На краю несбывшихся надежд - Оксана Алексеевна Ласовская Страница 32

— Дам.

Соня поднялась и вышла. Я залпом допила чай и выскочила в прихожую.

— Успокойся сначала, а потом уже иди в поликлинику, — попросила Соня, протягивая мне несколько купюр.

— Сама разберусь! — огрызнулась я. — Пока!

Но пойти сразу в поликлинику я не смогла. Мужества не хватило. Так и бродила до обеда по улицам, засматриваясь на мам с колясками с толстощекими карапузами на руках. А уж на семейные пары, где такого вот карапуза нес на руках счастливый отец, вовсе смотреть не могла, к глазам неизменно подступали слезы.

К трем часам дня мое отчаяние достигло того пика, когда больше терпеть я не могла. Решив, что дальше так продолжаться не может, я прыгнула в автобус и уже через несколько минут входила в поликлинику.

А попав в кабинет к врачу, почувствовала что-то вроде подступающей истерики. Видимо, поняв мое состояние, доктор, немолодая худощавая женщина с усталым взглядом, подошла и спросила:

— Вы как себя чувствуете?

— Все хорошо, — ответила я, отводя взгляд. Внутри меня все дрожало, и казалось, что я немедленно умру.

— Понятно, — врач кивнула, потом позвала медсестру, которая набрала в шприц какое-то лекарство, и велела мне подать руку.

— Что это? — испугалась я.

— Успокоительное, — спокойно пояснила женщина и тут же пресекла мою попытку возразить: — Не спорьте, вас всю трясет. Вам нужно успокоиться.

А я, вдруг почувствовав полное безразличие ко всему, спокойно дала вколоть себе лекарство. Через несколько минут мне и правда полегчало — прошла дрожь, и стало тепло. Зато голову заволокло туманом и захотелось спать.

— Лучше? — взглянула на меня врач.

— Лучше.

— Тогда давайте приступим к УЗИ, — доктор кивнула мне на кушетку, и я послушно улеглась.

Внимательно глядя в свой монитор, через несколько минут она выдала:

— Плод развивается нормально, видимых патологий нет. Срок примерно пять недель. Поздравляю вас.

— Не с чем, — буркнула я. — Я хочу сделать аборт.

— Вы уверены? — помолчав, спросила доктор. — У вас здоровый малыш и…

— Давайте не будем об этом! — меня опять затрясло. — Мне не нужен этот малыш! То есть… Я не могу рожать!!!

— Успокойтесь. Я не имею права вас уговаривать, вы взрослый человек. Но по вашему поведению я понимаю, что вы не очень хотите избавляться от ребенка.

— Какая вам разница? — вскочила я, с трудом сдерживая слезы. — Почему все вокруг считают нужным сказать, что мне делать, а что нет? Это моя жизнь! И решаю я!

— Ваше право, — вздохнула врач и стала что-то быстро писать. — Вот, это направление на анализы. Завтра с утра приходите и все сделаете. А потом ко мне.

— Хорошо, спасибо, — кивнула я и, схватив бумажку, убежала.

Время до вечера я не знала, куда себя деть. Домой возвращаться не хотелось, там опять будут вздыхать и укоризненно смотреть. С Соней тоже говорить не хотелось. От прогулок я устала. Хотелось спрятаться так, чтобы никто не нашел. Но делать было нечего, пришлось возвращаться домой.

К моему счастью, ни Степки, ни Антонины Викторовны дома не было. Испытав огромное облегчение, я приняла ванну, приготовила ужин, поела сама и, оставив кастрюльку на плите, ушла спать. Уснула я мгновенно — видимо, сказалось действие успокоительного.

Утром проснулась сама, без будильника. Сладко потянулась и, повернув голову, увидела, что тахта Степки все так же аккуратно застелена.

— Господи, где он?! — перепугалась я.

Вскочив, я бросилась за телефоном, упала, запутавшись в одеяле, и, выскочив в прихожую, увидела брата, снимавшего куртку.

— Ты где был? — крикнула я. — Ты знаешь, как я испугалась? Ты что, дома не ночевал?

— Не ночевал, — коротко ответил он. — Мир, отстань.

— Что значит «отстань»? — возмутилась я. — Где тебя носило?! Ну-ка дыхни!

— Не пил я, — усмехнулся брат. — И даже не курил. И плохого ничего не делал. Я вообще хороший мальчик, — глаза Степы смеялись, и весь он словно светился изнутри.

— Ты был у девушки? — догадалась я.

— В точку!

— Всю ночь?

— Угу.

— Прекрасно! — всплеснула я руками. — Слушай, а не рановато? Тебе всего шестнадцать лет!

— И что? — пожал плечами Степка. — Мира, я не думал, что ты настолько старомодна.

— Сколько ей лет? Где ее родители, что ты ночуешь у нее? Или не у нее?

— Сестренка, какая тебе разница?

— Я не хочу, чтобы тебя посадили! — задохнулась я.

— За что? — искренне поразился Степан.

— За совращение несовершеннолетней! Не слышал о таком?

— Мне это не грозит.

— Почему?

— Потому, — последовал ответ, и брат исчез за дверью ванной комнаты, оставив меня в неведении.

Вспомнив о предстоящих мне анализах, я стала собираться. Мысли о брате тут же вытеснили из головы другие, гораздо более мрачные. Одевшись, я поспешила в поликлинику.

За час я сдала все анализы. За результатами мне сказали явиться в два часа, и, не придумав ничего лучше, я отправилась на работу. И это было плохой идеей. Цифры, счета совершенно не лезли мне в голову. А ляпнув в отчете грубую ошибку, я поняла, что ничего путного все равно не выйдет, и сбежала, благо начальница опять отсутствовала.

Ровно в два часа я забрала результаты анализов и уже через полчаса сидела в знакомом кабинете у врача. Просмотрев бумажки, она взглянула на меня и сообщила:

— Ваши анализы в норме.

— Я могу сделать аборт?

— Можете. Не передумали?

— Нет! — слишком резко ответила я и отвернулась.

— Ну что ж, тогда я пишу вам направление, — ответила доктор и скоро подала мне бумажку.

Поблагодарив ее, я вышла в коридор и очень медленно побрела к нужному кабинету. Было очень страшно, ноги и руки заледенели от холода. А на глаза, как назло, попадались плакаты с детьми.

Остановившись посреди коридора, я взглянула на бумажку, которую держала в руках, и не поверила, что все это происходит со мной. «Направление на аборт». Нет, это не я!

— Успокойся, истеричка, — приказала я себе и до боли закусила губу. — Ты должна это сделать!

Сделав еще несколько шагов, я уперлась взглядом в плакат с надписью: «Не делай аборт — дай ему право на ЖИЗНЬ!». И фотография милого щекастого ребенка, тянущегося ножкой ко рту.

В голове у меня все поплыло, а сердце будто бы остановилось.

— Ты должна, должна, должна! — как заведенная, твердила я, ускоряя шаг, стремясь поскорее миновать этот плакат. Но едва я обошла его стороной, как тут же увидела новый: «Мама, я хочу жить! Не убивай меня!».

— Кто их здесь понаразвешивал… — пискнула я, чувствуя, что еще немного этого проклятого коридора — и я потеряю сознание или вообще умру. Просто разорвется сердце.

— Прости меня, малыш… — задыхаясь от слез, прошептала я. — Я