Разрушенные - Кристи Бромберг Страница 33

Или усилить жажду.

Провожу пальцами вниз по его груди, а затем по своим раздвинутым коленям, вверх к бедрам. Его глаза следят за их распутными движениями, когда они останавливаются поверх треугольника ткани, прикрывающего мою киску.

— Не уверена, что помню, Ас. Прошло много времени с тех пор, как я видела тебя в действии.

Он со свистом втягивает воздух, и эта реакция заставляет меня сделать еще один шаг вперед. Провожу руками по голому животу, обхватываю ладонями груди, уже отяжелевшие от желания. Намеренно прикусываю губу, выдыхая слабый стон, сжимая соски между большими и указательными пальцами, ощущение рикошетом проходит через каждый мой нерв. Глаза Колтона темнеют, губы приоткрываются, и я чувствую, как его член пульсирует у меня между ног при виде того, как я доставляю себе удовольствие.

Его реакция дает мне силы, позволяет обрести мужество и уверенность, чтобы осуществить задуманное. Несколько месяцев назад я бы никогда такого не сделала — так дерзко трогать себя под его пристальным взглядом — но это он сделал со мной: показал, что мои изгибы сексуальны; тело, которое я привыкла с готовностью критиковать — именно то, которое он хочет, которое его возбуждает. Что ему его более чем достаточно.

И благодаря этому знанию, я могу с полной уверенностью и твердыми руками преподнести ему этот дар.

Позволяю еще одному стону слететь с губ, и насколько могу видеть, желание в зеленых глазах становится сильнее, когда он следит за мной. Медленная, кривая улыбка приподнимает один уголок его восхитительно красивых губ. Он лишь слегка качает головой, веселье пляшет на его лице, он дает мне понять, что более чем готов играть в эту игру.

— Детка, если ты пытаешься заставить меня остановиться, то не стоит бросаться такими словами.

Он вращает подо мной своими бедрами, его твердый член прижимается именно там, где я жажду, чтобы он меня заполнил — где я молча прошу усилить трение — и насытить боль, доставляющую удовольствие. Пытаюсь подавить реакцию, слетающую с губ, стараюсь разыграть застенчивость, но это бесполезно, когда он снова двигается. Губы приоткрываются, удовлетворенное мурлыканье исходит из глубины моего горла, руки опускаются, не задумываясь прижимаются к внешней стороне моих влажных трусиков. Я нуждаюсь в чем-то, что бы могло подавить желание взять то, в чем я так отчаянно нуждаюсь, так отчаянно хочу.

Его.

Когда его бедра опускаются, я пальцами впиваюсь в плоть своих бедер, чтобы помешать себе взять то, что мне хочется — пальцы разрывающие трусы-боксеры, берущие его стальную длину в руки, направляющие ее в меня, растягивая до грандиозного удовлетворения — мне хватает достаточно самообладания, чтобы поднять глаза вверх и зафиксировать их на нем. Притвориться, что я крепко удерживаю контроль, который умоляет меня сломаться.

Он поднимает руку и мучительно медленно проводит линию между моими грудями. Его ухмылка растягивает оба уголка губ, когда мои соски твердеют от его прикосновения, доказывая, что, несмотря на мой серьезный внешний вид, он влияет на меня всеми возможными способами.

— Что же, если ты думаешь, что я трахаюсь, как веду, то должна была видеть, как я изо всех сил жму на газ и обгоняю тебя на финише.

Не могу сдержать вздоха, перехватывающего горло. Должно быть, это совпадение, что он использует термин «обгонять» — в конце концов, он относится к его профессии — но каждая частичка меня на мгновение надеется, что я ошибаюсь. Что он использует этот термин, чтобы сказать мне, что он помнит. Но как только эта мысль воспаряет надеждой, она сгорает, запирая дыхание в моих легких. Поэтому я делаю единственное, что могу, чтобы помочь себе забыться, а ему вспомнить.

Пришло время показать ему шоу, которым я его соблазняю.

Пока его глаза мечутся между моими глазами и пальцами, я раздвигаю ноги шире, желая убедиться, что он видит все, что я делаю. Мои пальцы скользят чуть ниже, за пояс моих трусиков, а затем останавливаются, мое собственное тело жаждет моего прикосновения, как и он, насколько я могу видеть это в его взгляде, и он трет пальцами друг о друга, жаждая самому прикоснуться ко мне. Но он все еще контролирует ситуацию. По-прежнему так спокоен.

Время проверить это спокойствие.

— Я думала, гонки — не командный вид спорта, — говорю я, глядя из-под ресниц. — Знаешь, в них больше каждый сам за себя. — Слежу, чтобы он наблюдал, чтобы видел, как мои пальцы скользят немного дальше на юг. И я знаю, что он смотрит, потому что его адамово яблоко двигается, когда он сглатывает.

— Каждый сам за себя, да, — наконец произносит он напряженным голосом. — Заниматься гонками может оказаться опасно, понимаешь?

— О, в самом деле? — отвечаю я.

Приступаю к делу, в сладкой пытке раскрываю себя и потираю по кругу доказательство моего возбуждения, чтобы иметь возможность применить столь необходимое трение к клитору. И как бы хорошо это ни было — давление, трение, его затвердевший член, трущийся об меня — ничто не возбуждает меня больше, чем выражение лица Колтона. Неоспоримое возбуждение и полная концентрация, когда он наблюдает за движениями, которые не может видеть через шелковистую красную ткань, но может только догадываться.

Я хочу от него большего. Хочу, чтобы эта стоическая сдержанность была сломлена, и поэтому поддаюсь чувству, эротизму момента — когда он смотрит, как я наслаждаюсь — и делаю то, что, как я знаю, поможет подтолкнуть его к краю, создаст эффект нажатия на спусковой крючок, который я знаю, взведен. Откидываю голову, закрываю глаза и протяжно стону:

— О Боже!

— Господи Иисусе! — он чертыхается, сдержанность лопается вместе с нитями ткани, удерживающими мои трусики.

Держу голову откинутой, зная, что он наблюдает, как я двигаю пальцами — поглощаю удовольствие — потому что есть что-то неожиданно раскрепощающее в том, как он срывает с меня ткань, чтобы иметь возможность видеть. Я свободна, не стыжусь и полностью принадлежу ему, телом и душою.

Чувствую, как учащается пульс. Тепло разливается по мне приливной волной ощущений, в которой мне охотно хочется утонуть. Колтон стонет, и я возвращаюсь в настоящее, поднимаю голову и открываю глаза, чтобы обнаружить его, наведенного на развилку между моими бедрами. Я со стоном протягиваю к нему руку, чтобы он увидел доказательство моего возбуждения, блестящего на пальцах. Изо всех сил пытаюсь контролировать огонь, распространяющийся по мне, зажигая места, о которых я даже и не знала, и пытаюсь обрести голос.

— Ну, Ас, опасность можно переоценить. Кажется, я отлично знаю, как