдем, посмотрим!

Через пятнадцать минут мы выходили из аптеки в состоянии шока. У таблеток была просто неимоверно большая цена, и моих денег хватало всего на одни из всех нужных.

— Ну и что делать?

— Не кисни! — отрезала Соня. — Придумаем что-нибудь! Декретные ты получаешь, Антонина Викторовна, я думаю, тоже добавит. На первый курс хватит, а ко второму я получу зарплату и куплю тебе таблетки.

— Сонь, я и так тебе уже должна…

— Прекрати!

— Соня, но это, же не выход! Родится ребенок — столько денег понадобится… Я экономила на всем, я откладывала с каждой зарплаты, и что? Теперь все потратить на лекарства? А потом что?

— Вообще-то, несправедливо это, — выдала загадочную фразу подруга.

— Что именно?

— То, что ты едва концы с концами сводишь, а папаша ребенка никакого участия в этом не принимает!

— Соня, ты опять? — повысила голос я. — Сто раз уже это обсуждали!

— Значит, обсудим в сто первый! Ты же видишь сама, мы просто не вытянем это все! Нельзя быть настолько гордой! Можно поехать в ту гостиницу, поспрашивать у людей! Ну, ты же узнаешь его, если увидишь! Да у нас не такой большой город! Найдем!

— Если бы ты знала, с каким презрением он смотрел на меня…

— Ну а как ты хотела? — уперла руки в бока подруга. — Он проснулся с девицей, которую считал проституткой! Как он мог на тебя смотреть?

— Я видела его после того раза, — призналась я и огляделась по сторонам. — Сонь, давай присядем. Живот совсем тянет…

— Идем, — Сонька схватила меня за руку и потащила к ближайшему кафе. Усевшись за столик у самого выхода, она спросила: — Когда ты его видела?

Пришлось поведать подруге историю той давней аварии и то, кто был ее главным фигурантом.

— Подожди, — потрясла головой Соня. — Ты… Ты хочешь сказать, что все это время знала, кто он такой и где его искать?

— Ну да…

— Господи, Мира, я всегда подозревала, что ты чокнутая, но чтобы настолько… — подруга выглядела такой ошарашенной, что, вместо того чтобы обидеться, я неожиданно рассмеялась.

— Ей еще и смешно! — подпрыгнула Соня. — Да какого фига ты до сих пор не позвонила ему?!

— Да потому что он считает меня проституткой и задаст вполне закономерный вопрос: от кого из клиентов я залетела! — не сдержавшись, закричала я. Люди, сидящие за соседними столиками, как по команде повернули головы в нашу сторону. На их лицах было написано любопытство, а у кое-кого и презрение.

— Тише ты! — зашикала на меня Сонька. — Чего орешь?

— А зачем ты нервируешь меня? Не могу я ему звонить! Не могу, понимаешь?!

— Нет. Не понимаю. Но хорошо, не можешь ты — давай позвоню я.

— Не смей! — побледнела я. — Не вздумай, слышишь?

— Дура, — резюмировала Соня и залпом осушила стакан сока. — Ладно, делай как знаешь.

Я кинула на подругу удивленный взгляд, но ничего не сказала. Чтобы Сонька так легко сдалась? Уму непостижимо!

Тогда я даже подумать не могла, что она задумала…

Глава 13

Тот день я запомнила на всю жизнь. Проснулась я поздно, так как с вечера не могла долго уснуть, да и потом все снились кошмары. Перед глазами стоял маленький ребенок, который надрывно плакал и тянул ко мне свои ручонки. И лишь под утро я забылась тяжелым сном без сновидений.

Степки уже не было, Антонина Викторовна тоже ушла на дежурство. С трудом заставив себя встать с постели, я приняла душ и опять улеглась на диван. Есть не хотелось совершенно, живот немилосердно тянуло, и эти дурацкие дорогущие таблетки совершенно не помогали. А между тем они уже подходили к концу и нужны были деньги на новый курс.

От мысли о деньгах у меня немедленно заболела голова. Морщась и ахая, как старая бабка, я поднялась с дивана и поплелась на кухню. Проходя мимо зеркала, я задержалась и критически оглядела себя.

Лицо бледное, с синяками под глазами. Я бы даже сказала, очень бледное. За время беременности я сильно похудела, и теперь у меня выделялся только огромный живот. Волосы сильно отросли (Антонина Викторовна запрещала мне стричься, мотивируя это какой-то приметой) и теперь висели вдоль лица, казавшись прямо огненно-рыжими в сочетании с бледной кожей.

— Бр-р, на кого я похожа, — содрогнулась я. — Скорей бы уже родить…

И в этот момент раздался звонок в дверь. Гадая, кто мог прийти в это время, я вышла в прихожую и, забыв посмотреть в глазок, распахнула дверь. И тут же застыла, не в силах пошевелиться. На пороге стоял тот, кого я больше всего хотела увидеть и боялась этого, тот, кто снился мне по ночам, и тот, чьего ребенка я носила под сердцем. На пороге стоял Дмитрий Тихомиров и смотрел на меня с нескрываемым презрением и злостью.

— Ну, привет, — усмехнулся он, проходя в квартиру и закрывая за собой дверь. Дверь захлопнулась, замок щелкнул, и я почувствовала себя в ловушке. По коже пробежал мороз.

— Привет, — ответила я, стараясь ничем не выдать своего страха и придать голосу твердости. — Откуда ты взялся?