Сладкий вкус любви - Кейт Кентербери Страница 31

Это также было прекрасным отвлечением от очень круглой, очень пухлой задницы, к которой прижимались мои ладони.

— Я бы помогла, — добавила она.

Проблема с этой моей схемой заключалась в том, что мне не нужна была никакая помощь, чтобы отшить Кристиану. Я ненавидел сталкиваться с ней, но мог сам справиться с этим. То, что я поставил Шей перед проблемой, было эгоистично. Рефлекторная реакция, хотя все еще эгоистичная. И теперь мои руки были на ее заднице. Не было никакого аккуратного способа отыграть это назад.

Не то чтобы я спешил отделить свои руки от ее тела.

— Когда ты начала так сильно заботиться о других людях? — спросил я.

— Это твой способ сказать мне, что я была эгоистичной сукой в старшей школе? — спросила она, все еще хмурясь и бормоча что-то из меню.

— Я не это имел в виду, — поспешил сказать я. Видите? Окончание этой игры в притворство потребовало бы от меня, чтобы я был самим собой. Несколько минут неловкости с моей стороны, и она никогда больше не захотела бы со мной разговаривать. — Я имел в виду, что ты помогаешь Дженни, теперь спасаешь меня, ты…

— Знаю, знаю, — сказала она со смехом. — Я просто дразнила тебя. У меня были моменты погруженности в себя. Мои поверхностные моменты. Я была подростком, который жил в привилегированном пузыре. Я знаю об этом. — Она подошла к фургону, чтобы сделать свой заказ, и поскольку я никоим образом не был готов прекратить прикасаться к ней, то тоже подошел. — Мы собираемся попробовать курицу-барбекю и… вегетарианский яичный рулет. — Она оглянулась на меня через плечо. — Тебя это устраивает?

Я кивнул и прижался губами к ее макушке.

— Я согласен на все, что ты захочешь.

Дженни была занята, наблюдая за разминкой флагманской команды, в то время как поочередно глотала лимонад и запихивала в рот пригоршни попкорна.

Теперь я мог в любой момент вынуть руки из карманов Шей. Вообще в любое время. В конце концов, мне пришлось бы это сделать. Я не мог ходить по спортивному комплексу, держась за ее задницу всю ночь. И придет время, когда эта шарада должна будет закончиться. Даже если я хотел схватить ее и забрать с собой домой сегодня вечером, это было не то направление, в котором все шло.

Это никогда не пойдет в том направлении.

Очевидно, я должен был покончить с этим. Мне нужно было найти способ увеличить расстояние между нами и восстановить какое-то подобие контроля над моим нынешним затруднительным положением. И сделать все это, не подвергая себя сезону боли и страданий.

Все, что мне нужно было сделать, это выяснить, как этого добиться.

Отступить назад и засунуть руки в карманы — это сработало бы. Да, это было бы неожиданно, и она бы задалась вопросом, что, черт возьми, со мной не так. Ничего нового. Я мог бы также переместить свою руку на ее поясницу, может быть, на локоть. Это были гораздо менее опасные жесты, чем хватать ее за зад, как будто я собирался снять эти джинсы и наклонить ее прямо здесь.

Христос всемогущий, мне нужно, чтобы эти мысли оставили меня в покое.

В конце концов, выбор был сделан сам собой, когда Шей расстегнула молнию на своей сумочке.

— Что ты делаешь? — Я выхватил у нее карточку и сунул ее обратно в маленькую сумочку у нее на бедре. До сих пор я не замечал тонкого фиолетового ремешка, перекрещенного через ее торс. — Я ни за что не позволю тебе платить. Нет. Убери свои деньги подальше. — Я застегнул ее сумочку, а затем потянулся за своим бумажником, вслепую передавая несколько купюр человеку, наблюдавшему за происходящим из-за прилавка. Я думал, что мне конец, но все-таки вытащил руки из ее карманов. И я не мог удержаться, чтобы не добавить: — Не тогда, когда ты со мной.

Шей склонила голову набок, медленно обводя меня взглядом. Она что-то сделала со своими глазами, наложила макияж, и они выглядели более кошачьей, чем обычно, с толстой темной подводкой, проходящей по векам и за уголками.

— Ной Барден, — выдохнула она. — Только полюбуйся на себя15.

Образы, вспыхнувшие у меня перед глазами при этих словах, были нереальными… и пошлыми.

— Прости, я…

— Не смей, — перебила она. — Не извиняйся. — Шей мгновение смотрела на меня, и это было бы прекрасное время для удара молнии, прибытия инопланетян, разверзания земли — чего угодно. Все было бы предпочтительнее, чем то, что она изучала меня, как будто могла видеть прямо сквозь меня и потные, шлепающие по коже видения, которые заполнили мой разум с той секунды, как я прикоснулся к ней. — Ух ты. Ты чертовски хорош в этом. Даже почти одурачил меня, а в наши дни я ласково называю себя высохшей оболочкой человека, так что браво. И не смотри сейчас, но у твоей подруги с безумными глазами из ушей идет пар. Она просто потопала на стадион.

Я взял бумажную корзинку с двумя завернутыми в фольгу кесадильями с прилавка фургона.

— Почему ты — высохшая оболочка, Шей? Что случилось?

Она покачала головой и отмахнулась от вопроса, взглянув на ближайшие грузовики.

— Ничего важного. Ты же знаешь, как я все преувеличиваю.

Но это было важно. Вероятно, самая важная часть ее появления в этом городе после всех этих лет. Но у меня не было возможности снять эти слои прямо сейчас. Это было все, что я мог сделать, чтобы быть так близко к ней и напоминать себе дышать нормально. Я не мог задавать правильные вопросы. Не мог связать слова воедино. Не сегодня.

— Ты не преувеличиваешь, — сказал я.

Шей пожала плечом, снова меняя тему.

— Всем известно, что я преувеличиваю. Высохшая оболочка — это большое преувеличение. Я слишком серьезно отношусь к уходу за кожей для этого.

Дженни побрела назад, с набитым попкорном ртом, и рукой, глубоко засунутой в пакет. Лимонад давно закончился.

— Пора идти, — пробормотала она. — Пошли, Шей. Нужно занять хорошие места.

Она взяла ее за руку и потащила к стадиону. Шей оглянулась на меня, протянула свободную руку.

Никогда в жизни я не двигался так быстро.

Мы пробрались на трибуны и нашли почти пустой ряд рядом с конечной зоной. Дженни, подогретая сахаром из лимонада, не могла сидеть на месте. Вместо этого она стояла рядом с Шей и танцевала на