Загадаю Тебя - Анна Джолос Страница 29

Сильно ли задел. Больно ли мне… Речь про тот его агрессивный выпад, но для меня эта фраза несёт другой смысл.

Молча запихиваю в сумку форму.

– Оль…

Застёгиваю молнию.

– Алё! – раздражается в связи с тем, что я не отвечаю, и пытается развернуть к себе.

– Не трогай меня! – скидываю его руку и зло смотрю в расцарапанное лицо. – Вообще ко мне не приближайся. И не говори со мной. Ясно?

– Давай объяснюсь, – пропускает пальцы сквозь пряди волос. Опускает глаза. Якобы стыдно.

– Объяснишься? Авдеев, ты нормальный?

– Оль, ну прости! Клянусь, это вышло случайно и ничего не значит. Люблю-то я тебя, – заявляет он мне на полном серьёзе.

Смеюсь. Звонко, до эха, отскакивающего от стен.

Любит он. Забавно…

Его, спящего, снимала на свой телефон Кэт.

Его и себя.

Они лежали в его постели под одеялом. Я по ковру и обстановке комнаты это поняла.

– Вообще-то, ты сама со мной рассталась в тот вечер, – выдаёт Никита в свою защиту.

– Надо было сделать это гораздо раньше, – закидываю сумку на плечо. – Например, тогда, когда тебя впервые увидели у её дома. Ладно, уже не имеет значения. Удачи тебе, Никита. С Кэт или с кем-то другим, – хочу уйти, но он меня останавливает.

– Ну сама же виновата, что так произошло. Сколько ты меня морозила?

– Сама виновата, да, – его слова вызывают лишь горькую улыбку.

– Оль, не дури, мы же почти два года вместе были, – вот конкретно в данную секунду вижу в его глазах некий испуг и раскаяние, но мне, честно говоря, как-то по боку.

– Были и были. Сейчас мне противно даже стоять с тобой рядом. Так что… Откуда у тебя эти часы? – мой взгляд задерживается на массивной и дорогой вещице, красующейся на его руке.

– Друзья подарили.

– Какие? Ипантеевские?

Я, может, и не разбираюсь в аксессуарах, но тут этого и не требуется. Даже дурак поймёт, что часы стоят целое состояние.

– Носишь награбленное?

– С чего ты взяла? – цокает языком.

– С того. Совесть не замучает?

– Не замучает.

– Погоди, – прищуриваюсь. – Ты что, теперь с ними, да? – предполагаю в ужасе, сложив в голове два и два.

– Не твоё дело. Хотела валить? Вали... – бросает он зло.

********

Оставшиеся уроки проходят как в тумане. Я очень переживаю за подругу. Сенька весь день не берёт трубку и не отвечает на сообщения. А ещё… как бы я не хорохорилась там, в раздевалке, перед Авдеевым, на душе-то раздрай полнейший. Предательство человека, которого ты действительно считал близким, разрушило нечто хрупкое у меня внутри. Наверное, веру в искренние чувства. Во что-то чистое и настоящее.

В кармане вибрирует телефон, поставленный на беззвучный режим.

Торопливо достаю его, ожидая увидеть фотку Сеньки, но, увы, на экране высвечивается незнакомый номер.

Кто-то настойчиво и долго мне звонит. Два раза. Три. Потом звонок повторяется, но цифры уже знакомые.

Открываю сообщения, листаю вверх и проверяю.

Да, это Алексей, который Галдин. С этим молодым человеком у меня состоялся один единственный телефонный разговор. На смс и лайки в соцсетях я ему не отвечала. Запрос в друзья отклонила.

Ну и чего он опять от меня хочет? Сказала же, что не знаю ни имён, ни адресов ипантеевских, напавших на Сухорукова.

Быстро забираю в гардеробе свою куртку, переобуваюсь и выхожу из здания школы. На часах три пятнадцать. По скрипучему снегу иду домой в одиночестве. Можно было дойти с ребятами, но состояние не то.

Добравшись до перекрёстка, поворачиваю налево. Да так и застываю столбом, когда вижу, что у соседского забора, в конце улицы, стоит крутая иномарка.

Блин… Да что за день такой?

Вздохнув, направляюсь туда. Почему-то не остаётся сомнений в том, что это московские мажоры к нам пожаловали. Причём именно к нам, не к соседям.

Так и есть. Из автомобиля выходят двое. Алексей и Богдан. Похоже, меня поджидали.

– Привет, Оль, – первым здоровается Богдан, улыбнувшись.

Рад меня видеть? Или дань вежливости?

Надо сказать, что выглядит он хорошо. Следы побоев на лице практически отсутствуют.

– Привет, – растерянно отвечаю в ответ, поправляя съехавшую на лоб шапку.

Снег сыпет сплошной стеной. Снежинки оседают на его тёмные волосы и ресницы. Кружась, приземляются на стильное зимнее пальто.

Это как будто кадр из фильма. Так красиво!

Разглядываем друг друга. В какой-то момент понимаю, что дольше, чем следовало бы, поскольку Галдин начинает тактично покашливать.

– Привет, – смутившись, перевожу взгляд на друга Богдана.

– Чё не берёшь трубку, Оля из Загадаево? – протягивает руку и по-хулигански дёргает за бубон шапки.

– Беззвучный режим. Уроки же, – почти не лгу я.

– А… У нас тут одна проблема нарисовалась.

– Какая? – непроизвольно разглядываю узоры из татуировок на его шее.

– Там твой дед. С ружьём, – смеётся Лёша. – Грозится нас пристрелить.

– А что случилось? – спрашиваю испуганно. За ружьё дед хватается не то чтобы часто.

– Оль, моя семья хочет отблагодарить вас, – отвечает Богдан. – За то, что ты мне жизнь спасла. Тогда, тридцать первого.

– Только не говори, что привёз деньги, – уточняю, нахмурившись.

По его реакции вижу, что угадала. Ну ясно…

– Нам не нужны деньги от твоих родителей, Богдан. Мне было достаточно простого спасибо от тебя.

– А я говорил, олень. Слышь, Оль, – Лёха наклоняется ко мне чуть ближе, – У меня в машине сидит твоя подружка. Ну та, которая против ношения мехов, защитница животных.

– Сеня? – удивлённо округляю глаза.

– Да. Скажи… Девчонку часто метелят? Мож надо разобраться с её папашей?

Девчонку часто метелят?

Его вопрос ошпаривает, будто кипяток.

– Она…

– Сидела у забора, на сумке с вещами, – рассказывает Галдин. – Попросила отвезти её в Москву.

– Сенька! – бросаюсь к машине, оставив парней. Бесцеремонно дёргаю за ручку, открывая заднюю дверь. – Сень…

– Даже не уговаривай меня. Я тут не останусь! – уверенно произносит она, глядя на меня исподлобья.

– Куда же ты собралась? – залезаю в иномарку, беру её за руку.

– Я не буду с ними жить. Не после этого, – отворачивается. – Я всё для себя решила.

– А как же экзамены? Школа?

– Да какие экзамены? Я бы всё равно