Мой проклятый Марс - Ксана М Страница 24

Ныряю в его теплые объятия, в которые он увлекает меня, буквально сгребая в охапку и лишая спасительного кислорода. Душит, но мне так нравится, что не хочу из его рук выбираться. Хочу чувствовать их как можно дольше. И как можно крепче.

Мы сидим на утесе на абсолютно сумасшедшей высоте, наблюдая за тем, как, поднимаясь из-за горизонта, солнце раскрашивает все вокруг красками. И небо, и море, и скалы. Весь мир.

– Красиво, правда?

– Очень, – шепчу, наслаждаясь его объятиями и слушая прерывистое дыхание, аккомпанирующее нашим в унисон бьющимся сердцам.

В унисон.

Правда.

Мне не кажется.

– Знаешь, чего мне хочется сейчас? – шепотом и в глаза. – Поцеловать тебя.

Тук. Тук-тук. Тук-тук-тук-тук.

Безумное сердце так колотится, что едва не вылетает из ребер.

И не знаю, что происходит со мной в этот момент, тянусь и первая врезаюсь в его горячие как лава губы. Страх превращается в желание вобрать в себя каждый миллиметр жаркого пекла. И плевать, если это означает обжечься.

Мне нравится то, что я испытываю рядом с Ним. Нравится это до головокружения манящее чувство свободы, смешанное с запахом бескрайней пустыни. Нравится быть так близко к нему и ощущать свою женскую силу. Потому что с Ним я забываю про слабость.

Макстон нежно, но решительно берет меня за затылок и углубляет поцелуй. Стону и инстинктивно подаюсь вперед, задыхаясь на каждом потенциальном вдохе. От его языка по всему телу взрываются искры. А от прикосновений в животе рождаются бабочки. И эти два, казалось бы, абсолютно разных чувства бьют по обнаженным нервам, возбуждая каждый сильнее. Превращая меня в оголенный провод. Всю. До клеточки.

– Ты – моя девочка, – шепчет, большим пальцем оттягивая нижнюю губу, отвечая на все мои немые вопросы, а мне кажется, будто я сплю. И кажется, что послышалось, что я что-то не так поняла, ведь это слишком прекрасно, чтобы быть похожим на правду. Но эта мысль задерживается в голове лишь на одну ничтожную секунду. Потому что в следующую он вновь прижимается к моим губам, окончательно и вдребезги разбивая.

Глава 14

Марс

Терри стонет и инстинктивно льнет ближе. Стук ее сердца – лучшее демо, которое я когда-либо слышал. Оно бьется так сильно, так неистово, будто вот-вот выскочит через ребра. А мое – погонится следом.

Целовать эту девочку – наивысший кайф. Впитывать вкус персиков, застывший сладостью на ее губах, вдыхать запах ягодного шампуня и касаться мягкой бархатистой кожи с бронзовым отливом. НЕПЕРЕДАВАЕМО.

– Твоя девочка? – тихо повторяет, когда нехотя отрываюсь от ее губ и безвозвратно тону в ее бескрайних озерах.

– Ты нравишься мне. Это то, в чем я уверен. – Завожу локон за ее ухо и чувствую, как маленькая начинает дрожать. Как ускоряется ее пульс и замедляется дыхание. И как она боится, пускай и не осмеливается это признать.

– То есть… ты хочешь, чтобы я стала твоей девушкой? По-настоящему?

– Максимально по-настоящему.

Удар пульса. Второй.

– Твои фанатки сойдут с ума, – смущенно шепчет, пытаясь отвести взгляд, а я ловлю себя на мысли, что до других девчонок мне и дела нет.

– Метьюз возьмет их на себя, – усмехаюсь и по тому, как маленькая приваливается к моей груди, понимаю – мои чувства взаимны.

А это лучшее, что могло со мной произойти. Митчелл – лучшее. Она прекрасна всем. Черт возьми, серьезно. Я еще никогда не встречал такой открытой и честной девушки, у которой целый мир помещается в сердце. Кажется, если бы она могла, то объяла бы его весь. Отдала бы все, что имеет и ничего не попросила бы взамен.

Не знаю, как назвать то, что я чувствую сейчас, но это определенно не похоть. Я хочу целовать Терезу, но больше – защищать. От всего и вся, что намеревается причинить ей вред. От придурков вроде Сакса, от Кайли и ее недалеких подружек, от своего слишком консервативного отца. И от себя. Особенно от себя. От своей ярости, которую день ото дня становится все труднее обуздать, и от долбаного чувства собственничества, которое испытываю каждый раз, когда вижу Митчелл с кем-то другим. Любым недоумком, приближающимся к ней хотя бы на миллиметр.

Я ревную ее. Притом ревную так сильно, что разум бесконтрольно превращается в желе. Наверное, я спятил, раз так сохну по самой обыкновенной девчонке – или как сказал бы отец: той, что нам не ровня – на-пле-вать. Тереза – особенная. Рядом с ней мне, наконец, становится легче дышать. Рядом с ней я хочу дышать. И я готов бороться за нее не только со всем миром, но и с собственной семьей.

Пока наблюдаем за тем, как наступает рассвет, малая засыпает прямо в моих руках. Понимаю это по ее сгладившемуся пульсу и выровнявшемуся дыханию. И по тому, как она молчит, когда я начинаю говорить. Усмехаюсь и сижу, не шевелясь, не знаю, час-два или больше. Наслаждаюсь ее близостью и запахом шампуня, исходящим от волос. Слушаю биение ее сердца. И едва не проваливаюсь к Морфею сам.

Я бы сидел с ней так и дальше. Наверное, пока она сама не захотела бы уйти. Но стрелка неумолимо приближалась к шести, и я понимал, что если не верну Терезу домой сейчас, это как минимум будет дорого нам стоить. Мистер Митчелл был классным отцом: понимающим, добрым. Но играть на этой доброте – едва ли лучшее решение.

Перемещаюсь чуть в сторону и слышу, как Митчелл приходит в себя. Ее пульс начинает стучать чаще, а дыхание ему вслед – сбивается. Когда она поворачивается и смотрит на меня своими большими, как два озера, глазами, я пропадаю. Снова. Даже если бы я хотел, едва ли бы смог держаться от этой девушки подальше.

– Прости, Бэмби, но нам пора.

– Я уснула? – чувствует, что не на минуту или две. – Который сейчас час?

– Почти шесть.

Глаза Терезы испуганно расширяются, и она резко подрывается. Ей-богу, подрываюсь следом, потому что боюсь, что безумная случайно сиганет спиной с утеса.

– Я… проспала почти три часа? Почему ты не разбудил меня раньше?

– Разбудить? – усмехаюсь. – Ты так сладко сопела, разве я мог?

– Но ведь… целых три часа… тебе приходилось не шевелиться, чтобы я не проснулась… – Кажется, что до нее доходит только в этот момент. – Мне так жаль. Мне правда очень-очень жаль…

– Эй, иди ко мне. – Тереза вертит головой, и неосознанно отступает, поэтому приходится ее ловить. Притягиваю безумную к себе, уводя дальше от края, и