Бессердечный ублюдок (ЛП) - Сноу Дженика Страница 29

— Ты так хорошо пахнешь. Самое приятное, что я когда-либо испытывал. — Его пальцы сжались на коже моих бедер. — Интересно, эта киска такая же чертовски сладкая, как и твой запах?

От его грязных слов у меня началась гипервентиляция. Не отрывая взгляда от моего лица, он наклонился ближе — трусики все еще были сдвинуты в сторону — и провел языком по моей киске, облизывая в одурманивающей манере.

Из моего горла вырвался резкий звук от ощущения всего этого горячего, влажного жара, от того, как он продолжал облизывать меня от входа до клитора. Снова и снова, пока я не почувствовала, как что-то покалывает на поверхности моего тела и сознания, готовясь вырваться наружу.

Мой живот сводило от сильного дыхания, а руки дрожали от того, чтобы удержать контроль над собой. Но я не могла остановиться. Я должна была смотреть.

— М-м-м, — хмыкнул он и втянул мой клитор в рот, отчего моя спина выгнулась дугой, и я едва не закрыла глаза от нахлынувшего потока удовольствия. — Я был прав. Твоя киска намного слаще, чем я мог себе представить. — Он опустился ниже и обвел рукой мою дырочку, слегка надавливая на тугие мышцы, прежде чем отступить и вернуться к моему клитору. — Это вызывает зависимость. Мне никогда не будет достаточно. — Он посасывал мое отверстие, и я застонала. — Мне придется зарываться лицом в эти красивые бледные бедра каждую гребаную ночь, только чтобы получить удовольствие.

О, Боже. Я взорвусь просто от его слов.

— Кто лижет эту маленькую киску?

Мой разум был как в тумане, пока я пропускала его слова через себя.

— Единственный, кто будет целовать тебя здесь? — Он подчеркнул это отдельное слово, сделав именно это — мягкий, почти сладкий поцелуй в мой клитор. — Кто единственный мужчина, который когда-либо узнает, как сладка твоя пизда?

Мои руки болели от того, как крепко я сжимала покрывало. Я не могла вымолвить ни слова, наблюдая за тем, как он проводит по мне языком, снова и снова, пока не потеряла сознание от того, что он делает с моим телом эти грязные вещи. Это был лучший вид мучений.

— Скажи мне, мой свет. — Эти четыре слова были требованием прямо перед тем, как он втянул мой клитор в рот и сильно потянул, что вывело меня из равновесия.

— Ты, Арло. Только ты, — закричала я, кончая.

— Да, твою мать. — Его слова глухо отдавались в моем теле, пока он сосал и лизал, покусывал и поглаживал. Я застонала, когда почувствовала, как он проводит пальцем по моей киске, и мое тело напряглось, когда он осторожно ввел его в меня. — Такая чертовски тугая, — он произнес эти слова как будто сквозь стиснутые зубы.

Он снова пососал мой клитор, медленно вводя и выводя из меня палец. А когда добавил второй, растяжение и жжение, дискомфорт от того, что внутри меня впервые что-то есть, усилили мою похоть.

Я выгнула спину, грудь приподнялась, соски напряглись и болели. Я зарылась руками в его короткие темные волосы и дергала за пряди так же сильно, как он тянул меня. На кончике языка вертелось желание сказать ему, что это мой первый раз… для чего угодно, но я настолько потерялась в этом моменте, что все разумные мысли улетучились. Все мысли исчезли из моей головы, как будто им там никогда не было места.

Я снова кончила, руки безвольно опустились на кровать, выскользнув из его волос, а дыхание стало прерывистым. Я позволила наслаждению захлестнуть меня, пока не обессилела настолько, что не могла пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы попросить Арло обнять меня.

— Посмотри на меня, — сказал он негромко, проникая в душу.

Я заставила себя открыть глаза и подняла голову, чтобы посмотреть, как он вытаскивает из меня свои пальцы, и мое возбуждение блестит на его кончиках. Он провел ими по внутренней стороне моих бедер, и тепло соков моей киски почти мгновенно остыло по моей плоти. Наклонившись, он провел языком по сливкам, вбирая их в себя, словно испытывая голод.

