Заброшенная тропа - Девни Перри Страница 22

И была прекрасна.

После свадьбы мне было трудно выбросить ее из головы. В течение двух месяцев я делал все возможное, чтобы вернуться к нормальной жизни. На работе было много работы, и я использовал это как возможность отвлечься. Но в темные часы, когда я оставался дома один, я оказывался на кухне и жалел, что цветы, которые она украла, погибли.

Она была права. Они добавили немного жизни в дом.

Ее аромат, цветочный и сладкий, исчез из моей спальни наутро после того, как она ушла. Рон слишком хорошо справлялся со своей работой и постирал мои простыни, пока я был в душе. Но я все еще мог представить себе Арию в моей постели, крепко спящую с едва заметной улыбкой на лице.

Когда я закрыл глаза, сначала меня приветствовали ее шелковистые волосы. Затем ее глаза. Эти шоколадные глаза с огненными искорками. Затем появлялась ее застенчивая улыбка. Та самая, которой она одаривала меня бесчисленное количество раз на свадьбе.

От Арии Сент-Джеймс невозможно было ускользнуть.

И вот теперь она была беременна. Моим ребенком.

Беременна.

Я прокручивал это слово в своей голове снова и снова. Проверяя его серьезность. Я мысленно повторял его в течение трех часов полета. Это было так… потрясающе. Девять букв, которые изменили мою жизнь.

Идея была слишком сложной. Слишком масштабной. Поэтому я бы сначала разобрался с чем-нибудь поменьше.

— Кто это? — Я кивнул в ту сторону, где исчез Энди.

— Энди — мой босс.

— Он любит тебя.

— Нет, это не так. — Она закатила глаза. — Он немного влюблен в меня. Ничего больше. Это неудобно, но временно.

Временно. Очевидно, она не осознавала глубины чувств Энди. Или того, что ничто, касавшееся ее, не было временным. Ария производила неизгладимое впечатление. Она входила в твою жизнь, и ты изо всех сил пытался вспомнить, какой она была до того, как ты увидел ее первую улыбку.

— Зачем ты приехал сюда, Броуди?

— Ты… — я сглотнул.

— …беременна.

Это слово было подобно пуле, вылетающей из ствола пистолета. Каким-то чудом мои колени не подогнулись. Услышав это из ее уст, наблюдая, как они произносят это слово, я не мог этого отрицать. Это не помешало мне задать глупый вопрос.

— Ты уверена?

— Э-э, да. — Еще одно закатывание глаз. — Зачем мне врать?

Потому что со мной такое уже случалось. Но у Арии были моральные принципы. Она бы не подумала, что ребенок от меня — это лучшая награда в жизни.

— И он…

— Если ты спросишь меня, твой ли он, я отрежу тебе яйца и повешу их на рождественскую елку.

Я поднял руку.

— Это не то, что я собирался сказать.

— О.

— Он в порядке? Здоров? А ты?

Она опустила взгляд на блестящий мраморный пол.

— Устала. Чувствую себя дерьмово. Наверное, поэтому я ужасно выгляжу, как ты любезно заметил.

— Прости. — Я провел рукой по заросшему подбородку.

— Что ты здесь делаешь, Броуди? — снова спросила она.

— Я немного шокирован. Я должен был убедиться.

— Было бы достаточно телефонного звонка. И вообще ты мог бы не вешать трубку.

Не вариант. В тот момент, когда она объявила об этом, я должен был ее увидеть. Лично. Я должен был своими глазами увидеть, как это слово выходит из ее уст.

Ария была беременна. Правда въелась мне в душу. Мир, который до этого вращался в одном направлении, внезапно изменил курс, вращаясь вокруг совершенно другой оси. В центре которой была жизнь, растущая внутри нее.

Предстояло разобраться во множестве дерьма.

— Поужинаешь со мной.

— Я только что поела.

Я посмотрел на часы.

— В четыре часа?

Она пожала плечами.

— Я ем, когда голодна. Это случается не всегда, поэтому я пользуюсь случаем.

— Кофе? Без кофеина. Пожалуйста.

— Чего ты хочешь, Броуди? — Она осунулась. В ее голосе было столько усталости, что все, чего я хотел, это подхватить ее на руки и уложить в свою постель до конца недели.

— Поговорить. Я хочу поговорить.

— Хорошо. — Она кивнула. — Я как раз шла домой.

— Показывай дорогу.

Она искоса взглянула на меня и накинула пальто. Я последовал за ней, когда она прошла мимо меня и вышла через парадную дверь.

Я зашагал рядом с ней по тротуару, стараясь не отставать от ее быстрого шага. Холодный воздух ударил мне в уши и нос. Где ее машина?

Ария продолжала идти, следуя изгибу улицы. Я ожидал, что она остановится на одной из парковок, но она продолжала идти.

Через несколько кварталов мы изменили направление и свернули на боковую улицу. Шаг за шагом, молча, мы уходили все дальше и дальше от отеля и шума океана.

Ей не следовало идти пешком, не тогда, когда она так устала. Не в этот час. Солнце начинало садиться. Через час должно было почти стемнеть. Даже сейчас свет был достаточно тусклым, чтобы приглушить цвета домов, мимо которых мы проходили.

Листья с деревьев опали, их ветви были обнажены. Газоны, поросшие травой, выглядели так, будто их раз или двенадцать сковал мороз. Было просто… холодно. Влажный воздух просачивался сквозь мой пиджак и заставлял меня дрожать. Я стиснул зубы, чтобы они не стучали.

Было слишком холодно, чтобы она могла гулять каждый вечер. Одна.

— Почему у тебя нет машины?

— У меня нет ее с тех пор, как я отдала «Кадиллак» Кларе. Кроме того, я люблю ходить пешком.

Я открыл рот, готовый поспорить о безопасности предпочитаемого ею способа передвижения, но сначала остановил себя.

Ария начнет спорить в ответ. Я тоже. Это было то, что мы делали. И сегодня вечером, когда назревало столько других важных тем, это был не тот спор, который нам был нужен. Поэтому я закрыл рот и не отставал от нее, пока она вела нас к ряду двухэтажных домов.

Не было необходимости спрашивать, какой из домов в этом ряду принадлежит ей. Даже зимой у нее на крыльце росли растения, в то время как у трех других домов рядом с входными дверями ничего не было.

У Арии были два дерева в горшках, их вечнозеленые ветви были аккуратно подстрижены. На них по идеальной спирали были развешаны красные гирлянды. Желтые гирлянды, свисавшие с балки крыльца, украшали пространство. В углу в огромном горшке рос куст. Красные ягоды остролиста украшали густые зеленые листья.

Ария вставила ключ в замок двери и вошла внутрь. Один шаг за порог, и меня окутал ее аромат. Сладкие цветы. Легкий привкус ванили. Ария. Я глубоко вздохнул и позволил теплу ее дома прогнать холод.

Она сняла пальто, отнесла его