Кто такая Даша? - Нина Резун Страница 35

– Что не так?

– Вы в который раз приезжаете выпившим. За рулем. Разве так можно? Это очень опасно. Если вы не думаете о себе, подумайте о других. Кто-то может из-за вас пострадать.

– Мораль будешь мне читать?

– Нет, я просто хочу понять, что с вами случилось. У вас какие-то проблемы?

– Ты – моя проблема.

– Я? Не понимаю.

– И не поймешь.

Храмцов развернулся и направился к барной стойке. Он с усилием забрался на табурет и опрокинул голову на свои руки, упертые локтями в стол.

Закипел чайник, и я поспешила заварить чай. Неужели это означает то, о чем я думаю? Неужели это конец? А что тебя удивляет, Лера? Ты думала, ты с ним навечно? Ты ведь и сама не так давно хотела покончить с этим. Вот кажется развязка и наступила.

Я взяла заварник и отнесла его на барную стойку, затем вернулась за чашкой и блюдцем и поставила их перед Храмцовым.

– Сахар?

– Не надо.

Я села напротив него и решительно сказала:

– Роман Викторович, если вы устали от меня и нашей связи, я предлагаю прекратить ее и избавить себя от проблем.

– С чего ты решила, что я от тебя устал? – опуская руки на стол, спросил шеф.

Он посмотрел на меня из-под тяжелых век, и мне показалось, в любой момент он мог упасть лицом вниз.

– Вы сами сказали, что я ваша проблема. Я могу понимать ее только так.

– А может быть это ты устала от меня? Нашла кого-то другого? Моложе и неженатого?

– Когда бы я успела?

– Вы женщины прыткие, везде успеваете.

– Роман Викторович, я так больше не могу! Я устала от ваших безосновательных обвинений и подозрений. Давайте расстанемся, и каждый пойдет своей дорогой.

– Ты еще не все деньги отработала.

Мне не понравилось, как это прозвучало, и чтобы скрыть свою неприязнь к этим словам, я принялась наливать Храмцову чай.

– Я верну. Скажите, сколько.

– Где ты их возьмешь? У своего нового любовника?

– Нет у меня никакого любовника! – со стуком опуская заварник на стол, резко сказала я.

– Тогда откуда у тебя деньги? Премий ты не получала.

– Я найду деньги, если потребуется. Это не ваша забота, где.

Я подняла на него глаза, и несколько секунд мы молча испепеляли друг друга взглядом. А потом шеф снова схватился за голову и стиснул ее.

– Что ты делаешь со мной, Лера? – с отчаянием сказал Храмцов.

– Что я делаю, Роман Викторович?

– Смотришь на меня этими чертовыми невинными глазками! И зачем ты только встретилась на моем пути?

Чертовыми? То есть они уже не как ясный день и темная ночь? Ну все, это точно конец.

Я встала и обошла стойку. Сама не знаю, куда и зачем я направлялась, но только чтобы он не видел, как больно мне слышать его слова.

Храмцов перехватил меня и притянул к себе. Я интуитивно уперлась руками ему в грудь и тем самым выдержала дистанцию.

– Любишь меня? – спросил он, вглядываясь в мои глаза.

– Вы женатый человек. О какой любви речь?

– Как будто женатого нельзя любить!

– Наши отношения строились не на любви.

– Выходит, ты – шлюха, и спишь за деньги? – презренно бросил он мне в лицо.

Я вырвалась из его рук и отвесила ему смачную пощечину.

– С меня хватит! – разъяренно закричала я. – Вы уже достаточно оскорбили меня сегодня. Я вызову Артема, пусть он отвезет вас домой.

– Артем, Артем, Артем! – стукнув по столу, разъяренно повторил шеф. – Я слишком часто стал слышать его имя. Ты с ним спишь? С ним ты была у себя дома?

– Роман Викторович, у вас паранойя.

Я схватила свой телефон и нашла контакт Шведова.

– Артем, приезжай, пожалуйста, на квартиру. Романа Викторовича надо отвезти домой.

– Но… – недоуменно начал Шведов – я вообще-то здесь. Привез его.

Я перевела взгляд на Храмцова. Он силился усмехнуться, но гримаса получилась не очень. Пока он находился в квартире его развезло еще больше, и его надо было быстрее увозить отсюда, пока он не решил лечь спать.

– Замечательно. Поднимись за ним. Боюсь, он сам не дойдет.

А на следующий день я заболела. Я проснулась с ознобом, болью в горле и тяжестью в голове. Но в квартире не было никаких лекарств и даже градусника. Я выпила горячий чай, оделась потеплее, взяла с собой самые необходимые вещи и поехала к Жерару. Как и обещала ему.

Я всячески перед ним изображала радость от встречи и старалась не выдать своего состояния. Но зуб на зуб не попадал, и мне пришлось их крепче стискивать, чтобы они не стучали.

Жерар подарил мне картину, написанную на бумаге. На ней была изображена я на ромашковой поле. Акварелью. Такая счастливая и такая красивая. Будто бы вовсе не я.

– Нет, это ты. Такой я увидел тебя неделю назад. И в тот же день нарисовал эту картину. И я хочу, чтобы ты была такой всегда.

– Спасибо, я постараюсь. Выберу для нее самое лучшее место в доме. Ты молодец, не потерял навыка.

– А как с твоими художествами?

– Скоро ты приедешь домой, и сам все увидишь.

Кое-что я нарисовала специально для Жерара и привезла домой. Чтобы он видел, что я не лгала, когда говорила ему о своих самостоятельных уроках рисования.

После Жерара я поехала к себе домой и по пути зашла в аптеку. Описала фармацевту свои симптомы, и купила те лекарства, которые она мне рекомендовала.

Два дня я лечилась, но улучшений не наступило, и к понедельнику стало еще хуже. С утра температура была тридцать восемь и три и горло распирало от боли. Я позвонила в поликлинику и записалась на прием к врачу. О том, чтобы вызвать его на дом и не пойти на работу, не могло быть и речи. Я и так все выходные думала, чем встретит новая неделя, не уволит ли Храмцов меня после пятничного выпада, и прикрываться болезнью, чтобы отсрочить этот неизбежный момент, мне не хотелось.

Я взяла с собой лекарства и лечилась прямо на рабочем месте. Пока никто не видел. Даже камера. Планировала как-нибудь дотянуть до вечера, а потом пойти к врачу. Наверняка, он назначит мне антибиотики, и они быстро поставят меня на ноги. И никто даже не узнает, что я болела.

Я держалась весь день. Бодрилась, отвечая на телефонные звонки, чтобы никто не заметил хрипоты. Но кто-то все