Он отстранился, убедился, что мои трусики на месте, поправил футболку, чтобы я была прикрыта, а затем притянул в свои объятия. Моя грудь оказалась прямо напротив его груди, и от звука его бешено бьющегося сердца я улыбнулась. Внешне он мог вести себя так, будто все в порядке, контролировать себя, но он не мог скрыть этого.

Я придвинулась ближе и почувствовала, как он напрягся. Я отстранилась и наклонила голову в его сторону.

— А что насчет тебя? — Он провел большим пальцем по моей щеке. Арло молчал несколько долгих секунд, а когда наклонился, то медленно и нежно поцеловал меня, я растворилась в нем, пробуя себя на его губах и языке.

— Это не для меня. Я сделал это не для того, чтобы ты ответила мне взаимностью. — Он поцеловал меня в лоб и прошептал: — Кроме того, поедание этой сладкой киски доставляет мне больше удовольствия, чем ты можешь себе представить.

Я задрожала, а он крепче сжал меня в объятиях и притянул ближе к себе.

— Ты моя, Галина. — Его слова прозвучали как нечто окончательное. — Я убью любого, кто попытается забрать тебя у меня.

— Ты уже говорил это раньше. Что это значит?

Он долго молчал, и я могла себе представить, что он пытается придумать какую-нибудь ложь, но то, что он произнес, подсказало — это была абсолютная правда.

— Это значит… Я убью любого, кто попытается отнять тебя у меня.

18

Галина

На следующее утро я обнаружила, что лежу в постели одна, одеяло накинуто на меня, а другая сторона кровати холодная, что говорило о том — Арло, вероятно, ушел, как только я заснула. Я не хотела, чтобы это беспокоило меня так сильно, как было на самом деле, но то, чем мы занимались прошлой ночью, что он сделал со мной и что сказал, заставило почувствовать еще большую связь с Арло, чем когда-либо прежде.

Я приготовилась к новому дню. Наша утренняя рутина осталась прежней: булочка и чашка кофе, но я заметила, что Арло смотрит на меня еще более внимательно, чем раньше. Я не могла перестать думать о его руках и губах на мне… о том, что он делал между моих ног, о его рте, сосущем и облизывающем меня, словно он был так голоден по мне, что никогда не насытится. Мне стало интересно, думал ли он о том же.

И когда я стояла в нескольких футах от него на боксерском ринге, мое сердце гулко стучало, а на висках выступил пот, моя физическая реакция не имела ничего общего с тем, что нам предстояло сделать, а все остальное было связано с тем, куда ушли мои мысли.

Я была так возбуждена, а он даже не прикоснулся ко мне сегодня.

— Ты не сосредоточена сегодня утром, — пробормотал он, его выражение лица было той же стоической маской, которая не позволяла понять, о чем он может думать.

— Я в порядке. — Ложь. Такая ложь.

Он ухмыльнулся и сделал шаг ближе, а мое сердце заколотилось в горле.

— Правда? — Я кивнула, не доверяя своему голосу. Его улыбка померкла. — Я не люблю ложь, Галина. И взрослые мужчины знают, что должны говорить мне только правду.

Я сделала шаг назад, пока он двигался вперед.

— Да? — Это единственное слово вырвалось у меня с писком. — А если они солгут? — Почему я играла с огнем? Я собиралась чертовски обжечься. Веревки остановили мое отступление, и я потянулась к ним сзади, чтобы ухватиться за них, скрючив пальцы на их толщине, молясь, чтобы они не уронили меня на землю.

Он остановился в футе от меня, его взгляд пробежался по моему телу. У меня перехватило дыхание, потому что теперь я точно могла прочитать выражение его лица. Арло подошел еще ближе, и я почувствовала, как тепло его тела проникает в меня. Я расправила плечи, и его взгляд упал на мою грудь. Подняв руку, он провел ею по губам, и звук, скребущий его ладонь по щетине, возбудил меня.

— Ты хочешь знать правду? — В его словах прозвучал вызов, и я кивнула. — Если ты хочешь от меня правды, то жду того же от тебя. — Он подался еще ближе, как хищник, и веревки еще сильнее впились мне в спину. Эта боль усилила мое возбуждение и напомнила о прошлой ночи и о том, как хорош был оргазм, когда в меня ворвался подобный поток агонии и экстаза.