Семь пятничных шалостей - Соня Субботина Страница 21

– И как ты узнала, что я сегодня приеду? – спросил Макс вместо приветствия, присаживаясь на подушку рядом с подругой.

– А я и не знала, заскочила сюда между парами и элективом, чтоб домой на пять минут не тащиться. А тут мама твоя. Я сначала с ней чай пила, а потом сюда пришла, – ответила Ира, не отвлекаясь от экрана телефона.

Макс взглянул, чем же так занята Ира – игра три в ряд. Пять тысяч какой-то уровень. Все очень-очень-очень плохо.

Стабильно раз в полгода с ней происходила одна и та же метаморфоза – образ сильной и самодостаточной рушился и на несколько дней появлялась маленькая Ира, которая хотела три вещи. Бросить все (в первую очередь мед), уехать куда-нибудь в глушь и на ручки. Обычно такое случалось ближе к концу семестра, но в этот Ира дала слабину раньше обычного – уже в начале ноября. И каждый раз у такого состояния был один и тот же предвестник – эта дурацкая игра три в ряд.

– Я устала. – Ходов не хватило, жизни кончились, так что Ира потушила телефон и положила голову Максу на плечо.

– От чего? От игры? Кажется, ты даже мою маму обошла.

– Нет и нет. До нее мне очень далеко. От всего я устала. Я больше не могу.

– Ого. А я думал, мед все же превратил тебя в сверхчеловека.

– К черту этот мед, к черту все, – проговорила Ира тихо, почти шепотом. Прозвучало зловеще.

– Иди сюда. – Макс в приглашающем жесте раскрыл объятия.

Ира тут же в них нырнула и начала жаловаться на жизнь. Точнее, на учебу в меде, потому что с клин реками на тыщу страниц, научками и элективом жизни никакой и не было. Она понимала, что сама выбрала этот путь. В то время как половина одноклассников выпустилась еще в прошлом году, другая, в числе которых и Максим, доучивалась последний год, Ире оставалось примерно… до фига и больше!

Хотя сама же составила себе планы на день, неделю, годы так, чтобы оставалось как можно меньше времени, чтобы думать о чем-то постороннем. Сама добровольно пожертвовала свою жизнь медицине и науке (и всерьез подумывала, чтобы завещать свое тело им же), как бы пафосно и трагично это ни звучало.

Но порой ей так хотелось, чтобы ее пожалели (просто так, без причин), погладили по голове и сказали, что она молодец. В таких слабостях она могла признаться разве только своему лучшему другу. Для остальных же, особенно для младшей сестры, она всегда оставалась супергероиней с небольшим помешательством на медицине. Хотя нет, очень большим помешательством.

Она бы заплакала, но за пределами этой подсобки никто не должен догадаться, что здесь происходило. Да, макияж жалко. Она провозилась с ним так долго, что уже начала думать, что сегодня один из дней, когда все валится из рук, ничего не выходит, и лучшее, что она может сделать, чтобы ничего не испортить, – самой не выходить из дома. Ира молча уткнулась Максу в плечо. Ожидала вдохнуть запах табачного дыма, но так ничего и не учуяла.

– Ты курить, что ли, бросил?

– Да нет вроде бы… – Макс и до этого курил не слишком часто, так что вопрос Иры поставил его в тупик.

– О великий и могучий. Я думала, ты скажешь что-нибудь романтичное. Что у нее аллергия на дым или ей плохо от запаха табака. Ну или на крайняк, что ты наконец-то прислушался к своей умной лучшей подруге и не хочешь умереть от хобла-бобла в сорок лет.

– От чего?

– Ну хобл, болячка всех заядлых курильщиков. – Порой Ира забывала, что не все люди учатся в меде и понимают ее локальные шутки. Окончание в виде «бобла» в названии болезни появилось в прошлом году, во время цикла факультетской хирургии. Почти каждую фразу преподавателя можно было записывать для паблика с цитатами в телеграме, а шутка про хобл-бобл стала частью их студенческого фольклора.

– Такое мне точно не грозит, я не заядлый курильщик! – Он прекрасно знал, что Ира ему не поверит и вернется к подобному разговору через месяц, можно засекать.

Начал курить он после поездки в Сочи. Той самой, где его мама очень неудачно упала на склоне. Тогда они с отцом закурили на пару. Если вредная привычка помогает справиться с темными периодами в жизни и отгоняет мрачные мысли, то, может, она не такая уж и вредная? Сейчас Макс курил все реже и меньше. Мог купить пачку, выкурить одну-две сигареты и выкинуть. Пару раз даже думал, что бросил насовсем, но каждый раз ошибался.

– Ой, да все вы так говорите.

– Просто не хочется. Раньше курил, чтоб голову разгрузить, а теперь мне достаточно просто увидеть Юлю или услышать ее голос.

– Влюбился, что ли?

– Что сразу – влюбился?

– Потому что дружбы между парнем и девушкой не существует.

– А у нас с тобой тогда что?

– Исключение из правил, держащееся на моем целибате и вечном недрочабре. И к тому же я видела видео. Ты рядом с ней выглядишь там таким счастливым и влюбленным.

– Какое видео?

– В Тиктоке. – По выражению лица друга Ира поняла, что вводных данных по-прежнему недостаточно, и добавила: – Как вы решили в уличных музыкантов поиграть.

– Кажется, кто-то из знакомых не просто улыбался и косо смотрел…

– Возможно. Я бы тоже не упустила такую возможность, но видео выложила сама Юля.

– Я и не знал, что у нее есть Тикток…

– Сюрприз! А вообще, у кого сейчас его нет?

– У меня?

– Как ты тогда получаешь свою дозу быстрого дофамина?

– Не важно. – Макс решил перевести тему, не признаваться же, что он свой быстрый дофамин получает от общения с Юлей. – Получается… она нас снимала?

– Вдвойне сюрприз! Но вряд ли это была она, потому что съемку вели со стороны. Ну если, конечно, она не отправила петь с тобой свою сестру-близняшку, а сама решила стать на время оператором. Но в любом случае не думаю, что это просто случайный прохожий снимал, хотя этого эффекта, кажется, и добивались.

Макс хотел написать Юле прямо сейчас, чтобы выяснить, что это вообще было и почему она не предупредила его о такой маленькой детали, но рядом сидела Ира. А она точно начала бы нашептывать плохие идеи.

– Как ты вообще его нашла? Только что жаловалась, что у тебя времени ни на что нет.

– А, да это не я, это все Катя. Увидела в реках