Развод в 50. Катись отсюда! - Айрин Лакс Страница 29

— Снимай маску. Живо! И парик! А ты.… — девушке. — Свободна! Деньги на столике. Оставь нас.

Я заигралась. Не стоило…

Пальцы на шее усилили хватку.

— У тебя два варианта. Первый, ты снимаешь маску и рассказываешь, зачем устроила этот маскарад и почему выносила мне мозг! Второй, оставляешь маску. Но тогда я тебя трахну. Игры кончились, дорогая. Молчишь? Значит, трахаемся! Напоследок, так сказать, да?!

Глава 26

Иван

Под пальцами пульсирует быстро и отчаянно тонкая венка. Кожа горячая и гладкая, как сатин. Я сдавливаю сильнее, убежденный, что под маской— моя жена.

Ее губы, шея.

Руки? По рукам не понять, она закрыла их перчатками.

Но если бы перчаток не было, я бы увидел на правом запястье след от ожога. Как-то она сильно обварилась кипятком, на руке до сих пор небольшой, но узнаваемый шрамик.

Поэтому она прячет руки, да?

— Отпусти, — шипит.

Злой шепот не передаёт звука голоса.

Так просто и не понять, она ли это.

Я уверен, что это моя Наташа.

Первая мысль мелькнула ещё давно, когда я понял, что странно по времени совпадает моя активная, шальная переписка с Тигрицей и отсутствие моей жены в доме.

Был один момент, который меня едва не сбил с толку: когда я был в «Гараже», то Тигрица была передо мной, я написал жене, она ответила. Тигрица в это время ни с кем не переписывалась.

Но Наташа вполне могла передать телефон подруге, и я даже знаю, какой — тихушнице Ленке, жене Бориса. Они живут рядом с нами, попросил друга проверить по камерам— есть. Моя жена приходила к ней в тот вечер, и на ней красовалось платье, при ней же была вместительная сумка, в которую вполне могла войти маска, парик, перчатки, одежда.

Она?

Я легко могу сорвать маску, одним движением руки.

Но я хочу, чтобы это сделала она сама.

Разоблачила себя, обнажила.

Чтобы показала свои проделки. Вот же фантазерка!

Я думал, что изменяю жене и мучился совестью. Но, оказывается, я изменял жене.… со своей женой!

Как она лихо меня развела, как сладко и порочно возбуждала. Как умело выводила на эмоции и не зря мне казалось, что она меня будто знает.

Знает, от чего меня ведет!

— Снимай маску, Наташа. Выдумщица. Признаюсь, ты взяла меня за яйца.

Возбуждение достигает высшей точки.

Биение её пульса — в унисон с приливами моего возбуждения.

Я в ярости.

Она провела меня как мальчишку!

Зол так, что кроет крайним возбуждением.

Пальцы, будто ведомые чужой, злой волей, опускаются вниз, на пряжку ремня, тянут вниз ширинку.

Она начала дышать чаще, смотрит, но не двигается.

Хотя может, но не делает этого.

Я немного ослабляю хватку на её горле.

Красивая, зараза…

Загадочная!

Как она мне мозг выела…. Как провела…

Выставила виноватым, отымела…

Она не движется, пока я расстегиваю ширинку и спускаю вниз трусы, сжав пальцами одеревеневшее древко члена.

— Взяла за яйца. Может быть, и в ротик возьмешь?

Приближаюсь.

Она отводит лицо в сторону. Я перехватываю ее голову рукой. Волосы…

Парик, конечно же! Как я не понял раньше, идиот?

Она же, да?

Тут полумрак, который хочется развеять и включить свет.

Но я не стану этого делать и чувствую, что она не позволит, вот ведь упрямица, держится до конца, хоть и дышит так часто и тяжело, как будто завелась.

Грудь взлетает вверх и опускается, между налитыми полушариями скользят капельки пота.

Я прижимаюсь членом к щеке, к свободному местечку под маской и просто трусь, совершая поступательные движения, как будто трахаю ее ротик до самой глотки…

Она же это умеет и делает хорошо, но сейчас сидит, напряженная, сцепив зубы, плотно сведя бедра, между которыми, я уверен, распускается влажное, горячее возбуждение!

Несколько горячих, быстрых толчков. Я заведен настолько, что кончаю даже от трения, от легкого контакта с её светлой, гладкой кожей.

Сперма вырывается толчками, стекает по линии челюсти, скользит на шею.

Мне нужно несколько секунд, чтобы поправить на себе одежду.

— Хватит игр, Наташ. Беру свои слова назад, что ты скучная и все такое… Ты меня сделала. Я продул. Виноват.

Она с каким-то шипением отстраняется назад и вдруг резко хватает бокал с выпивкой со стола, плеснув виски мне в глаза.

Потом толкает неожиданно сильно на диван и убегает.

Мои глаза жжет.

— Стооооой! Стой! Наташа! Бляяя.… Мои глаза! Стой, кому говорю.…

Слепо тыкаюсь по комнате, снося кресла, диван, столик…

Опрокидываю с грохотом бьющейся посуды.

Улизнула.

Твою мать!

***

Позднее

— Алло.

Голос жены спокойный, даже немного равнодушный.

Ты посмотри, какая!

Будто не ей на лицо кончил несколько часов назад… Будто бы не она от меня убегала.

Глаза до сих пор слезятся, но уже не так сильно.

— Привет, Наташ. Ничего сказать мне не хочешь?

— Вероятно, тебе есть что сказать. Ведь именно ты мне звонишь.

— Я знаю, что это была ты.

— Поконкретнее, пожалуйста, Вань. И быстрее, что ли? Я занята.

— Чем же таким ты можешь быть занята? Новую интригу выдумываешь?! — взвился я.

Вот умеет эта баба меня накрутить! Умеет…

— Вань.… Ты пьяный, что ли?

— Значит, так, Тигрица Наталья. Я тебя раскусил. Да, продуплил сначала. Но совпадений слишком много. Это ты была в костюме Тигрицы. И да, я открыл твой подарок. Там костюм, перчатки…

— И что это доказывает? — кажется, она даже зевнула. — Это доказывает лишь то, что я знаю о твоей интрижке и интимной переписке.

— Так стоп!

У меня мозги закипели.…

Вдруг это всё-таки не Наташа?

Другая женщина.… Которую она наняла?!

А?

Что, если так?!

— Давай откровенно. Начистоту. Ты же знаешь, я эти шарады, кроссворды не люблю! Не силен… Скажи, как есть!

— Важно лишь одно, Вань. Ты мне изменил и точка. Кто, как и с кем… Сам догадайся.

У меня голова кругом. Я помню влечение,