Не поддающийся (чувствам) - Дарья Волкова Страница 22

Едва я делаю движение назад, как меня останавливает голос Рены. Тихий всхлип.

– Рустам, пожалуйста…

Трудно не понять это «Пожалуйста». Но я уже все сделал. И уже не исправить. Но едва я подаюсь дальше назад, как Рена прогибается сильнее.

– Не останавливайся. Пожалуйста.

А уже и бессмысленно. Да еще и просят. И возбуждение никуда не делось. Наоборот. До осознания еще далеко, но что-то внутри меня радостно приветствует наличие преграды. И то, что именно я ее порвал. Ликует даже.

Рена прогибается еще сильнее. Тонкая полоска белого кружева гипнотизирует меня.

– Рустам…

Я животное, если не могу сейчас остановиться. А я не могу остановиться. Я даже поменять положение не могу. Я хочу ее так. Сама предложила. Сама попросила не останавливаться. От такого отказываются идиоты. А я все-таки не идиот.

Медленный плавный толчок. Наклоняюсь, целую гладкое плечо.

– Ты как?

– Хорошо.

Хорошо сейчас мне. Тебе будет позже. Но я обещаю в первый раз не жестить. Прикрываю глаза. Поехали.

***

Пелена удовольствия сползает с меня слишком быстро. Хотя удовольствие был сильным, ярким. Но что-то словно прогнало ее, эту сладкую опустошительную пелену. Подаюсь назад, выхожу из Рены. И какая-то вредная и занудная сволочь появляется из неведомого угла сознания и начинает тут же, не сходя с места, прибивать меня выводами.

Белое кружево испачкано кровью. Ярко. Очень ярко – алое на белом.

Я забыл про презерватив. У меня не мелькнуло даже намека на мысль о предохранении. Будто я и не знал никогда о существовании средств контрацепции.

У меня реально будто спала какая-то пелена с глаз. Потому что теперь я вижу то, что и до этого было у меня перед глазами. Но я был будто слепой и не видел. Не замечал. А теперь вижу. На пояснице у Рены татуировка. Роза.

В юности меня почему-то очень привлекали девушки с тату. Потом прошло.

Оказывается, нет.

Поднимаю руку и медленно провожу пальцами по рисунку. Рена вздрагивает и опадает совсем вниз, ложится щекой на простыню.

– Наследие бурной молодости, – голос ее звучит тихо и хрипло.

А сейчас у нас что? Уже спокойная зрелость? Ну-ну…

Я ложусь рядом и притягиваю девушку к себе. Ну, где ты там, вредная и занудная сволочь? Пора разбираться с тем, что мы натворили.

А что мы натворили? Так, кажется, что ничего особенного. Это просто секс.

Но противная зануда внутри с этим не соглашается. А мне все-таки не хочется думать. Утыкаюсь носом в шелковый затылок. Я, пожалуй, так полежу еще чуть-чуть. А потом начну соображать полноценно.

Не знаю, сколько мы так лежим. Мне тепло и очень хорошо просто так лежать с ней, обнимать. Да и Рене после всего тоже, наверное, приятно, что ее просто обнимают. Я без понятия, как надо себя вести с девственницами. Рена у меня первая. У которой я первый. Такой вот своеобразный каламбур.

Этот каламбур наконец-то запускает мыслительный процесс в голове.

Это не просто секс. Я откуда-то это знаю. Что если ты порвал девственную плеву, если стал у девушки первым – то это не просто секс. После которого можно небрежно поцеловать в щеку и сказать: «Созвонимся». Не знаю, откуда это во мне – традиции, гены, воспитание или просто я такой сам по себе – но спустить произошедшее на тормозах не могу. Не могу и все.

Хотя и что делать – не представляю. Я не подписывался на такое, не просил оказывать мне «высокую честь» быть первым. Да по Рене вообще не скажешь, что она цветочек нетронутый! А получилось…

– Предупреждать надо… – вдруг неожиданно вырывается у меня. Это первые слова, которые звучат после нашей близости. И они не те и дурацкие, я это понимаю сразу. Но уже прозвучали.

– О чем? – Рена отвечает сразу. – О том, что ты будешь первым?

Ее прямота меня не чтобы нокаутирует, но ставит в тупик. Оказался не готов. Ни к сумбуру в себе, ни к спокойному голосу Рены.

– Ну… – дальше этого ничего не выходит.

– О чем я тебя должна была предупредить? Что ты там себе придумал, Рустам? Что обесчестил и теперь должен на мне жениться? Не настаиваю. Более того, не хочу.

Вот это она мне вломила. Как мальчику.

Рена садится на кровати, и я залипаю на водопаде темных волос по спине, на розе на пояснице. В смысле – «Не хочу»?!

А она встает и начинает одеваться. Я так зависаю на этом зрелище, что спохватываюсь, уже когда Рена выныривает головой из ворота водолазки.

– Ты куда?

– Домой.

– Не отпущу.

– Я тебя ни о чем не спрашивала.

Какая, а?! Всегда на шаг впереди. Отбивает все пасы. Выдает ответку в темпе, за которым я не успеваю.

Так, а ну Рустам Маратович, соберись!

Сажусь на кровати. И с удовольствием отмечаю короткий взгляд Рены, перед тем, как она отворачивается в сторону. Женское восхищение я считываю на «раз». И на ее щеках снова вспыхивает румянец.

Ну, хоть что-то.

– Зачем куда-то ехать? Поздно. Завтра суббота. Оставайся у меня.

– Не могу, – одергивает водолазку.

– Почему?

– Ленэра не одобряет.

– Ленэра – это кто?

– Бабушка.

Ответ в духе Рены. И я почему-то чувствую, что настаивать бесполезно. А у меня ж планы были. Вся ночь впереди, буду долго-долго любить. А тут Ленэра.

Со вздохом встаю с кровати, начинаю собирать одежду. И отчего-то уверен, что Рена на меня смотрит. И молчит.

– Что за имя такое – Ленэра?

– Мы же цыгане.

– Кто еще есть в вашем цыганском таборе?

– Ленэра, я, Аир. Были еще Арлен, Жорж и Аэлита.

Разгибаюсь с рубашкой в руке. Рена смотрит мне куда-то в плечо.

– Шутишь?

– Нет, – отворачивается резко. – Я поехала. Открой мне дверь, пожалуйста.

– Я отвезу тебя.

– Я сама доберусь. Не надо.

– Я тебя ни о чем не спрашивал.

Вот так-то, девушка с розой.

***

Все, о чем я думаю последние двадцать минут дороги к своему дома – чтобы Аир уже спал. Потому что встречи с ним мне не пережить. Он же все поймет по моему лицу сразу. А потом все из меня достанет за две секунды.

А я этого не хочу. Мне жизненно необходимо сейчас побыть одной. Без мрачного Рустама за рулем. Без заботливого дядюшки