Кэти Келли - Мужчины свои и чужие Страница 29

Ханна выдвинула ящик стола и достала письмо. Два пос­ледних абзаца рассказали ей, зачем он, собственно, писал.

Уверен, ты недоумеваешь, зачем я пишу, Ханна. Но нельзя окончательно выбросить из жизни кого-то, с кем прожил де­сять лет.

– Еще как можно! – прошипела она.

Через несколько месяцев я возвращаюсь домой. Мне бы очень хотелось тебя увидеть. Благодаря Митчу я в курсе твоих дел. Он же дал мне твой адрес.

– Черт бы побрал Митча! – выругалась Ханна. Он был старым приятелем Гарри. Она как-то случайно столкнулась с ним в супермаркете и сказала ему, где живет.

Мне ужасно хочется тебя видеть, Ханна, хотя я не уверен, что ты разделяешь это желание. Я все понимаю, но надеюсь, что ты перестала сердиться.

Сердиться?! Не то слово! Правильнее сказать – сходить с ума от ярости.

Я часто думаю о тебе, вспоминаю, как нам хорошо было вместе, и надеюсь, что еще не все кончено. Если хочешь, мо­жешь связаться со мной по электронной почте. Пока. Гарри.

В конце письма имелся его электронный адрес, но Ханна еле на него взглянула. Она была вне себя от злости. Как он смеет?! Она только-только начала приводить свою жизнь в порядок, а он тут как тут, опять пытается пристроиться! Увидеть его снова? Да она скорее позволит вырезать себе ап­пендицит без анестезии!

В четверть девятого утра в офисе организации по работе с трудными детьми было пусто и тихо. Эмма вошла в свой ка­бинет и с удовольствием огляделась. Кабинет был малень­ким, совсем простым, но Эмма его обожала. Стены такого же спокойного лимонного цвета, как и во всей конторе, мебель светлого дерева, и куча роскошных растений на шкафах, ко­торым прекрасно жилось при естественном свете из боль­шого окна. На стенах – огромные плакаты с призывами для посетителей: ПРИСМАТРИВАЙТЕ ЗА ДЕТЬМИ – ВЫ МОЖЕТЕ ОКАЗАТЬСЯ ЕДИНСТВЕННЫМ, КТО В СО­СТОЯНИИ ПОМОЧЬ. Ниже – номер телефона их горячей линии.

Эмма взяла на себя организацию этой линии год назад и добилась того, чтобы она работала круглосуточно. Найти работников было трудно и дорого, но Эмма имела в своем распоряжении целую роту помощников, и когда однажды за­болели одновременно четверо, линия продолжала работать. Благодаря этой линии организация получила солидный грант от государства, и, поскольку о ней много писали в прессе, начали поступать пожертвования от частных лиц.

«Как странно, – подумала она, – вот у меня нет детей, а занимаюсь я в основном детьми».

Стол ее был девственно чист, только фотография Пита стояла в левом углу. Единственным доказательством ее дли­тельного отсутствия был переполненный поднос с входящей почтой.

– Хорошо отдохнули? – спросил Колин Малхолл. По­явившись вроде бы ниоткуда, он уселся на край стола и с лю­бопытством взглянул на нее.

Колину было лет двадцать с хвостиком, и он считался главным сплетником в конторе. У него вечно что-то случалось с компьютером, но, если вам вздумается узнать, почему новенькая из бухгалтерии каждый день появляется с красны­ми глазами, спросите Колина. Вот только Эмму сплетни никогда не интересовали. Воспитанная матерью, для которой сплетни были питательной средой, Эмма с детства возненавидела людей, получающих удовольствие от обливания гря­зью других. Если девушка из бухгалтерии имеет восемь лю­бовников, употребляет наркотики и не носит трусиков, Эмма не желала об этом знать.

– Не понимаю, зачем она работает в благотворительном учреждении, когда ее совершенно не интересуют нормаль­ные люди. Она, по-видимому, считает, что она выше нас, бедных, – туманно высказывался Колин об Эмме. – Мисс зазнайка с идеальным мужем и идеальной фигурой! Готов по­спорить, у нее есть своя тайна. Возможно, связь с боссом. Ее дверь всегда закрыта. – Он не любил Эмму еще и за то, что она занимала более высокую должность. Неудивительно, что при таких обстоятельствах Эмма старалась его по возмож­ности избегать. Но поскольку по своему служебному положению Эмма имела доступ к пикантной и закрытой информа­ции, Колин не оставлял попыток ее разговорить.

«Не может быть, – подозрительно подумала Эмма. – На этот раз он хочет что-то рассказать».

– Вы никогда не догадаетесь, – начал Колин, поправляя бабочку на ярко-желтой сорочке, которая делала его лицо еще более серым.

– Вы правы, не догадаюсь, – ответила Эмма. Колин слегка прищурился.

– Эдвард решил нанять еще одного менеджера для помощи с горячей линией. Он считает, что в последние дни нача­лись перебои.

– Это смешно! Все работает прекрасно, – выпалила Эмма. – Не верю, чтобы он принял такое решение, не посо­ветовавшись со мной. – Она внезапно сообразила, что наго­ворила слишком много, и прикусила язык. – Пожалуй, мне пора приниматься за дело, Колин. Надо избавиться от ско­пившейся за отпуск паутины.

– Ну, как Египет? – спросил Колин, понимая, что его выпроваживают, но не желая уходить. – Питу понравилось?

– Пит не ездил, Колин, – сказала Эмма. – Увидимся позже.

Оставив удивленного Колина переваривать эту неожи­данную информацию, Эмма принялась разбирать почту. По крайней мере, небольшие неприятности на работе помогут ей забыть о проблемах в ее личной жизни.

8

Со своего места за столиком недалеко от эскалатора Эмма увидела, как Кирстен пробирается сквозь толпу в тор­говом центре, и подумала, что выглядит она именно такой, какой на самом деле была: богатой, хорошенькой и абсолют­но уверенной в себе. Опоздала она всего на пятнадцать минут – своего рода рекорд. Вид у нее был потрясающий: волосы, на этот раз каштановые, прекрасно сочетались с ма­ленькой бежевой курточкой, надетой на белую футболку в обтяжку, и бледно-голубыми джинсами. Эмма знала, что сама она в таком наряде выглядела бы смешно. Ее знакомые всегда удивлялись, повстречавшись с Кирстен, – настолько разительно она отличалась от сестры.

– Никогда бы не догадался, что вы сестры! – восклицал очередной приятель, уставившись на ультрасовременную шикарную Кирстен, рядом с которой Эмма казалась бесцвет­ной и старомодной.

Впрочем, если оставить в стороне волосы, одежду и ма­кияж, сестры были очень похожи: у обеих одинаковые длин­ные носы, бледные в рыжих искорках глаза и тонкие губы. Однако на этом сходство кончалось. Самоуверенность Кирс­тен придавала ей особую прелесть, чего Эмме, по ее убежде­нию, никогда не удалось бы добиться.

Она дождалась, когда сестра оказалась на середине эска­латора, и принялась махать рукой, чтобы привлечь ее внима­ние. Кирстен заметила ее, медленно подошла, села рядом и принялась рыться в дорогой сумочке в поисках сигарет.

– Извини, что опоздала, – сказала она, как всегда при встрече. – Долго проговорила с одной дамой из комитета, никак не могла отделаться от старой грымзы. Я знала, что ты сядешь и закажешь кофе, если я буду опаздывать.