Прощай, неразделённая любовь (СИ) - Марина Галс Страница 26

Я почти уже заканчивала принимать душ, когда сквозь равномерный шум воды услышала за дверью голос Ивана — резкий, напряжённый, словно натянутая струна. Он говорил с кем-то по телефону. И даже не разбирая слов, я сразу поняла, что-то не так. Его голос, обычно спокойный и бархатистый, теперь звучал отрывисто, с непривычной жёсткостью.

«С кем он говорит? — метнулась тревожная мысль. — О чём? Почему так резко?»

Я замерла под струями воды, пытаясь уловить хоть что-то из его разговора, но слова было не разобрать из-за шума душа. Только интонация выдавала его состояние — он был недоволен. Очень.

«Может, работа? Или…» — я резко оборвала себя, не желая додумывать.

Через пару секунд раздался осторожный стук в дверь ванной.

— Светик… — его голос снова стал мягким, но в нём явно звучало напряжение, будто он с усилием заставлял говорить себя спокойно.

Я выключила воду, и внезапная тишина показалась вдруг оглушительной. Влажный воздух не давал вздохнуть глубоко.

— Что-то случилось, Ваня? — спросила я, стараясь, звучать бодро, но сама услышала в собственном голосе фальшивые нотки.

— Слушай, тут такое дело… — неохотно пробормотал Соколов, явно подбирая слова.

Я протянула руку за полотенцем, внезапно почувствовав свою уязвимость, стоя обнажённой в душевой кабине.

— Какое дело? — спросила я, уже заранее зная, что ответ мне не понравится. — Что-то срочное?

— Да, очень срочное, — охотно подтвердил Иван. — Ты прости, но мне нужно уехать. Прямо сейчас. Безотлагательно.

— Прямо сейчас?! — не сдержав эмоций, воскликнула я. — А отложить никак нельзя? Хотя бы на час?

— Нет. В том-то и дело, что никак нельзя. Возникли неотложные дела на работе. Я должен быть обязательно. Но как только освобожусь, сразу тебе позвоню. Обещаю. Без обид?

Я закрыла лицо ладонями, чувствуя, как внутри всё сжимается. Обида подступала комом к горлу, но я сглотнула её, стараясь не показывать, как это задело меня.

— Без обид, — ответила я коротко, хотя обида уже растекалась внутри горькой пеленой.

Его шаги затихли в коридоре, затем хлопнула входная дверь. Я осталась совсем одна в этой тесной, наполненной паром душевой кабине, где капли воды стекали по прозрачным стенам, словно тихие слёзы, оставляя за собой длинные извилистые дорожки.

Несколько мгновений я стояла неподвижно, потом медленно, будто ноги отказывались держать меня, опустилась на кафельный пол, обхватив колени руками. Сердце бешено колотилось, но уже не от желания, не от того сладкого волнения, что охватывало меня всего несколько минут назад. Теперь внутри была странная гнетущая пустота.

«Что это было? — спрашивала я себя, уставившись на запотевшие стены. — Дурацкое стечение обстоятельств? Нелепая случайность? Или знак судьбы?»

Возможно, я просто тороплю события? И это лишь былая увлечённость Иваном сейчас движет и руководит мною?

Ведь ещё совсем недавно я клялась себе, что вычеркну его из памяти, что больше не позволю этим воспоминаниям терзать меня. Но стоило ему снова ворваться в мою жизнь, как я, словно ослеплённая, готова была забыть все обиды, все разочарования, все те ночи, когда подушка становилась мокрой от слёз.

Готова была снова довериться ему, открыться, позволить ему войти в моё сердце без оглядки на прошлое.

«А что, если это всего лишь иллюзия? — пронеслось в голове. — Что если мне только кажется, что я хочу его, что мне нужна эта близость? Может, на самом деле я просто боюсь одиночества, а он лишь призрак прошлого, за которого я цепляюсь, потому что не знаю, куда идти дальше?»

Я закрыла глаза, чувствуя, как тяжёлые капли воды с мокрых волос скатываются по спине. Они были холодными, как внезапное осознание, ударившее меня с неожиданной силой: что-то между нами сломалось. Или, может, так и не сложилось по-настоящему.

Едва ли Соколов сильно изменился за эти месяцы. Вряд ли его сегодняшний ранний визит, его томные взгляды, его слова, значили для него что-то большее, чем просто игра. Он остался всё тем же — ветреным, ненадёжным, привыкшим покорять и бросать.

Уж точно не стал любящим и верным.

Наверняка, переспит со мной пару раз, насытится и быстро исчезнет. Отправится покорять новые женские сердца. Будет говорить другим девушкам те же сладкие обещания, что только что нашёптывал мне. Будет ласкать их с той же страстью, целовать с тем же жаром.

И они поверят ему. Растают.

Ведь я же поверила. Почти...

Если бы не этот внезапный телефонный звонок, если бы не его сдавленное, почти виноватое: «Мне нужно срочно уйти», я бы уже совершила непоправимую ошибку. Отдалась бы ему, не только телом, но и душой. Открылась. Впустила бы в свою жизнь, позволила бы снова разочаровать себя.

И разве не стоило теперь радоваться? Благодарить судьбу за этот нелепый, спасительный звонок? Ведь всё сложилось просто идеально! Я не попала на его крючок, не дала себя обмануть снова. Не повторила старых ошибок.

Надо было радоваться...

Но почему же тогда сейчас, сидя здесь, в этой узкой душевой кабине, я чувствую не облегчение, а жгучую, почти физическую боль от его отсутствия? Почему не радуюсь, что не совершила глупость? Почему вместо радости во мне одна лишь огромная и бездонная пустота?

Глава 25

«Ну, всё! Хватит!»— строго приказала я себе. — «Прочь все мысли о нём! Больше никакого Соколова! Никогда! Ни за что!»

И, о чудо! Мне это почти удалось. Целых двадцать минут — двадцать долгих драгоценных минут, я не думала о нём. Двадцать минут! Целая вечность, если учесть, что когда-то он не выходил у меня из головы ни на секунду. Двадцать минут я дышала свободно, не ощущая этого дискомфорта в груди, которое появлялось всякий раз, когда я вспоминала о нём.

Двадцать минут я была свободна от наваждения по имени Иван.

Ровно до того момента, когда в памяти, совсем некстати, всплыл его смех. Низкий, чуть хрипловатый и такой будоражащий. А потом… Потом всё понеслось под откос.

Незаметно, как-то исподволь, мою голову опять заполонили воспоминания о нём. Они накатывали волнами, одно за другим.

Его ласки — неторопливые, умелые, будто он знал каждую линию моего тела лучше, чем я сама. Его пальцы скользили по коже с такой уверенностью. Словно читали меня, как раскрытую книгу. Безошибочно угадывали каждое чувствительную точку моего тела.

Его поцелуи — жадные, требовательные, лишающие рассудка. Они не