Даже если ты уйдешь (СИ) - Лия Султан Страница 25

— Как скажешь, — еще шаг.

— И дети пока не должны об этом знать.

— Согласен, — теперь мужчина снова был близко. В тишине сентябрьского вечера ему показалось, что он слышит, как стучит ее сердце. — Можно еще раз тебя поцеловать?

Взмахнув густыми черными ресницами, Эсмигюль подняла на него глаза, в которых отразились золотистые огоньки ламп подсветки. Он подумал, что не видел никогда очей настолько выразительных, глубоких. И когда она, наконец. дала свое согласие, Муслим, осмелев, обнял ее и забылся…Забылась и она.

* * *

Оказавшись на пороге квартиры, он не включил свет в прихожей, а на ощупь нашел замок и повернул его влево. Никто не встречал, не выбежал с криками, не бросился на шею и не поцеловал. Когда Лейли жила с ним почти месяц, он возвращался с радостью, приносил ей сладости, любил, когда она обнимала его. Теперь она в другой семье, а он опять один. И всё могло бы быть предсказуемо, если бы не ощущение полета после встречи с женщиной, которая занимала его мысли все последние дни. В самолете, в Баку, снова в небе и уже дома Муслим думал об Эсмигюль и даже не пытался выкинуть ее из головы. Нежный образ встал перед глазами и сейчас, в кромешной тьме, становясь его спасением, лекарством от одиночества. Он сказал ей, что она ему нравится, но соврал. Он влюбился, хотя и не думал, что это еще возможно. Слишком рациональный, слишком зацикленный на целях и задачах. Один раз обжегшись, Мамедов никогда не позволял пожару разгореться. А с ней позволил, потому что никто его не спрашивал. Одной спички оказалось достаточно для искры и фейерверка.

Привалившись к стене и сжав в ладони ключи, вспоминал их первую встречу, то, какой растерянной и пугливой она была позже, в его кабинете, то, как порхала по своему магазину, смахивая длинными пальцами прядь с лица. А еще вечер, когда хотелось остановить мгновение и любоваться ею открыто, а не украдкой. И чувствовал он себя не взрослым мужчиной, а юношей, что плывет и сходит с ума от женщины, живя от встречи до встречи.

Второго свидания на следующий день не случилось. Она весь день была в разъездах, а вечером задержалась в цехе. Когда они все-таки списались в девять вечера, она предложила встретиться в субботу днём, так как ее д ети уедут с отцом. А он не мог, потому что в субботу утром забирал дочь на ночевку. В воскресенье она проводила с детьми, а он с Лейли. И снова пролёт. Поэтому условились, что пересекутся в понедельник…на том же месте, в тот же час.

Наступила суббота и в десять он уже стоял за воротами двухэтажного особняка, где теперь жила его бывшая жена и ее новая семья. Муслим позвонил Севиль и сказал, что приехал. Она пригласила его внутрь, но он любезно отказался. Тогда вышла сама Севиль. Кутаясь в вязаный кардиган, она была по-прежнему красива и стройна, как в тот день, когда они впервые познакомились. Но теперь, спустя так много лет, сердце его не болело, а раны не кровоточили. В конце концов, он сам дал ей уйти.

— Муслим, привет! — увидев его, она обрадовалась. — Как дела?

— Отлично, — кивнул он. — Как сама?

— Тоже хорошо. Лейли, кажется, уже освоилась в новом классе. Ты был прав, хорошая школа.

— Очень сильная.

— Да! — Севиль улыбнулась. — И кстати, по секрету тебе скажу, у нашей девочки появился там поклонник.

— Какой еще поклонник? — насупился он.

— Тссс! — женщина поднесла к губам указательный палец. — Не выдавай меня. Она потом сама тебе расскажет.

— А ты как узнала?

— Вчера она принесла домой клеры. Сказала, что одноклассник подарил. У его мамы то ли своя пекарня, то ли своя кондитерская. Название еще такое интересное — “Вкусняшки от апашки”.

Муслим мгновенно изменился в лице.

— А поклонника случайно не Руфат зовут?

— Дааа. А ты уже знаешь, что ли?

— Нет, — сразу же пробурчал Муслим. — Просто слышал, что есть такой одноклассник.

— Только не говори ей, что я ее сдала. Пусть сама скажет, — спохватилась Севиль.

— Не уверен. Девочки не делятся такими вещами с отцами, — потер он лоб.

— Папа! — калитка открылась и дочка за считанные секунды повисла на нем и расцеловала. — Пап, я так соскучилась.

— Я тоже, — он прижал Лейли к себе и погладил по шелковистым волосам. — Все взяла? Ничего не забыла?

— Всё, — отстранившись, она подарила ему самую любимую лучезарную улыбку.

— Поехали тогда.

— Мама, пока! — девочка обняла мать на прощание, побежала к машине и запрыгнула на заднее сидение. Когда автомобиль тронулся и развернулся узкой улице, Лейли еще раз помахала рукой Севиль, которая стояла у забора и смотрела вслед машине, пока она не скрылась за поворотом.

В дороге дочка взахлеб рассказывала о том, как прошла неделя в школе, о своих успехах и новых друзьях. Когда упомянула имя дочери Эсми, Муслим крепче сжал руль и посмотрел на дочь в зеркало заднего вида.

— Ситора? Это у которой брат-близнец? Ты кажется говорила про них, — стараясь не выдать себя, спросил он спокойно.

— Не близнец, па, — рассмеялась Лейли. — Ситора с Руфатом — королевская двойня. У их мамы свой магазин.

— А папа чем занимается?

— Даже не знаю, — девочка помотала головой. — Они кажется, только недавно начали снова с ним общаться. Ситора сказала, что у него позднее зажигание.

— Это как?

— Ну не знаю, — Лейли придвинулась ближе и вцепилась пальцами в подголовник водительского кресла. — Ситора сказала, что мама воспитывала их одна, а папа не помогал. А теперь он снова появился и хочет общаться.

— И что дети?

— Общаются. Хорошо, что ты всегда был со мной. Да, пап?

— Конечно, гызым (азербайджанский — доченька), — остановившись на светофоре, он убрал одну руку с руля, выставил ее вперед и Лейли ударила по ней пятерней.

— Что будем сегодня делать?

— Что хочешь. Кино, кафе, хочешь в парке погуляем?

— Давай всё и сразу, — звонко и заразительно засмеялась девочка, а Муслим про себя отметил, что ни про Руфата, ни про эти чертовы эклеры она сказала. А потом вспомнил, что у него самого дома, в морозилке, лежит пакет из “Вкусняшек”. И хорошо бы Лейли его не увидела, потому что тогда придется объяснять ей, откуда он взялся. А ведь они с Эсми договорились ничего не говорить детям.

* * *

А в этот вечер Имран привез детей и снова поднялся в квартиру. Открыв дверь, Эсми совсем не ожидала его увидеть, но он стоял и улыбался как ни в чем не бывало.