Я с тебя худею (СИ) - Донченко Татьяна Страница 24

— Насыщенный вечерочек.

Киваю и смотрю на свои ноги. После ночи на каблуках, надеть кеды — ни с чем несравнимое удовольствие.

— Прости, что не пришел, — шепчет Соколов, на него невыносимо смотреть. В глазах боль и раскаяние.

— Леш… то, что с тобой произошло… это все из-за нее? Из-за матери Польска?

— То, что со мной произошло — это из-за виски, Ермакова.

Ничего другого я не жду от него. Вечные маски, за которыми настоящего Соколова не разглядеть. Жаль, что он не открывается мне. Я думала мы друзья. Или что-то вроде того…

— Но ты не обольщайся, то что я тут лежу еще не значит, что ты освобождена от тренировок. Тима и Марьяша пообещали хорошенько взяться за тебя, пока я не могу.

— Подумаешь, напугал, — с напускным равнодушием я пожимаю плечами и наши взгляды пересекаются.

Кто-то открывает дверь, Леша кладет голову на подушку и закрывает глаза, притворяясь спящим. Выглядит правдоподобно. Интересно, а когда пришла я он спал по-настоящему?

Заходит медсестра, меняет состав в капельнице и вкалывает в нее что-то из шприца. На мой вопросительный взгляд она тихо поясняет:

— Обычный физ раствор и нестероидный анальгетик, ничего сверхординарного.

Через открытую дверь я слышу громкий разговор в коридоре.

— Дамир, дорогой, давай дождемся, когда он выпишется, зачем же так? — звучит женский голос.

— Я слишком долго ждал! Сколько можно заниматься глупостями? Я уже договорился с деканом, он ждет документы.

— А что, если он не захочет ехать в Москву?

— У нас была сделка. Несколько лет назад. Если он хоть раз сорвется — будет жить по моим правилам!

В палату заходят двое: огромный, тучный мужчина с внушительным животом. Седина покрывает всю его голову и бороду, когда-то черную, теперь ставшую серой. Он смотрит зорким взглядом сквозь строгие очки сначала на меня, потом на «спящего» Соколова. За мужчиной появляется стройная, красивая женщина, внешне намного моложе его… и тоже с внушительным животом. Она держится за него, словно оберегая от всех опасностей вокруг. При виде Леши на постели она громко ахает и закрывает рот. Глаза женщины наполняются слезами.

— Сынок… — она медленно подходит к постели и берет Соколова за руку. Мне становится неловко от проявления чувств матери к сыну, хочется плакать от трогательности этого момента. Мужчина при этом перекидывается парой слов с медсестрой и поворачивается ко мне.

— Вы кто? — его строгий голос сотрясает стены небольшой палаты.

— Я…

— Это — моя девушка, — слабым голосом отвечает Соколов и пожимает руку мамы в ответ. Она устремляет любопытный взгляд на меня и внимательно осматривает.

— Олеся, — не сказала, а приглушенно выдохнула я.

Соколов сияет, наблюдая как я теряюсь под пристальным взглядом его родителей. Радуйся, радуйся! Я строго смотрю на него, намекая на то, что его ждет хорошая взбучка за его маленькую ложь.

— Пожалуй, оставлю вас, — проскальзываю к двери, красная как помидор. — Было приятно с вами познакомиться.

— До свидания, Олеся, — тепло отзывается мама Соколова.

Я буквально выбегаю в коридор, слыша напоследок мужское ворчание:

— Готовь свою подружку к отношениям на расстоянии. Пора браться за ум!

Я не совсем понимаю, что это значит, но догадываюсь, что ничего хорошего.

Глава 16. Не свидание

Неделя выдается насыщенной. Каждый день по утрам я езжу в город и тренируюсь с Марьяной или с Тимуром. У них совершенно разный подход к занятиям. Хасанов делает упор на растяжку, а его девушка — на кардио. Она гоняет меня по всем групповым занятиям, которые ведет сама: от степа до зумбы. К обеду я не выхожу, а выползаю из зала.

Питание, которым меня снабжает Тимур, и усиленные тренировки уже дают первые плоды — минус четыре килограмма. Это не много на фоне желаемых пятнадцати, но я уже чувствую легкость в теле, в движениях и особенно это ощущается в поясе, на котором наконец сходятся пуговицы.

