Бездонная пустота (ЛП) - Аврора Роуз Рейнольдс Страница 23

— Шелби.

— Да? — выдыхает она, прижимаясь нежной грудью и телом ко мне, заставляя стонать от досады.

— Тебе нужно собираться. — Я сжимаю ее талию.

— Собираться?

Она моргает, глядя на меня, и я борюсь с собой, чтобы отпустить ее. Отступить на шаг назад, потому что, если я этого не сделаю, то все будет развиваться намного быстрее, чем она к этому готова.

— Прими душ и оденься. Мы должны встретиться с моим адвокатом через, — я смотрю на часы, — сорок минут.

— М-м-м? — Она оглядывается, потом снова смотрит на меня, будто только что поняла, где находится, с кем и что только что произошло. — Ты серьезно говорил об этом?

— Да, детка. — Стараюсь не рассмеяться, гадая, подумала ли она, что я сказал это только для того, чтобы прийти и разбудить ее. — Она в городе. Вчера вечером я отправил ей электронное письмо, и адвокат позвонила мне сегодня утром, сказала, что, если ты хочешь встретиться, у нее есть время сегодня до ее обратного рейса в Анкоридж. Она вылетает в одиннадцать.

— Правда? — тихо спрашивает она, глядя на меня широко распахнутыми, полными надежды глазами.

— Из-за твоей реакции мне трудно не поцеловать тебя снова, — честно признаюсь я, и ее нижняя губа исчезает за зубами, а глаза снова опускаются на мой рот. — Иисусе.

Я сжимаю кулаки по бокам.

— Собирайся. Я сварю тебе кофе. — Поворачиваюсь и быстро выхожу из комнаты, зная, что, если этого не сделаю, мы вообще не уйдем.

На кухне я завариваю кофе и наливаю себе чашку. Сажусь за стол и слушаю, как в соседней комнате шумит душ. Потирая руками лицо, пытаюсь усмирить член. Ночь прошла не очень хорошо. Я не планировал вываливать на нее все, но как только начал, уже не мог остановиться. Уходя, я понимал, что либо окончательно облажался, либо заставил ее взглянуть на вещи с моей точки зрения.

И все же, даже сидя сейчас здесь, я не знаю, по какому из двух путей мы пойдем. Откидываюсь на спинку стула и поудобнее устраиваюсь с кружкой, когда слышу звук приближающихся шагов. Наблюдаю, как она входит в кухню, одетая в коричневые сапоги на низком каблуке, темные широкие брюки и кремовый, почти белый свитер с толстым цветастым шарфом, обернутым вокруг шеи. Ее волосы собраны в тугой пучок, а на лице почти нет косметики.

— Ты быстро.

— На самом деле мне не требуется много времени на сборы, — отвечает она, и ее щеки розовеют, когда она отводит взгляд от меня в сторону кофейника. — Есть время приготовить что-нибудь перекусить?

— Да. Мы едем в коттедж. Он всего в десяти минутах отсюда.

— В коттедж? — спрашивает она, доставая из шкафа буханку хлеба.

Все время забываю, что Шелби здесь долго не было, и она даже не знает, как сильно все изменилось с момента ее отъезда.

— Старый консервный завод в конце дороги. Человек по имени Стэн Уинс купил его около семи лет назад и построил на территории коттеджный комплекс. Там есть конференц-зал, которым мой адвокат пользуется, когда приезжает в город на встречи с клиентами.

— Консервный завод с привидениями? — склонив голову на бок, спрашивает Шел, повернувшись в мою сторону.

— Ага.

— Вау. — Ее глаза расширяются. — Интересно, знают ли гости коттеджа, что они спят рядом с местом захоронения.

— Не уверен, что Стэн помещает это в буклеты, детка.

Я улыбаюсь.

— Умно. То место наводило жути, — бормочет она в ответ и вздрагивает, а я едва сдерживаю смешок.

В детстве мы бегали туда по ночам именно по этой причине. Жуткое место. Здания внутри были почти пусты, за исключением кроватей, небольшого количества личных вещей и оставленных документов. История гласит, что еще в конце 1800-х годов филиппинские рабочие, прибывшие по морю для работы на консервном заводе, заразились чумой, и, хотя каждый из них подписал контракт, в котором говорилось, что после смерти их тела будут отправлены домой, людей было так много, что компания решила поместить тела в деревянные бочки и похоронить за бараком, где они жили. По сей день местные жители говорят, что в этом районе все еще обитают духи обманутых людей, тела которых так и не были отправлены на родину.

— Будешь? — Шел показывает ломтик хлеба, выводя меня из задумчивости, и я качаю головой.

— Я в порядке, детка.

Кивнув, она отворачивается от меня и опускает ломтики хлеба в тостер, затем наливает кофе в дорожную кружку с рисунком из розовых роз.

— Сколько берет твой адвокат? — спрашивает она, размешивая молоко в кружке после того, как положила три ложки сахара.

— Она работает от случая к случаю. Если у нее будет время взяться за твое дело, по выплатам вы договоритесь.

— У меня есть кое-какие сбережения, просто сейчас их немного, — тихо говорит Шел, подходя ко мне.

Затем рассеянно берет мою чашку кофе, которую я приготовил для себя, возвращается к стойке и достает другую дорожную кружку, такую же, как у нее, но в мелкий цветочек с ярко-желтой крышкой, а затем выливает в нее мой кофе. Затем доливает немного кофе из кофейника.

— Поговори с ней сначала, а потом разберешься, как действовать дальше, — предлагаю я.

— Я так и сделаю. — С легкой улыбкой Шел протягивает мне кружку. — Мальчиковых нет. Извини.

Она пожимает плечами, и я киваю, забирая у нее кружку, чтобы она вернулась к тостеру.

— Как Обри?

— Что, прости? — спрашиваю я, наблюдая, как она достает из шкафа банку арахисового масла.

— Обри, эм… как она? — Шел замирает с ножом в руке и оглядывается на меня через плечо. — С ней все в порядке?

— Да.

— Хорошо, — тихо отвечает она, поворачиваясь обратно к стойке, где продолжает намазывать масло на тост.

— Почему ты спрашиваешь?

— Не уверена. — Она выдыхает, затем поворачивается ко мне. — Я не очень хорошо ее знаю, поэтому может мне это просто показалось, но когда Обри уходила отсюда в то утро после того, как помогла мне прибраться, казалось, она торопилась уйти. Я просто… — Шелби качает головой, и ее лицо смягчается. — Я не знала, сказала ли что-то, что расстроило ее, или она просто спешила домой, потому что вы вернулись.

Она пожимает плечами, откусывая кусочек тоста и прислоняясь спиной к стойке.

— О чем вы говорили?

Моя дочка застенчива и всегда была такой, вот почему у нее не так много друзей. Большинство не видят этого в ней и предполагают, что она ведет себя сдержанно или даже грубо, когда все совсем не так.

— Я предложила ей прийти как-нибудь ко мне потусоваться