Я - твое наказание - Наталья Юнина Страница 22

— Продолжали изучать английский.

— И как успехи?

— Ну, ты как всезнающий человек можешь оценить мое произношение. Зисис сокиабле из вери бэд.

— Это что значит?

— Это общество очень плохое.

— Сокиабле?

— Сокиабле, сокиабле.

— Ты, наверное, имела в виду соушибл. Только это общительный, а не общество.

— Ну, значит, хреново я изучаю английский.

— Или здорово придуриваешься, непонятно зачем.

— Я тоже многого не понимаю в жизни.

— Повторяю последний раз, она не моя любовница, — ну каков же мудак.

— А кто она?

— Она моя бывшая, — ну классно выкрутился. — Прости. Я не мог знать, что она сюда придет. Ее никто сюда не приглашал. Это было некрасиво с моей стороны, но я не в состоянии контролировать все и всех. Насть, давай жить дружно.

— Дружно?

— Я имею в виду…

— Если бы сюда пришел Артем, ты бы тоже предложил вести себя дружно?! — ну, ясное дело, сказать нечего. — Так вот засунь себе в жопу свою дружбу. Я с тобой дружить не намерена, понял?

— Ну наконец-то. Никогда бы ни подумал, что буду рад это слышать.

— Мечтал быть посланным в это место?

— Нет. Просто радостно осознавать, что ты меня ревнуешь.

— Я? Тебя? Да п…

— Не, не, не. Не надо меня дважды посылать в одно и то же место. Это только будет подтверждением моих слов. А это ж типа не про тебя.

— Замолчи.

— Согласен. Надо закрыть рот.

Уворачиваюсь, как только он наклоняется к моим губам. Усмехается, гад. И тут же проводит губами по моему уху, вызывая странные ощущения. И щекотно, и приятно, даже учитывая то, что от него снова пахнет тем же женским парфюмом вперемешку с его. Слабачка.

* * *

Из положительного за сегодняшний день, разве что пойманный Элей букет. В остальном чувствую себя ужасно одинокой, несчастной неудачницей. И стоит только оказаться в этом большом неуютном доме, с совершенно не по моему вкусу обстановкой, как это чувство усиливается во сто крат. Сейчас я как никогда хочу оказаться в своей маленькой, но уютной комнате.

— Даже не думай.

— Ты о чем? — резко вздрагиваю, не ожидая услышать позади себя уже хорошо знакомый голос.

— О том, чтобы соскочить. Ты уже моя жена.

— Фиктивная.

— Это быстро решается. Примерно так за десять минут. С прелюдиями побольше. Как хочешь?

— Я хочу домой.

— Ты уже дома.

— Я хочу к себе домой. Это была ошибка. Я здесь чужая.

— Тебе как рот закрыть? Кляпом или слюной?

— Какой еще слюной?

— Которой я собираюсь в тебя плюнуть. В народе это зовется поцелуем.

— Прошлого раза хватило. С такой бородой как у тебя целуются только полоумные.

— Понял, без поцелуев. Я за. Не люблю это мокрое дело. Кстати, я тебе наврал. За десять минут не управимся. Сначала же с тебя нужно стянуть свадебное платье, а только потом уже консумация.

— Консу…что?

— Акт. Который половой. Или первое осуществление брачных отношений. Иногда он сопровождается всякими обрядами, типа предоставлением кровавых простыней. Но нам же некому их демонстрировать. Разве что твоему гусю. Хочешь позовем?

— Я домой хочу.

— Ну все, идем консумировать брак.

— Только тронь меня.

— Уже.

Глава 14

Снимаю на ходу неудобные туфли. Хватаю одну и вместо того, чтобы быстро подняться наверх, насколько это возможно в пышном платье, направляюсь на кухню. Дико раздражает то, что Вадим не только идет за мной, но и смеется.

Урод. Когда мне хочется разреветься, ему смешно. Достаю из холодильника шампанское.

— Только тронь меня, и я опущу тебе эту бутылку на голову. Вспомни бревно. Я смогу. Или каблуком проткну тебе глаз.

— Охотно верю, — усмехаясь произносит Даровский, стягивая с себя галстук. — Ладно. Консенсус, как и консумация на сегодня отменяется, дай хоть платье помогу снять, ты сама с этим не справишься.

— Я все могу сама! Двадцать один год со всем справлялась, а уж какое-то дурацкое платье и подавно сниму, понял?

— Ладно. Ты туфлю потеряла, — протягивает ее мне.

— Оставь себе на память. Будет напоминанием обо мне, когда разведемся. Дай пройти.

Не могу сказать, что я его боюсь. Скорее себя. Да и вряд ли он будет насильничать, но все равно стремно. Медленно обхожу его и как только хочу дать деру, Вадим хватает меня за запястье.

— Если будет нужна помощь с платьем, позови.

Да я скорее сдохну в этом платье, чем попрошу его о помощи. Одергиваю руку и почти размеренным шагом иду к лестнице. Если когда-нибудь еще выйду замуж, то больше никакого пышного платья, которое весит почти как я.

До своей комнаты добираюсь еле дыша. Днем это платье мне не казалось такой тяжелой ношей. Хотя, у меня и ноги не болели, а сейчас ноет не только коленка, но и пальцы на ногах.

Когда удается избавиться от чулок, я понимаю почему так больно. Я не только содрала едва заживающуюся корочку с коленки, но и натерла пальцы.

Однако это оказывается ерундой, по сравнению с тем, что я не могу снять платье. Двадцать минут безуспешных попыток, тонны слез и самый настоящий психоз. Я выдыхаюсь настолько, что уже не остается слез. От бессилия вынимаю из волос заколки и распускаю волосы.

Взгляд как-то сам падает на бутылку шампанского. Я и не думала ее открывать. Тем более не умею. Зачем вообще схватила — не понимаю. Но что-то придает мне храбрости.

Для новичка открываю непозволительно быстро. Правда, с последствиями в виде следа от пробки на потолке и брызг. Супер.

Зато на вкус шампанское оказывается в меру сладким и приятным. После половины бутылки по телу разливается приятное тепло. Ноги уже так не ноют и платье не кажется столь удушающим. Только долгожданного облегчения и радости, ради чего люди пьют, нет.

Когда шампанское остается почти на дне, я зачем-то встаю с кровати и подхожу к окну. Не знаю, что я намеревалась там запечатлеть, но точно не курящего Вадима. Эта сволочь, в отличие от меня, уже успел не только переодеться, но и, судя по внешнему виду, принять душ.

— Придурок, оденься. Заболеешь же.

Зато он, в отличие от меня, будет спать не в платье. Хотя и я в нем не усну. Придется спускаться вниз, брать ножницы и разрезать к чертям собачьим чью-то полугодовую зарплату. От этой мысли снова хочется плакать.

Если бы не гуляющий в крови алкоголь, я бы наверняка быстро отвернулась, встретившись взглядом с Вадимом. А сейчас зачем-то стою и пялюсь на него. И только когда он выбрасывает окурок, я задергиваю штору и отхожу от окна.

Беру бутылку