Месть. Идеальный сценарий (СИ) - Лея Вестова Страница 23

— Кира Игоревна, присаживайтесь, — старший, представившийся Михаилом Семеновичем, указал на кресло. — Кофе? Воды?

— Воды, пожалуйста, — прошептала я, и мой голос предательски дрогнул. Идеально.

Я играла лучшую роль в своей жизни. Я была заплаканной, растерянной наследницей, готовой на все. Мои руки слегка дрожали, когда я брала стакан. Я смотрела в пол, избегая их взглядов. Я была воплощением слабости.

Они были уверены в своей полной безнаказанности. Они говорили открыто, не стесняясь. Начали с выражения фальшивого сочувствия, а потом перешли к делу. Предложение было оскорбительным, десять процентов от реальной стоимости компании. Они не торговались. Они диктовали условия.

— Поймите, Кира Игоревна, — говорил Михаил Семенович вкрадчивым голосом, — в нынешнем состоянии компания — это проблемный актив. Скандалы, замороженные счета… Мы, по сути, спасаем вас, избавляя от головной боли.

Младший, Олег, был более прямолинеен и хвастлив. Именно на его высокомерии и строился наш расчет.

— Да бросьте, Кира Игоревна… — сказал он с ухмылкой. — Давайте начистоту. Ваш муж, Вячеслав, он же дилетант. Шумный, жадный… Он свою роль отыграл. Скоро его «спишут» в утиль, он слишком много знает.

Я вздрогнула, изображая испуг. Диктофон под моей блузкой, казалось, прожигал кожу. В наушнике, который был у Дмитрия, наверняка сейчас стоял звон.

— Мы ведь «решили проблему» с вашим отцом гораздо изящнее, — продолжал хвастаться Олег, явно желая произвести впечатление на своего старшего коллегу и окончательно сломить меня. — Тихо, респектабельно… сердце. В его возрасте это так естественно. Никто и не подкопался.

Я подняла на него глаза, полные слез. Внутри меня бушевала ледяная ярость. Я слушала признание в убийстве моего отца.

— И с вами-то как легко получилось… — добил он меня. — Один актеришка, немного порошка, и готово. А вы, наверное, до сих пор верите в большую любовь и предательство. Это просто бизнес, Кира Игоревна. Ничего личного.

У нас был их голос. Их признание. Я сделала свое дело. Нужно было заканчивать спектакль.

Но в последний момент что-то пошло не так. На телефоне Олега, лежавшем на столе, внезапно мигнул экран. Это было не сообщение, не звонок. На экране появилась какая-то диаграмма с красным пиком.

— Что за?.. — пробормотал он, беря телефон. Его лицо напряглось.

В ухе Дмитрия, должно быть, прозвучал сигнал тревоги. Он увидел то же, что и я.

Михаил Семенович тоже заметил это. Он посмотрел на Олега, тот показал ему экран. Их лица мгновенно изменились. Вся вальяжность, вся снисходительность исчезли. На меня смотрели два волка.

— Похоже, девочка решила поиграть с нами, — процедил Михаил Семенович, медленно поднимаясь. В его голосе больше не было елейных ноток. Только холодный металл. Он неторопливо пошел к массивной двери люкса и повернул ключ в замке.

Щелчок. Громкий, оглушительный щелчок, прозвучавший как выстрел.

Мое сердце рухнуло в пропасть. Они знали. Детектор радиосигналов. Профессиональная паранойя. План провалился. Я была в ловушке. Я поняла, что сейчас умру.

Глава 16

Олег тоже встал и пошел в мою сторону, расстегивая пиджак.

И в этот момент дверь в номер, которую он только что запер, слетела с петель, словно картонная. Оглушительный треск выбитого дерева, и в проеме появился Дмитрий. Он не был один. За ним были Виктор и Сергей.

— Тревога! — услышала я крик Дмитрия в наушнике, хотя он был уже в комнате.

Все произошло в одно мгновение. Это была не драка. Это была спецоперация. Один из людей Дмитрия бросил на пол маленький шарик, из которого повалил густой, едкий дым. Олег, кинувшийся было ко мне, закашлялся и отшатнулся. Дмитрий одним рывком подскочил ко мне, схватил за руку и потянул за собой, прикрывая своим телом.

— Уходим!

Завязалась короткая, жестокая потасовка. Я слышала глухие удары, сдавленные крики, звон разбитого стекла. Виктор и Сергей действовали как безжалостные машины, нейтрализуя людей Корчагина. Их целью было не задержание. Их целью было обеспечить наш отход.

Дмитрий тащил меня через дым к выбитой двери, в коридор, к служебному лифту. Мы бежали по гулким техническим коридорам отеля. Сигнализация выла где-то внизу.

Операция была сорвана. Теперь Корчагин знал все. Он знал, что я не сломлена. Он знал, что я веду войну.

Мы выскочили через служебный выход во двор и прыгнули в машину, которая ждала нас с работающим двигателем. Машина рванула с места.

Я сидела, дрожа всем телом, не в силах вымолвить ни слова. Адреналин отступил, оставив после себя тошнотворный, ледяной страх. Мы чуть не погибли.

Дмитрий резко развернулся ко мне. Его лицо было бледным, но глаза горели.

— Ты в порядке? Они тебя не тронули?

Я только смогла покачать головой.

Он вырвал из-под моего воротника крошечный микрофон. Осмотрел его, словно драгоценность. Вставил в ухо наушник, подключенный к рекордеру, который был у него. Прослушал несколько секунд.

И тогда я увидела на его лице мрачную, торжествующую улыбку.

— Но мы ушли не с пустыми руками, — сказал он, глядя на меня. — У нас есть их голоса. У нас есть их признание.

Он был прав. У нас была запись. Запись, за которую мы чуть не заплатили жизнью. Но война еще не была окончена. Она только что перешла в свою самую кровавую и беспощадную фазу.

Мы неслись по ночному городу, уходя от погони, которой не было. Машина Дмитрия легко лавировала в потоке, но мне казалось, что за каждым углом нас ждет засада, что каждая вторая машина — это «хвост». Адреналин, выплеснувшийся в кровь в момент смертельной опасности, начал отступать, оставляя после себя липкий, тошнотворный страх и крупную, неудержимую дрожь. Я сидела, вцепившись в край сиденья, и смотрела на свое отражение в темном стекле. Там была бледная, незнакомая женщина с огромными, полными ужаса глазами.

Мы приехали не в старую, а в новую конспиративную квартиру — Дмитрий предусмотрел и этот вариант. Она была такой же безликой и стерильной, как и предыдущая, но сейчас ее анонимность казалась не тюрьмой, а благословением. Здесь нас никто не знал. Здесь мы были в безопасности. Хотя бы на время.

Первое, что мы сделали, — собрались на крошечной кухне. Дмитрий достал из своего портфеля рекордер. Анна Петрова, которую он вызвал еще по дороге, приехала через двадцать минут. Она была спокойна, как всегда, но в ее глазах горел нездоровый, хищный огонь. Она чувствовала