Сладкий вкус любви - Кейт Кентербери Страница 29

— Я написал письмо, в котором указал, что передам свои опасения по поводу безопасности учащихся в государственный департамент образования и подам иск в суд, если ее не переведут в другой класс.

— И её перевели?

— На следующий день, — ответил я. — Но учитель не очень подошла для Дженни. Просто не понимала ее. Они не сошлись с самой первой минуты. Я почти уверен, что она ушла на пенсию в конце года и приписала это решение Дженни.

— Это не хорошо, — пробормотала она. — Были еще инциденты? С этим мальчиком?

— Ничего такого ужасного, как ситуация со змеей, но много сообщений о конфликтах на игровой площадке. И девочка, я думал, что она была хорошим семенем в этой связке, но это не так. Не позволяет Дженни играть с ней или другими девочками. Всегда говорит ужасные вещи о Еве, когда учителей нет рядом. И это только то, что рассказывает мне Дженни. Я знаю, что есть еще многое другое. Проблема с ее волосами, например. Она не рассказывает мне всего.

— Ты упоминал что-нибудь из этого даме, вожделеющей тебя?

Я оглянулся через плечо и заметил Кристиану, задержавшуюся возле продавца бабл-вафлей. Она поймала мой взгляд и восторженно помахала рукой.

— Позволь мне извиниться прямо сейчас.

— За что?

Я точно пострадаю из-за этого. Намного больше, чем мог себе представить. Но мне было наплевать на эти страдания, когда вся эта сладость была прямо здесь, ожидая меня. Я приподнял подбородок Шей, запустил пальцы в ее волосы. Опустил взгляд на ее приоткрытые губы.

— За это.

Я коснулся губами ее губ, достаточно быстро для нашего окружения, но достаточно долго, чтобы разрушить всю мою жизнь.

Я не потрудился снова оглянуться на Кристиану.

— Не извиняйся, — сказала Шей со смехом. — Я могу быть твоим живым щитом в любое время, когда тебе это понадобится. Готова к этому каждый день недели. Тебе нужно было сказать мне, что именно поэтому ты так спешил жениться на мне понарошку. А ведь заставил меня думать, что ты какой-то Скрудж Макдак, желающий захватить всю землю на сельской стороне бухты. Мог бы объясниться получше, мой друг. — Она посмотрела на меня, нахмурившись. — Пожалуйста, скажи мне, что у нас все хорошо, что мы друзья. Не уверена, что я сделала не так, Ной, или как создала у тебя впечатление, что я…

Я снова поцеловал ее.

Учитывая все обстоятельства, это был не самый разумный выбор, но это спасло меня от объяснения моей версии нашей истории. Она бы не поняла этого. У меня была моя реальность, а у нее — своя, и мне пришлось смириться с тем, что они никогда не совпадут.

Этот поцелуй был более долгим и менее целомудренным, чем первый. Я слышал, как Дженни сказала: «Фу, отвратительно», а кто-то другой сказал: «Только посмотри на этих двоих», но мне было все равно, потому что Шей схватила меня за рубашку и издала тихий горловой звук, который прикончил меня.

Не имело значения, что произойдет дальше. Исчезнет ли она из моей жизни завтра. Вернется ли в Бостон и откажется от «Двух Тюльпанов». Даже если бы она осталась, я бы никогда больше не смог к ней прикоснуться.

Ничто из этого не имело бы значения, потому что она поцеловала меня в ответ и наслаждалась каждой секундой этого.

Отстранившись, я сказал:

— Мне очень жаль.

Шей покачала головой.

— Не стоит. Можешь использовать меня в любое время, когда тебе понадобится отбиться от жаждущих женщин Френдшипа. Их, должно быть, десятки. Я разобью их сердца ради тебя. Разрушу их мечты.

— Ты кажешься… взволнованной по этому поводу.

Шей рассмеялась. Я почувствовал ее теплое дыхание на своей шее, затем ее губы коснулись меня там. Мне пришлось потрудиться над тем, чтобы мои глаза не закатились.

— Когда начинается игра? — спросила Дженни. Ее губы были ярко-розовыми, когда она повернулась к нам лицом. Девочка оглядела нас так, будто каждый день находила Шей в моих объятиях. Мне действительно нельзя было облажаться с ней. — Уже скоро? Или я могу взять попкорн?

— Осталась сдача от лимонада?

Она пожала плечами, но сунула руку в карман.

— У тебя хватит на попкорн, — сказал я. — Сама сходишь или хочешь, чтобы мы пошли с тобой?

Мы.

О, боже. Я уже включил в это нас. Со мной было так много всего не так.

— Вы можете посмотреть, как я туда пойду, — сказала она, вприпрыжку направляясь к киоску с попкорном, который предлагал студенческий совет.

Я еще раз провел губами по виску Шей. Не потому, что Кристиана смотрела или потому, что мне было насрать на чье-либо мнение. Я сделал это, потому что хотел сделать это задолго до того, как узнал, что значит целовать женщину в лоб, а не в губы.

— Ты не обязана оставаться, — сказал я ей.

— О, но я должна. — Шей прижала руку к моей груди. — Не забывай. Я встретила твою девушку и знаю ее ненасытность. Если думаешь, что она не ринется в бой, как только я уйду, то недооцениваешь ее. — Она засмеялась, добавив: — И я обещала Джейми, что выйду и поживу жизнью маленького городка, даже если мне это не нравится.

Кто, черт возьми, такой Джейми?

— Джейми? А как насчет меня? Разве я не сказал то же самое? — спросил я.

Она потратила некоторое время на то, чтобы разгладить мою рубашку. Как будто внешний вид действительно имел значение в жаркий августовский вечер, когда все старше пятнадцати лет были заняты выпивкой, замаскированной под бутылки с водой, и вели себя так, будто насекомые не съедали нас заживо.

И кто, черт возьми, такой Джейми? Пожалуйста, пусть этот парень не будет той ее «непростой ситуацией».

— Джейми — моя лучшая подруга, — сказала Шей, пробегая милыми маленькими пальчиками по моим плечам и груди, привязывая бетонные гири к каждому месту, к которому прикасалась, прежде чем столкнуть меня с пирса. — Мы преподавали вместе в течение многих лет. И разговариваем почти каждый день. Она мама-наседка нашей группы друзей.

Все в порядке. Оставим Джейми.

— И каков же вердикт? — Я сжал ее бедро. Там она была мягкой, гладкой и бархатистой. Мои пальцы могли бы впиться в ее кожу, вцепиться в нее, и я мог бы оставить следы, если бы она мне позволила. Но она бы не позволила. Потому что я бы никогда не попросил. — Тебе здесь не нравится?

— Я не знаю. Это совсем не то, что я помню. Все здесь другое. На самом деле, со стороны Френдшипа было довольно грубо вступить