Райская лагуна - Кэролайн Пекхам Страница 26

— Пытать его было очень интересно — вот почему, я полагаю, в конечном итоге он остался жив. Я стал мягким по отношению к нему. Мне так нравилось подвергать его наказанию, которого он так жаждал, что я позволил затянуться этому дольше, чем следовало. Хотя, я полагаю, ты все об этом знаешь, не так ли, сладенькая?

— Знаю о чем? — Спросила я, беря металлический предмет в руку, и мое сердце немного упало, когда я поняла, что это всего лишь ручка, но она все еще острая и твердая. Я могла ее использовать.

— О том, что я помогаю тебе принять правду о себе. Ты всегда любила раздвигать для меня ноги, как хорошая маленькая шлюшка, сколько бы раз я ни отчитывал тебя за то, как охотно ты умоляла о члене. Это потому, что глубоко внутри ты знала, что ты грязная, испорченная тварь, не так ли? И ты знала, что я трахаю тебя, как шлюху, которой ты являешься, чтобы помочь тебе принять это в себе. Ты знаешь, что это то, чего ты заслуживаешь. Точно так же, как Чейз знал, что заслужил это, когда я вырезал ему глаз с его жалкого, ненавидящего себя лица, потому что он знал, насколько он ничтож…

Яростный рык вырвался у меня, и я бросилась на него с ручкой в руке, и желание его смерти поглотило каждую частичку меня.

Я целилась ему в шею, но кончик металла врезался в мякоть его плеча, когда он попытался увернуться от меня.

Машина резко вильнула, и меня ударило о руль, но мне было наплевать. Мне оставалось сделать с этим сукиным сыном только одно, и я отказалась от всего, о чем когда-либо мечтала, ради шанса добиться этого. Теперь я не собиралась отступать. Я не потерплю неудачу в этом, после всей боли, которую я причинила моим мальчикам, чтобы достичь этого.

Я вырвала ручку и начала яростно наносить ему удары, попадая несколько раз по его правой руке, пока он пытался защититься от меня, прежде чем я успела ударить и по его щеке.

Шон взревел от боли и так сильно дернул руль, что меня отбросило назад, и я наполовину упала в пространство для ног. Я вскарабкалась обратно на свое сиденье и снова бросилась на него, но секунду спустя раздался оглушительный грохот, когда машина врезалась в стену, и я закричала, когда меня швырнуло через машину, я ударилась о пассажирскую дверь, вокруг меня разлетелось стекло, а по голове ударили чем-то достаточно твердым, чтобы вырубить меня.

Я не знаю, пролежала ли я в темноте несколько минут или секунд, но кулак, вцепившийся в мои волосы и вытащивший меня из покореженной машины, резко разбудил меня.

— Я пытался вести себя хорошо, сладенькая, — прорычал на меня Шон, вытаскивая меня из машины и таща по асфальту. Мне пришлось барахтаться у него под ногами, в то время как агония в черепе почти ослепляла меня. — Но я не против и грубых игр.

Твердая дорога сменилась деревянными досками, и меня отбросило к металлическим воротам, которые громко лязгнули, когда я врезалась в них и упала на задницу перед ними.

Я моргнула, глядя на темное небо над головой, когда перекатилась на спину, отмечая агонию в своем теле и пытаясь понять, не сломала ли я что-нибудь. На моей левой руке были порезы и царапины, и жгучая боль исходила откуда-то из-за линии роста волос у виска.

Шон стоял надо мной с окровавленной правой рукой и раной на лице, которая непрерывно кровоточила, когда он поднял болторез и использовал его, чтобы перерезать цепь, удерживающую ворота перед нами.

Я моргнула, оглядываясь вокруг, когда вкус соли в воздухе и грохот волн окликнули меня, и я поняла, где мы находимся. «Игровая Площадка Грешников». Одно из немногих мест, где я и мои мальчики когда-либо чувствовали себя по-настоящему в безопасности вместе, как одно целое. Где никто не мог найти нас и вторгнуться в нашу любовь, а дни были наполнены бесконечным солнечным светом моего прошлого.

Шон бросил болторез, распахнув ворота, и взял канистру с бензином, после чего схватил меня за волосы и протащил через них.

Ослепительная боль пронзила мой череп, и я запоздало почувствовала, как мокрая струйка стекает с волос на висок, пока я брыкалась по его милости, а его ботинки топали по старому дощатому настилу, который я когда-то так любила.

Казалось, каждый его шаг по этому месту осквернял его, оставляя на нем отпечаток его грязной души и по кусочкам похищая невинность любви, которую я здесь обрела.

Он потащил меня через зал игровых автоматов, занимавший центральную часть пирса, и мы вышли на другую его сторону, где нас ждали неподвижные аттракционы, а за заброшенным колесом обозрения был виден океан.

Шон отпустил меня, толкнув, и я упала на задницу. Он остановился перед каруселью, где Джей-Джей нашел меня не так давно, и я почувствовала, что после всего этого у меня снова есть место, которому я могу принадлежать.

Воспоминание о его руках, обнимающих меня, о его плоти, прижатой к моей, и о его сладких словах мне на ухо заставило дрожь пробежать по моей спине, и я попыталась уцепиться за это чувство и использовать его, чтобы укрепить себя перед тем, что должно было произойти дальше.

— Пока мы с юным Чейзом наслаждались обществом друг друга, он время от времени бормотал какую-то ерунду, вызванную болью, которая не представляла для меня особой ценности, кроме того, что доказывала, какой он на самом деле сломлен внутри, — задумчиво произнес Шон. — Иногда он шептал всякую херню о дорогом Фоксе Арлекине, приятеле Джонни Джеймсе и даже об этом предателе Маверике. Просто глупости о том, как ему жаль и как бы он хотел вернуться в прошлое, к тому, как все было раньше. В частности, к тому, что было с тобой. И не раз он упоминал одно странное название — «Игровая Площадка Грешников». И я должен признать, что это вызвало у меня сильное любопытство, — сказал Шон, его губы изогнулись в дикой усмешке, когда он увидел, как я содрогнулась у его ног.

— Похоже, ты нашел его, — пробормотала я, копаясь в своем мозгу, пытаясь понять, есть ли здесь что-нибудь, что я могла бы использовать против него, какой-либо способ завершить начатое, несмотря на такой поворот в моей судьбе.