100 оттенков ванили (СИ) - Гриин Эппле Страница 29

Еще я специально завела разговор про фазы глубокого сна и прочую лабуду, и выяснила, что Горский спит крепко, с задернутыми шторами, маской на лице и берушами в ушах — ему важно выспаться, поэтому ничто не должно потревожить его сон. Просыпается четко по звонку будильника.

При таком раскладе план вырисовывался простой и изящный: нужно выбрать день, встать раньше Петра, бесшумно проникнуть в его спальню, прихватить ключики из комода, залезть в тайник. Затем проделать данные действия в обратной последовательности.

Окей. Действуй, Мила!

Я решила, что раннее воскресное утро — самое оно для осуществления плана-банана. Петр обычно вставал в районе восьми, затем умывался и отправлялся на пробежку. Да, в выходные, если они у него были, Петр бегал по утрам. Значит, мне надо пробраться к нему не позже шести утра.

Что я и сделала. Маленькая заминка вышла в момент, когда я просочилась тенью в его спальню. Открывшаяся моему взору картина слегка так встревожила мое либидо. Ай, да кому я вру — я чуть план не провалила! Ибо…

Петр предпочитал спать… голым. Очень-очень голым. То есть, совсем. Поэтому первым, что я увидела, проникнув в его спальню, был рельефный абрис идеальной пропорциями мужской фигуры. Ничем не прикрытый — Петр спал на животе, спрятав лицо в подушке и подмяв под себя одеяло. Поэтому я открыто могла созерцать его во всем обнаженном великолепии: рельефные руки, мощная спина с глубокой ложбинкой позвоночника, плотно сбитые, упругие ягодицы с завлекательными ямочками на талии и мускулистые длинные, стройные ноги.

Природа явно не пожалела от щедрот своих, сполна осыпав ими Горского. Такое тело не прокачаешь в спортзале — это исключительно естественная гармония линий и пропорций, понимаете? Еще и улучшенная до версии 2.0 регулярными тренировками — это тоже бросалось в глаза.

Я на какое-то мгновение вообще забыла, зачем влезла в спальню Петра — просто стояла и смотрела на него, всерьез рассматривая вариант забраться к нему в кровать. Дотронуться до этого тела, вдохнуть его натуральный запах — наверняка насыщенный после сна, ощутить, какова его кожа на вкус… Ммм. Боже, дай мне сил!

Отрезвило меня воспоминание о секретарше, пытавшейся проделать такой фокус. Нет, нельзя. В случае Горского первый шаг в этом плане должен остаться за ним. А мое дело — сделать шаг навстречу или нет. Петр старомоден в некотором роде (это я уже поняла), поэтому не поймет подобного финта ушами.

Тряхнув головой — отгоняя дурман, я прокралась к комоду и тихонечко вытащила ключницу. Мышкой выскользнула наружу. И рванула на цокольный этаж.

Раз, два, три — ключик замочек отопри. Вуаля! Готово. Я на запретной территории!

Ну а дальше…

Дальше я осмотрелась и примерзла к полу, застыв в шоке. Эти ценные вещи… слишком уж напоминали приспособления для садо-мазо-игрищ. Я сухо сглотнула — не может быть!

Неужели Петр, как тот травмированный на всю голову мистер Грей, реально увлекается этими штучками? И еще интересно: а с кем он ими увлекается? А вдруг он действительно заманивает в свое логово невинных домработниц, стоит из себя этакого доброго и порядочного работодателя, очаровывает, а потом того… Сюда их приводит. И вон той плеткой по попе, что на стенке висит.

Нет, я продвинутая дама и в курсе, что сексуальные предпочтения — личное дело каждого, лишь бы всё взаимно и к общему удовольствию. Но если говорить обо мне… То я, прямо скажем, предпочитаю традиционный ванильный секс. Когда мужчина внимателен и нежен. В качестве перчика — немного властности и напористости с его стороны. Ну и знаете, всякие такие штуки, когда мужик может показать свою физическую силу — типа, приподняв под бедра и на весу — тоже заводит… Впрочем, ладно, я отвлеклась.

Факт — я пас. Я лучше Владу буду должна за срыв «Дневника служанки» и поеду к его маме копать картошку, чем…

— Что ты тут делаешь? — прозвучало в этот момент за моей спиной.

Я резко обернулась, выронив ключи, и с ужасом уставилась на Петра. Взъерошенного после сна, в наспех накинутой футболке и домашних штанах, в шлепанцах на босу ногу. Как? Почему он здесь?

