Патриция Уилсон - Мрачный и опасный Страница 29

– Нечего и раздумывать, – послышался вдруг глуховатый голос. – Это сверх меры перехвалено и сверх меры же оценено. Лучше купить что-нибудь полезное.

От одного звука этого голоса Кэтрин пронизала дрожь. Она притащилась сюда, чтобы выбросить Джейка Трелони из головы, а он тут как тут, стоит у нее за спиной. Кстати, ей показалось, что ее слег­ка тряхнуло током еще до того, как он заговорил. Да, он и вправду, видно, излучает электричество, раз она кожей почувствовала его присутствие, даже не зная, что он здесь, и меньше всего ожидая его здесь встретить.

Кэтрин медленно повернулась, надеясь, что все это ей пригрезилось и никакого Джейка за спиной не окажется, но он там оказался и выглядел мрач­нее, чем обычно, а облачен был в темный вечерний костюм с черным галстуком. Нет, это просто невы­носимо, тем более что и он, кажется, весьма раз­дражен тем, что встретил ее. Да, вот именно, он выглядит раздраженным и злым.

– Мистер Трелони, – умудрилась пролепетать она.

– Мисс Холден. – Он смотрел на нее сверху вниз, потом оглядел зал галереи и вновь обратил свой взор на нее, причем рот его исказился ухмылкой. – Вот уж не ожидал вас здесь встретить. Вы будто с неба свалились.

– Простите, но я приглашена, – несколько даже обиженно проговорила Кэтрин.

Чему, собственно говоря, он удивляется? Дума­ет, что если она рисует детские картинки, то ей не место в мире настоящих художников?

– Естественно. Вы ведь здесь свой человек, не то что я, – весьма сардонически проворчал он. – От­чего бы не развлечься? Тем более бесплатно.

– Вы ошибаетесь! Не знаю, как вам, а мне это не кажется приятным развлечением. Чувствую, что зря потратила время, поскольку все здесь скучно и неинтересно.

Джейк приметил в ее глазах вспышку ярости, по­скольку не мог оторвать взгляда от ее лица и этих колдовских зеленых глаз. Его желание разозлить ее вмиг исчезло. На самом деле, появившись здесь и увидев ее, он, прежде чем подойти, какое-то время наблюдал за ней. Вот и опять она взяла и просто явилась ему, как всегда делала. Возникла будто ни­откуда. Одета во что-то такое черное, наряд такого цвета он совсем не ожидал на ней увидеть. Но и на этот раз свое одеяние она носила весьма необычно, хотя в самом платье почти ничего необычного не было.

Платье легко ниспадало к ее коленям – еще одно полупрозрачное, чуть ли не марлевое творение. Без рукавов, открывающее ее нежную и безукоризнен­но гладкую кожу, сзади чуть даже не до самой та­лии, а на ногах изящные вызолоченные туфельки без каблуков. И он спросил себя, как ей удается в подобном платье выглядеть такой невинной, почти девочкой с широко распахнутыми глазами. Другие женщины наверняка надели бы к этому платью туф­ли на высоком каблуке, ювелирные украшения, к тому же лица их выражали бы совсем иное. А на Кэтрин Холден даже черное платье выглядит, как девичий наряд.

Джейк взял ее за руку и, не успела она охнуть, уволок в другую часть зала, где было не так много­людно. Умело маневрируя, он задвинул ее за вазу с каким-то высоким экзотическим растением и зак­рыл своей мощной фигурой от всех остальных.

– Вы здесь одна?

– Ральф тоже получил приглашение, но идти отказался. Он терпеть не может Ванессу.

– А вы с ней знакомы?

Он спросил это чуть ли не с ужасом. Кэтрин слиш­ком нежна и невинна, чтобы водить знакомство с такими особами, как Ванесса. Что, к черту, она во­обще здесь делает? Ей совсем не место в таком шуме, среди всех этих преувеличенно патетичных воскли­цаний, псевдофилософских рассуждений и прочих проявлений напыщенного идиотизма. Нет, она не может иметь отношения к таким, как Ванесса. А если он ошибается, значит, ее невинность всего лишь ил­люзия. Он сам прекрасно знал Ванессу Стоукс.

– Она иногда читала нам лекции в школе ис­кусств, – сказала Кэтрин, удивляясь, почему он все время злится. – Это было еще до того, как она обре­ла известность. Она обожала Ральфа, отчего тот про­сто из себя выходил. И при этом всячески поносила его работы.

– А вы считаете, что это было несправедливо? – спокойно спросил Джейк, любуясь ее лицом и пре­красными волосами.

Боже, она и здесь, под тенью развесистой паль­мы, выглядит всего лишь тенью, которая может ис­чезнуть в любую минуту, и, как бы он ни был «вла­стен и опасен», ему не удастся удержать ее.

– Нет, Ральф прекрасный художник, – ответи­ла она, взглянув на картины, которые оставались в поле ее зрения. – Я имею в виду, что он настоящий художник. Его работы будут висеть в галереях и тог­да, когда изделия Ванессы истлеют на каком-ни­будь пыльном чердаке. Но, как я сказала, теперь она стала известной.

– Да, она уже давно всем известна, – довольно двусмысленно проворчал он, отчего Кэтрин покрас­нела.

Она прекрасно поняла, что имел в виду Джейк, говоря подобное. Тут еще и тетя Клэр вспомнилась с ее замечанием насчет того, что девушки всегда были без ума от Джейка Трелони. Ванесса, конеч­но, теперь далеко не девушка, но вот Джейк пере­менился мало.

– Так вы пришли повидаться с Ванессой, а не насладиться ее живописью? – спросила Кэтрин, глядя на него невинным взглядом.

– Полагаете, я слишком примитивен для посе­щения подобных мест? – Гнев его все возрастал. – Думаете, что таким дикарям не место в приличном обществе?

Волосы его были слишком длинными, но это ему шло. И даже в вечернем костюме он все равно выг­лядел диким и свободным, плохо вписываясь в ок­ружающую обстановку.

– Вы не дикарь. Скорее, тигр, не вполне приру­ченный тигр.

– Не беспокойтесь, я не стану окунать свою лапу в шампанское, – сердито сказал Джейк. – Теперь, по крайней мере, мне понятно, почему вы отказались со мной пообедать. Еще бы, такое большое животное, которое способно взять и вылизать свою тарелку.

– Ну, так я не думаю, и вы сами это понимае­те, – возразила Кэтрин, опять покраснев.

Когда гнев пробуждался в его темных глазах, она чувствовала, что ее что-то опаляет.

– Конечно, вы так не думаете. Вы подозреваете меня в гораздо худших вещах, чем те, что может сделать не вполне прирученный тигр, не так ли?

– Ни в чем я вас не подозреваю, потому что и вообще о вас не думаю, – солгала Кэтрин. – Я вас не знаю.

– Нет, знаете. Вы имели возможность и видеть меня, и слышать. Я тот самый страшный злодей, который находится под подозрением. Вы наверняка думаете, что я преследую вас с какими-то дьяволь­скими намерениями.

Кэтрин вдруг побледнела, и это заставило его опомниться. При виде ее испуганных глаз он испы­тал нечто вроде чувства вины, хотя и ярость его еще не улеглась окончательно. Он даже подумал, что надо бы извиниться, объяснив свою вспышку дурным характером, но в этот момент кто-то подошел и прикоснулся к его руке.