Излечи мою душу - Кэрри Лейтон Страница 33

Игроки за столом засмеялись, и Шана торжествующе подмигнула мне. Меня захлестнуло чувство стыда, на глаза навернулись слезы. Я хотела быть сильной, поставить Шану на место, но мне было слишком больно. И тут на помощь пришел Томас.

– Тебе следует научиться затыкаться. И не только когда помогает мужчина.

Его угрюмое выражение лица заставило всех замолчать. Пусть это неправильно, но я даже позлорадствовала: Шана теперь выглядела такой же униженной, как и я после ее оскорблений. Это придало мне храбрости, и с высоко поднятой головой я сказала:

– Как раз наоборот. Трэвиса Бейкера бросила самая ничтожная девчонка штата Орегон. Невероятно, правда?

Собственные слова воодушевили меня еще больше и вызвали неудержимое желание показать этой принцессе, что ни она, ни ее коварные игры меня не раздавят. Я не буду прятаться в углу. Больше не буду.

– Приглашение еще в силе? – нахально спросила я у парня с раскосыми глазами.

Он посмотрел на Томаса, как бы ожидая одобрения.

– Прекрасно! – их молчание я приняла за согласие.

Не позволю отныне делать выбор за меня.

– Я готова!

Шана усмехнулась, хотя под маской насмешки я заметила ее страх и… неуверенность?

Томас резко обернулся ко мне и буркнул:

– Эта игра не для тебя.

– Позволь мне решать самой, – возмутилась я и села в круг.

Вскоре я осталась в трусиках и лифчике в окружении возбужденных парней, но сдаваться не собиралась: при каждом поражении поднимала пластиковый стаканчик и под бурные крики его опустошала. Ребята говорили тост и повторяли за мной. Шана ревновала – теперь все внимание доставалось мне. В какой-то момент она попыталась прижаться к Томасу, но в итоге признала окончательное поражение и ушла.

Самый красивый и властный парень в татуировках не сводил с меня глаз. От ярости или страсти меня пробивало током. Или я зря беспокоилась? Но Томас точно чуть не уничтожил взглядом парня, который попытался протянуть ко мне руки.

Спустя час и четыре бутылки зрение размыло, слух затуманило, а тело охватило пламенем. Люди вокруг двигались как в замедленной съемке. Мне не хватало воздуха. Я встала, и мир завращался, но упасть не дал Томас. Он поднял меня на руки, словно ребенка.

– Что ты делаешь? Отпусти меня! – запротестовала я.

– Прекрати, ты пьяна в стельку! – рявкнул он.

Тревожная нотка в его голосе вызвала улыбку. Или не улыбку? Мимика больше не поддавалась контролю.

– Я смеюсь? – невнятно пробормотала я.

– Что? – спросил Томас в замешательстве.

– Хотела узнать. Похоже, что я смеюсь? Я пыталась…

На меня уставились четыре зеленых глаза.

– Да, – буркнул он. – Можно сказать и так.

– Томас, тебя два. Надеюсь, хотя бы одна версия окажется менее раздражающей, иначе мне придется выгнать обоих, – я рассмеялась и указательным пальцем провела линию от его рта до цветка лотоса на шее.

Черт возьми, Томас прекрасен! Мягкие губы, небольшая щетина на квадратной челюсти, гладкая кожа на груди, мышцы пресса… Он что-то пробормотал, но у меня кончились силы, так что я положила голову ему на грудь и закрыла глаза.

– Куда ты меня несешь?

– Наверх, в комнату.

Стоять! Что?! Он ведет меня, пьяную и полуголую, в комнату? Что, черт возьми, он задумал?

Что есть силы я пнула Томаса, и он зашатался.

– Прекрати, Несс, а то окажешься на полу, – рыкнул Томас.

От того, как он меня назвал, я разомлела. Гораздо лучше, чем надоедливое «Незнакомка». Хотя мне нравилось, как Томас произносит и это слово. Только он никогда об этом не узнает.

– Отпусти меня, – приказала я, собирая остатки сил. – Сейчас же!

Я снова пнула его, но Томаса было не победить.

– Хочешь воспользоваться мной? Не позволю! Даже если пьяна!

– Возьми себя в руки. Я отведу тебя в комнату, чтобы защитить от проблем.

Ох… Я расслабилась в его объятиях. Значит, он беспокоится обо мне, хочет, чтобы я была в безопасности. Он такой… милый.

Я захотела поблагодарить Томаса, но он вдруг добавил:

– Глупая.

Я ударила кулаком по груди, твердой, как мрамор.

– Не называй меня глупой! – я надулась, как капризный ребенок.

– Ну-ну, таким ударом ты не вырубишь даже девчонку, но можем потренироваться, – пошутил Томас.

Мы оказались на лестничной площадке. Томас открыл дверь, и мы попали в темную, очень темную комнату: черные стены, все окутано мраком, и только слабый свет струился из окна. Хотя доверять зрению сейчас точно не стоило. У стены слева от входа расположился письменный стол, а справа стоял большой шкаф из темного дерева.

– Где мы?

Томас подвел меня к огромной кровати, заставил лечь и накрыл пледом.

– В моей комнате. Можешь расслабиться.

О боже! Нет! Эта кровать повидала больше вагин, чем акушерка на пенсии.

– Мне надо вниз! – воскликнула я и попыталась встать.

– Что ты хочешь сделать? – переспросил Томас, смущаясь и забавляясь одновременно.

– Спуститься. Срочно, – я перекатилась на матрасе и оказалась лицом вниз на ковре. – Ой!

Томас захохотал. Обычная Ванесса смутилась бы, но нынешняя была слишком пьяна. Я снова попыталась подняться и вдруг почувствовала, как что-то внутри меня шевелится.

– Томас… – позвала я, но он был слишком занят смехом. – Томас! – крикнула я громче.

– Что с тобой?

Я поднесла руку к животу.

– Кажется, меня сейчас…

Он моргнул.

– О черт, нет.

Томас потащил меня в ванную. Да, у него в комнате есть ванная. Едва я успела присесть на корточки перед унитазом, как меня вырвало. Томас устроился на полу и наслаждался шоу в первом ряду. Завтра, когда проснусь, я выкопаю себе самую глубокую могилу… Но это будет завтра, а пока я обнимала унитаз, а Томас придерживал мои волосы.

Сплюнув последний раз, я вытерла слезы и посмотрела на свои ладони – они почернели от туши. Сколько же Тиффани нанесла ее на мои ресницы? Боже, что сейчас видит Томас? Отвратительное зрелище!

Пошатываясь, я дошла до раковины, помыла руки, ополоснула лицо.

– Обещай, что никому не расскажешь.

– Это будет первое, что я сделаю, когда завтра проснусь, – усмехнулся Томас.

– Клянусь, я убью тебя.

Я бросилась на него, но схватить не смогла – желудок потребовал второй раунд очищения.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я почувствовала себя немного лучше. Правда, пахло от меня жутко, но Томас не выказывал отвращения. Он не оставлял меня в ванной одну ни на минуту, и теперь меня переполняли одновременно благодарность и стыд.

Я оторвалась от унитаза, села на пол, прислонилась к душевой кабине и прижала колени к груди.

– Прости, –