Стоило продержаться всего неделю, есть четко по часам и я привыкаю к правильному питанию. Я начинаю думать, прежде, чем съесть что-то вредное. Становится тупо жалко потраченных трудов. Каждый эклер, каждый чебурек будет стоить мне несколько часов изнурительной работы в зале.

Днем я зависаю у Маруськи или встречаюсь с цензорами, чтобы поделиться мыслями и новыми авторами. Аксенов с самого выпускного куда-то пропадает. В чатах появляется редко, а на его личной страничке — полное затишье. У меня закрадывается подозрение, что это связано с «Бьюкенен», но я гоню невеселые мысли прочь. Гораздо приятней думать об этом мужчине, как о закоренелом холостяке, которого не заарканить такой пустышке, как она.

Сегодня я возвращаюсь домой позднее, чем обычно, едва успеваю на последний автобус. Милаш встречает меня у ворот с поводком в зубах и тычет его мне в руку, ждет вечернего променада по улице к страху и ужасу всех соседей.

Пока мы делаем несколько кругов до леса и обратно, приходит сообщение от Соколова. Вовремя, как всегда. Ровно в десять. Именно в это время мы переписываемся. В основном обсуждаем комикс, но иногда просто дурачимся и шлем друг другу мемы.

Мастер Вселенной: Завтра меня выписывают.

Я восклицаю «Йуху!», а потом до меня доходит, что наша сегодняшняя прогулка в Милашем — последняя и скоро хозяин заберет своего питомца, к которому я успела привязаться. Решаю сделать еще один круг на радость собаке. И себе, что уж тут лукавить!

Клюковка22: Ты целую неделю пролежал в больнице.

Мастер Вселенной: «Спасибо» отчиму! Его старания.

Дамир Рушанович — человек слова. Он обещал продержать пасынка в больнице так долго, как только возможно. Преподнес это как есть, даже пилюлю не подсластил. Сказал, что это в качестве наказания за то, что расстроил мать. Чего делать категорически нельзя. Здоровье и покой будущего ребенка превыше всего.

Клюковка22: Это несправедливо!

Соколов не отвечает. Мы с Милашем совершаем легкую пробежку и запыхавшись оба заходим во двор. Я оставляю пса в предбаннике, на его любимой лежанке из старого покрывала.

Дома я не спеша принимаю душ, переодеваюсь и наношу на лицо маску из черной глины. Купила ее по совету Марьяши. Уже лежа в постели я получаю новое сообщение.

Мастер Вселенной: Еще не спишь?

Клюковка22: Нет, хочу почитать.

Мастер Вселенной: Выйдешь? На полчасика.

Клюковка22: Куда?!

Мастер Вселенной: Выгляни в окно.

Я подрываюсь с постели и отодвигаю шторы. На улице стоит черное авто, фары которой светят прямо мне в глаза.

— Черт, Соколов!

Бегу в ванную и быстро умываюсь. Маска вязкая, тягучая и только размазывается по лицу, но не смывается. Я остаюсь в пижамной майке и натягиваю на себя джинсы. Подбирая подходящую обувь, ловлю себя на мысли, что придаю чрезмерное значение тому, как буду выглядеть перед Соколовым.

Завидев меня, Милаш подскакивает с места и мчится за мной к двери, радостный предстоящей движухе. Решаю взять его с собой. В конце концов, он будет рад увидеть своего хозяина. Открываю дверь, и пес первым подбегает к ауди. Леша выходит из машины и радостно встречает собаку.

Я наблюдаю со стороны за их встречей и не подхожу, чтобы не мешать. Поздний вечер теплый, звездный, почти безветренный, я рада, что вышла.

Милаш подбегает ко мне, потом снова к Леше и мечется между нами, как будто хочет сказать: «Ты видишь? Видишь?! ОН приехал!». Я не могу сдержать радостную улыбку и приближаюсь к Соколову.

— Блин, я прям соскучился! — первое, что говорит Леша, а я не сразу понимаю кого он имеет в виду: меня или собаку. — Целую неделю не виделись!

Он чешет пса за ухом и смотрит на меня в упор, никакой конкретики. Я смущаюсь и рада, что сейчас темно и он не видит этого.

— Хорошо выглядишь, Ермакова, — его взгляд блуждает по вырезу на моей майке и застывает на лице. Улыбка расплывается от уха до уха, в глазах плещется смех.

Я складываю руки на груди, не выдержав его взгляда. Еще никто и никогда не смотрел на меня так.