— Что ты тут делаешь? — повторил Петр свой вопрос, сканируя меня пристальным, изучающим взглядом, от которого у меня выработанным рефлексом побежали мурашки по спине. Но вместо того, чтобы придумать достойную отмазку, я думала о том…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍«Почему ты такой красивый, а? Почему такой… настоящий? Почему такой… идеальный? Почему я влюбилась в тебя, как школьница? И почему именно тебя мне любить нельзя?»

— Я… случайно, — вот и всё, что в итоге я смогла выдавить из себя.

— Случайно, значит? — уточнил Петр насмешливо, гипнотизируя меня взглядом хищника, прижавшего к земле пойманную добычу. — А ты знаешь, как я наказываю за такие «случайности»? — и на его лице легким росчерком обозначилась порочная улыбка, а я в это мгновение отчего-то опять подумала про ту шипастую плетку…

— Петя, я сейчас всё объясню, — залепетала я, прикидывая план побега. Но Петр технично заблокировал мне выход. Оставалось только умолять. — Я больше так не буду! Я не люблю боль! Я не фанат Темы! Я не хочу! Петя, только не шлепай меня! Пожалуйста! — уже в голос бестолково вопила я, глядя на то, как он приближается ко мне грациозной походкой пантеры на охоте.

— Ч-что, прости? — Петр неожиданно остановился и растерянно уставился на меня.

— Не надо… связывать меня… и шлепать… вон той плеткой… — прошелестела я, сбитая с толку его озадаченностью.

— Мила, ты в своем уме? — спросил Петр, разглядывая меня так, словно видит в первый раз. — Эта плетка — ценный исторический экспонат эпохи Раннего Средневековья. Как и многие вещи здесь.

— Чего? — теперь пришла моя очередь смотреть на него с недоумением.

— Я коллекционер, — терпеливо пояснил Петр. — Еще со школы увлекаюсь эпохой Раннего Средневековья. Сейчас являюсь одним из признанных знатоков этого периода и почетным членом российского исторического общества. Моя мечта — открыть в столице музей на правах мецената. Я годами собирал эту коллекцию. И точно не для того, чтобы… — он поперхнулся и закашлялся. — Что у тебя вообще в голове творится?

— Ну… Эта… Я просто один фильм смотрела… — пробормотала я, теперь осознавая, какого масштаба идиоткой я выставила себя перед Петром. Вот это я называю — облажалась!

— Мой тебе совет, Мила: не смотри больше таких фильмов, — пожурил меня Петр.

— А почему ты сразу не сказал, что у тебя здесь? — обиженно заметила я.

— Вообще-то сказал. Сразу. Что здесь хранятся ценные вещи. И их нельзя трогать. Поэтому в эту комнату заходить не стоит — в ней установлен особый температурный режим. Поддерживать в порядке эти экспонаты я нанял музейного работника. Но ты всё равно влезла, — Петр нахмурился. И выглядел крайне расстроенным.

— Прости, — прошептала я понуро. — Меня сгубило любопытство. Теперь ты меня уволишь, да? Ты это имел в виду, когда сказал про наказание? — догадалась я.

— Нет. Не уволю, — помрачнел Петр. — Вообще-то я сам хотел показать тебе свою коллекцию. Просто ждал, когда… будет подходящий случай. Такой, чтобы не выглядеть совсем уж… как это сейчас говорит молодежь… ботаном-задротом, — он запнулся и как будто смущенно пожал плечами. Божечки-мамочки, я растаяла.

— Ты? Ботан-задрот? — округлила я глаза. — Боже, да я впервые встречаю человека, который хочет открыть музей! Это же… Это же… Так круто! — выдохнула я восхищенно. Нет, правда — все мои защитный барьеры в этот момент рухнули. Вместе с циничной уверенностью, что у каждого можно найти грязное бельишко в шкафу.

Я действительно, на самом деле, встретила прекрасного человека.

— Рад, что ты так думаешь, — неловко дернул уголком рта Петр. — Моя бывшая жена, к примеру, считала… Впрочем, неважно, — он резко завернул тему. И хотя мне очень хотелось узнать, что там считала его бывшая, я прикусила язык — на лицо Петра набежала туча, и я решила, что с его разводом разберусь позже. Потому что сейчас не сомневалась — с ним на сто процентов что-то нечисто.