Удиви меня - Наталья Юнина Страница 29

Кажется, фишка с «огорошить» действует на все сто процентов. Пользуясь его секундным замешательством, я молниеносно убираю свою ладонь и, кажется, так же быстро вскакиваю с места, натягивая на себя плавки. Плохо натянула, но все же не болтаются внизу.

— Вот она, поляночка серых навозников, — уверенно произнесла я. И впервые за последние минуты вздохнула полной грудью, медленно шагая к упомянутым мной грибам. — Помните нашего больного из восьмой палаты по фамилии Степанов? Это тот, который хронический алкоголик. Так вот, ему можно помочь. В этих грибах содержится коприн, который вызывает стойкое отторжение алкоголя, а все потому что при употреблении с этими грибочками, спирт быстро окисляется до ацетальдегида. Как вы смотрите, Сергей Александрович, на то, чтобы сделать из них антиалкогольный порошок? — срываю один… очень-очень перезрелый гриб, который еще чуть-чуть и превратится в черную жижу в моих руках, и поворачиваюсь к Алмазову. Тот уже не сидит на корточках, а выпрямился во весь рост и смотрит на меня… ну очень странно. Я даже не знаю, как это описать. Взгляд такой, как будто он что-то открыл для себя такое, о чем раньше и не догадывался.

— Как работает твой мозг, Полина? Это просто нереально. Обычная девушка вскочила бы, побежала сломя голову хрен знает куда, ну или на крайняк спряталась с визгом за кустом. А ты сидела со спущенными трусами и продумывала такую логическую цепочку… Охренеть! Это просто не поддается объяснению, — качает головой, потирая лоб рукой. — Слушай, мое предложение о женитьбе все еще в силе, вот без шуток. И заметь, я в жизни это никому еще не предлагал. Только, чур после свадьбы — ты не меняешься. Моногамия? Окей.

— У вас что-то со зрением, Сергей Александрович, я не сидела со спущенными трусами, — включаю режим дурочки, наклоняясь к траве. — Ну что, грибы собираем?

— Конечно, собираем, Полиночка. А ты знаешь, как готовить этот волшебный порошок?

— Знаю, — срываю дурацкие грибы, злясь на себя. Во-первых, все это глупо, учитывая, что Алмазов прекрасно знает, что я собиралась делать, во-вторых, грибы уже разлагаются и зачем я беру в руки эту чернильную гадость — ума не приложу. Занять руки? Да, наверное. Хотя сейчас мне больше хочется найти мухомор и съесть его. Все просто отвратительно! Как всего за какую-то неделю можно было столько раз попасть в такую… задницу?! Да, именно задницу. Ну как?

— Полин, может нежнее надо с грибами?

— Нежничать будете со своими плавками. Они, наверное, требуют деликатной стирки, а то не дай Бог цифра одна сотрется и уже вместо двадцати пяти мы получим пять. Это сильно ударит по вашему самолюбию.

— Да ладно, не переживай, я дорисую.

Резко приподнимаюсь с земли и, не смотря на него, быстро иду в сторону пляжа. Хочется разрыдаться как маленькая девочка, у которой разрушили долго выстраиваемый песочный замок. Не так все должно быть в моей жизни. Вот не так. Еще и помочиться не дал, гондурасина. Хорошо хоть перехотела, и на том спасибо.

— Полин, ты куда так торопишься?

— Отстаньте от меня.

— У тебя, наверное, плавки на середине бедра болтаются, тебе идти неудобно, поправь, не стесняйся, — насмешливо предлагает он, равняясь со мной. Молчать! Просто молчать! Ничего ему не отвечать. — Полин? Полина? — делает мощный шаг вперед и резко встает передо мной, перекрывая дорогу. — Ты обиделась?

— Зачем вы все это делаете?!

— Что, это? — поднимаю на него голову и смотрю ему прямо в глаза.

— Я вам не верю. Возможно, вы действительно приехали на пляж и чисто случайно меня увидели. Мир тесен, не могу не согласиться. Но вы точно шли в лес именно за мной. Зачем?

— Может, хотелось побыть вдвоем на лоне почти девственного леса?

— Этот лес обгадили все, кому не лень, и вам известно, что я собиралась сделать то же самое. Не стройте из себя дурака. Еще раз спрашиваю — зачем вы все это делаете?

— Потому что ты мне нравишься.

— Нравлюсь… Это что означает в вашем понимании? Поясните, я, правда, не понимаю.

— Тебе никогда и никто не нравился? Одноклассник, одногрупник, лучший друг брата, например? — разве я говорила, что у меня есть брат?

— Нет, — совершенно серьезно произношу я после некоторой заминки. — Мне никогда и никто не нравился. И я не шучу. Ну так что это значит для вас?

— Это значит, что вместо того, чтобы беззаботно отдыхать в свои законные выходные и не париться ни о чем, я поплелся в незнакомое место, зная, что здесь будешь ты, чтобы провести время вместе в нормальной обстановке, а не на территории больницы. Плавал в холодной, между прочим, воде, высматривая тебя среди всех. Чуть яйца себе не отморозил, пока не узрел знакомые ноги, — пропускаю мимо ушей последнюю фразу и как идиотка спрашиваю то, что и так уже понятно.

— То есть вы приехали сюда специально из-за меня, я правильно понимаю?

— Да.

— А как узнали об этом месте и то, что я буду здесь?

— Проверенные источники информации, о которых я умолчу, дабы иметь фору в будущем.

— Да вы маньяк, Сергей Александрович, — еле выговариваю я, пытаясь проанализировать сказанное им.

— Все для тебя. Ты же их любишь. В кино не удалось пойти, так получай в жизни.

— Нет, вы не маньяк. Те, как правило, скрывают свои намерения. Вы… вы как герпес.

— Генитальный?

— У кого, что болит. Конечно, лабиальный, а не генитальный. И вроде бы знаешь, что он живет в твоих нервных ганглиях и ты его как бы принимаешь и живешь с ним, но, паскуда такая, он в самый неподходящий момент берет, да и выскакивает на губе. И в моем случае момент был именно такой — неподходящий.

— Да…, — закатывает глаза, при этом снова улыбается. — Герпесом меня никто еще не называл. Герпес Александрович Алмазов. А что, звучит. Слушай, а можешь называть меня настоящим именем и на «ты», хотя бы пока мы не в больнице?