Даниэла Стил - Моменты Страница 21

Как это было не похоже на Амадо — задавать личные вопросы, не говоря уже о настойчивом желании услышать ответ. О себе она рассказывала в тот раз только потому, что ей самой этого хотелось.

— В свое время Нью-Йорк был для меня мечтой. Ну, а теперь я еду туда только из-за работы. Мне тяжело по многим причинам оставаться в Сан-Франциско. — Господи, да почему же она постоянно пытается подсластить боль? — Если не невозможно. Уж Джереми об этом позаботится.

Утром ей позвонила Джойс и рассказала, что Джереми едва не хватил апоплексический удар, когда он узнал о намерении Амадо отказаться от этой сделки.

— Но вы бы остались здесь или во всяком случае в Калифорнии, если бы захотели?

— О чем вы меня и просите?

Он засунул руки в карманы.

— Что-то я не очень хорошо это делаю, — он нервно улыбнулся. — И дело тут не в недостатке практики. От Сент-Хелены и до ваших дверей я без конца повторял эти слова. И вот теперь вы стоите передо мной и говорите то, что мне и нужно было услышать… А я никак не могу выразить словами, что творится в моей душе.

Амадо, обычно неразговорчивый и замкнутый, когда дело касалось его винного завода, в светской жизни был одним из самых красноречивых мужчин, которых когда-либо встречала Элизабет.

— Послушайте, Амадо, если вы вбили себе в голову, что в моей ссоре с Джереми каким-то образом виноваты вы, и пришли извиняться, то вы более чем ошибаетесь.

— Нет-нет, дело совсем не в этом. Я пришел сделать вам одно предложение… план… нет, это слово тоже не подходит. Я хочу, чтобы вы пошли работать ко мне, — и, словно боясь, что она ответит прежде, чем он закончит, Амадо быстро продолжил: — Рекламная кампания, которую вы спланировали, просто великолепна. Да, не скрою, я несколько недель пытался понять, что вы хотите сделать: теперь я все понял. И с этого момента ваш замысел стал моим. И ничто иное меня не удовлетворит.

Элизабет была довольна и польщена, хотя и слегка ошеломлена его похвалой.

— Я, конечно, рада, что…

— Подождите, это еще не все, — он поколебался, сглотнул и выпалил залпом: — И так же сильно, как я хочу, чтобы вы работали у меня, я хочу, чтобы вы стали моей женой. Нет-нет, я неправильно это сказал. Я всей душой жажду, чтобы вы стали моей женой.

Элизабет закрыла глаза. Необычное чувство охватило ее. Она поняла его слова, уловила их смысл, но не могла постичь, что они предназначались именно ей. У нее было искушение посмотреть через плечо, уж не стоит ли там кто-то позади нее. Ощущение было таким, словно мир, в котором она до сих пор жила, внезапно подвергся разрушительному землетрясению. Нет, не так сильно, чтобы она упала, но вполне достаточно, чтобы потерять равновесие.

— Я понимаю, что застал вас своими предложениями врасплох, — продолжал Амадо. — Вы, по всей вероятности, полагаете, что я с утра надегустировался на своем заводе, и я вас за это не виню.

В голове Элизабет с невероятной отчетливостью всплыли моменты, которые давно вызывали у нее недоумение: роза, тот обед, его покровительство, забота, даже то, как он прикасался к ней… Боже милостивый, да как же она могла быть так слепа?!

— Не знаю, что и сказать, Амадо.

— Понимаю. Собственно, я этого и ожидал. Вы не готовы к моему предложению, это — моя вина, — он дотронулся до ее руки. Ей казалось, что, выпалив все на одном дыхании Амадо освободился от тяжелого груза. — Вам, возможно, трудно в это поверить, но я удивлен всем этим не меньше вас. Только оказавшись перед реальной угрозой потерять вас как друга, я осознал, что вы значите для меня куда больше. Сама мысль, что никогда больше не увижу вас, повергла меня в панику. Я не могу успокоиться со вчерашнего вечера.

Элизабет поправила полотенце, которое начало соскальзывать с головы.

— Мне нужно некоторое время, чтобы подумать над вашими словами.

— Когда вы пообещали этим агентствам из Нью-Йорка связаться с ними?

Элизабет уже знала, что для Амадо не существовало проблем, которые нельзя было решить. Его окружала атмосфера уверенности, и это было невероятно привлекательно.

— Сегодня, — ответила она.

— Ничего, они поймут, что вам необходим еще день-другой для принятия столь важного решения.

Он выпустил руку Элизабет и коснулся ее щеки. Этот жест был таким же интимным, как поцелуй. Горячая волна прокатилась от сердца и зарумянила щеки.

— Не забывайте, что не они обратились ко мне, а я к ним.

— Если они согласились взять вас на работу по телефонному звонку, они не изменят своего намерения из-за того, что вы попросите их подождать ответа до понедельника, — его прикосновение становилось все смелее: он нежно погладил ее по подбородку, затем по шее, до выреза майки. Не отвергнув немедленно его предложения, она сделала свое согласие не только возможным, но и вполне вероятным. — Проведите этот уикэнд со мной, Элизабет, — уговаривал он. — Дайте мне возможность рассказать о работе, которую я хочу вам предложить. А заодно и убедить вам в том, что вы могли бы очень помочь нам.

Ну, а если она пойдет к нему на работу, а из этого ничего хорошего не выйдет, то куда ей деваться тогда? И что это еще за разговоры о женитьбе? Уж не думает ли он, что предложить ей руку и сердце — единственный способ добиться, чтобы она стала работать на него?

— У меня такое ощущение, что нам обоим необходимо некоторое время побыть в одиночестве и подумать. Вы же не из тех мужчин, Амадо, которые совершают импульсивные поступки. А вдруг вы проснетесь через недельку и решите, что совершили ошибку? Что тогда? Нет, нам нужно время, чтобы остыть, прежде чем это зайдет хоть сколько-то…

Амадо неотрывно смотрел ей прямо в глаза. Его рука уверенно двинулась к ее шее сзади. Он удерживал ее этим напряженным взглядом не меньше, чем самим объятием. С поразительной уверенностью он еще ближе придвинулся к Элизабет и коснулся губами ее губ. А после поцелуя снова устремил на нее пытливый взор.

— Нет, Элизабет, не нужно нам остывать.

Она прикусила губу, чтобы удержать ответ, так и бурливший в ней ключом. Тепло, зародившееся в ее груди, лучами распространялось по всему телу, доходя до паха. Боже, как давно ее тело не отзывалось на прикосновение мужчины с таким пылом. Как же могла она забыть, сколь невероятно волнующим может быть это чувство?

— Хорошо, — сказала она, с большим трудом сдерживая желание прильнуть к нему всем телом. — Я поеду с вами. Но это будет строго деловой визит.

Элизабет едва не рассмеялась во весь голос от того, сколь ханжески это прозвучало.

Вместо ответа Амадо привлек ее к себе и снова поцеловал. На этот раз его рот был приоткрыт, недвусмысленно побуждая и приглашая ее. Элизабет и сама хотела продолжения. Она погладила его по груди и обвила руками шею. Язык осторожно встретился с его языком. Она почувствовала легкий привкус кофе, вдохнула пикантный аромат одеколона и ощутила тело, крепкое и полное страстного желания, под стать ее собственному.