Леди 2XL. Худеть не буду! - Елена Рай Страница 25

Глава 21

Глава 21

— Мам, а что ты здесь делаешь? Ещё такая красивая, — чушь сморозила. Для ребёнка любимая мамочка в растянутой майке-алкоголичке и с бубликом на голове «самая-самая». — То есть, я хотела сказать, что ты здесь самая красивая.

Как думаете, я успела ликвидировать очаг возмущения до его «ростков»?..

— Отдохнуть в светском обществе возжелала, раз пригласили, — дует на костяшки пальцев она. — А тут борзота мне уединиться предложила и показать мне какой-то там «Рим». Совсем оху… — прочищает горло, сбавляя градус в выражениях. — Совсем совесть потеряли.

— А где?.. — мама на эмоциях меня перебивает.

— Потерпевший ускакал в уборную носик припудрить, — кривит лицо, словно уловила нотки неприятного запаха из сортира.

— Где папа?

— Папа?.. — вопросительно приподнимает брови. Крутит головой по сторонам, нахмурив брови. — Да, вот же он! С Мишенькой общается.

Мне не послышалось? С «Мишенькой»?..

Потапов действительно общался с моим папой. Непринужденно что-то рассказывал, но при этом был максимально собран.

— Илюш, оставил меня на минутку, как всякие ко мне подходят с несерьёзными намерениями скоротать две минуты из своей никчёмной жизни.

Папа жует канапе до тех пор, пока до него не доходит вся суть маминых слов.

— Где этот урод?! Сейчас пересчитаю ему позвонки, — передаёт тарелку Михаилу Михайловичу. — Ой, доча! Сначала разберусь с мудилой, а потом обнимашками займёмся.

— Супруг мой! — мама выворачивает папину руку назад до хруста. — Обними дочку и скажи, как ты её ждёшь на даче. Мой обидчик уже пудрит свой «красивый» носик.

— Потом мне его покажешь, — сурово басит он, а потом переключает всё своё внимание на меня, — доченька, так же я рад тебя видеть. Обниматься будем?..

Ну, как тут не растаять лужицей? Маму понимаю. Папа очаровательный и безумно привлекательный.

— Лишь бы пожрать, — ворчит мама, отбирая тарелку у Михаила Михайловича.

— А зачем мы сюда вообще пришли? Пож… — крепче к себе прижимает меня. — Увидеть детей, конечно.

— Поля! — вырываюсь из крепких родительских объятий. Я потом с ними поговорю, почему Михаила Михайловича за время моего больничного они посмели впустить в наш «семейный круг». — Совсем забыла про неё!

Девушку пришлось искать минут пятнадцать. Для поиска взяла в подмогу маму. Полину мы нашли в подсобном помещении. В закрытом, если быть точной. Благодаря «маминой ноге» Потапову выставят счёт за ущерб.

— Я-я н-ничего т-такого не с-сделала, — на ней уже гражданская одежда вместо униформы.

— Почему тогда убегаешь? — медленно приближаюсь к ней с одной стороны, а мама с другой. Загоняем свою жертву в угол, пугая до помутнения рассудка. Сейчас она нам всё расскажет.

— Мы меня п-пугаете, — закрывает лицо ладонями. — Я не хотела! Меня заставили!

— Что ты сделала, девочка?.. — ласково обращается мама к ней. Обманчиво. Вижу же, что сдерживается, чтобы не достать ремень и не врезать мерзавке по заднице за проступок.

— Любовь Сергеевна… Она… Я подсыпала в шампанское слабительное. Перед этим учинила засоры в обеих комнатах… Чтобы они оконфузились, а потом написали гадости в интернете. Волна хейта захватит всё п-пространство, — заливает пол горькими слезами.

Маленькая, а такая подленькая.

Павлова и глазом не моргнёт, когда все стрелки перевернёт на неё.

Никто под дулом пистолета не заставлял девушку мило улыбаться и разливать напитки.

Напитки…

Напитки?..

Напитки!

— Мама, звони дяде Грише. Он же у нас сантехник? Сантехник. За любые деньги гони его сюда. Я не позволю испортить такой вечер слабым кишечником и «унитазными засорами» («автор решил шуткануть» - «до этого я писала на полном серьёзе»).

Пробегая мимо папы, жующего что-то «жутко вкусное», и напряжённого Михаила Михайловича, в толпе я выискивала тех, кто пил… От чего кишечник даёт слабину громким урчанием и сами знаете «чем» (мало ли вы пьёте чаёк с печеньками).

Заметив мужчину в клетчатом пиджаке, молнией устремляюсь к своей цели. Отбираю бокал и приступаю к поиску новой. На моей памяти их было пять. По наличию дорогостоящих часов и фирменным шмоткам – счета у них не рублёвые. На «понторезов» тоже не похожи.

— Четыре… — разочарованно произношу, ожидая беды. — Где же ты «пятый»?..

— Фим, ты чего сама с собой разговариваешь? — пристраивается ко мне Николяша.

Рассказываю, что произошло.

Мужчина мрачнеет с каждым моим словом.

— Ты смотри-ка, — сама разворачиваю голову Николяши в нужную мне сторону. Там, какой-то хлопчик тянет свои щупальца к кнопке пожарной тревоги. — Повяжи, гада!

Мой папа оказался ближе.

Уложил парнишку бесшумно под стол.

Успел даже ухватить со стола пару канапешек, размеренно пережёвывая и оглядываясь по сторонам.

О своём любимом папочке и моей обожаемой мамочке автор обещал написать отдельную книгу: «Не надо бояться. Любить буду!» Подпишитесь на её авторский профиль, чтобы уж точно не пропустить выход очередного «ш«А»девра»).

Причёска растрепалась, тушь потекла, тени скатались, ноги гудят – моё состояние, при котором хочется вместо скорой помощи заказать себе катафалк. Там уж точно меня никто не побеспокоит (чёрный юмор).

Пока мальчики «работали» над устранением срыва вечера, я, наконец-то, присела поболтать с мамой. Она мне расхвалила «Мишеньку». Ждёт завтра на дачу. Мы будем отдыхать и купаться в родительской любви.

Что-то я ничего не понимаю. Потапов заслужил её уважение с первого взгляда, а меня считает «детский сад – штаны на лямках».

Но я знаю одно – если меня обидят, мои родители сработают слаженно как всегда. Не проверяла. Повода не было.

— Серафима, можно с тобой поговорить? — Михаил Михайлович протягивает мне руку, склонившись надо мной.

Мама одобрительно кивает, а через мгновение оставляет нас наедине.

— Можно, — киваю на соседний стул (мы перешли на ты?).

— Я хочу, чтобы ты ответила мне без шуток, — весь подбирается от волнения. — Если ты согласна быть со мной, как с мужчиной, то просто ответь «да». Если нет, то я