Похожие судьбы всегда пересекаются - Галина Геннадьевна Черкасова Страница 21

телефонных звонка, которые сделал Игорь, начинались с дружеских бесед о семье, родителях, рыбалке и машинах. Юля слушала их вполуха и из-за этого, когда разговор доходил до дела, упускала суть. Собственная рассеянность её раздражала, но она, как ни старалась, не смогла запомнить всего, что говорил Игорь.

— Так, слушай, — положив трубку, он достал из органайзера маленький жёлтый листок. — Я сейчас напишу тебе, куда и к кому идти и что спрашивать. Хорошо? Иди именно в той последовательности, как написано. Мать того, кто подал заявление — бывшая чиновница. Ключевое слово — бывшая. Значит, сейчас никому не нужная. Поэтому разберёмся с этим быстро. Сам парень мамины накопления крутит во франшизе. Тут все проще — деньги без связей не прорастут. Ему надо дать понять, что руки у нас длиннее и лучше с нами не махаться. Всё ясно?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌- Да.

— Запиши мой номер, — он откинулся на спинку кресла. — И не забывай брать трубку, договорились? Если возникнут вопросы или просто захочешь пообщаться — звони. Я свободен.

— Спасибо, — Юля спрятала телефон в сумку и, поднявшись, направилась к выходу.

— Юли-я-я-я.

У двери она обернулась. Игорь подмигнул ей.

— Уже жду встречи.

* * *

Она устала, ужасно устала, до темноты в глазах и адской боли в висках. Стоя в коридоре и оглядывая таких же, как она, ожидающих, Юля не испытывала ничего, кроме дикой потребности в одиночестве. За сегодня ей очень надоели люди. Даже на работе она не замечала за собой подобного, а сейчас, прислонившись к стене и глядя в одну, самую пустую точку помещения, прямо-таки мечтала поскорее оказаться в тишине, темноте и прохладе. Хоть в больничной палате, хоть дома, в спальне.

Обивать пороги со своими просьбами за чужого человека — дело заведомо неблагодарное, и Юле не хотелось думать о причинах своего рвения. Она просто ждала, когда он выйдет к ней.

Дима заметил её сразу — она стояла в стороне, в тени и будто спала с открытыми глазами.

— Юлия Сергеевна, чем обязан?

Она, не моргая, перевела взгляд на него. Щеки её горели, глаза как-то странно блестели. Дима нахмурился.

— Вы зачем с больницы сбежали, а?

— Заехала вас забрать. Младшим тут делать нечего, — она облизала сухие губы. — Все вещи взяли?

Он похлопал себя по карманам.

— Ага.

— Тогда поедемте домой.

Она шла впереди, рукой касаясь стен, замирая у дверей, словно не понимала, куда идёт.

— Юлия, вам плохо? — на выходе он догнал её.

На улице стояла ночь. Юля скрестила руки на груди и затряслась.

— Нет. Холодно просто.

Дима недоуменно посмотрел на неё. Было довольно тепло, только ночной ветер ещё носил нотки заморозков.

— Дайте руку, — попросила она, стуча зубами.

Сухая ладонь была горячей.

— У вас опять жар.

— Наверное, — она вцепилась в его локоть.

Так они и спустились по лестнице — медленно, бок о бок. На последней ступеньке Юля тяжело вздохнула, словно легкий спуск в край утомил её.

— Люда с Егором тут сегодня были? — спросил Дима, кивая на здание РОВД.

— Да, — она остановилась и снова вздохнула. — Извините, голова кружится.

— Разрешите.

Он легко поднял её на руки. Она ничего не сказала. Наоборот, прижалась так крепко, что Диму самого бросило в жар.

— Ну, куда вас понесло, — бормотал он, шагая к парковке. — Ну, зачем это…

— Надо такси…

— Не надо. Я сам поведу.

— У вас рука.

— Зажила уже.

Перед машиной Дима осторожно поставил Юлю на ноги. Её качало, как пьяную.

— Так, стойте.

Она уронила голову ему на плечо, пока он шарил по карманам её пиджака. На писк машины Юля вздрогнула и что-то пробормотала. Дима усадил её на переднее сидение, пристегнул и бегом поспешил на водительское.

Автомобиль шёл мягко, плавно. Дима не гнал, но ехал быстро. Фонари вдоль дороги мелькали, оставляя расплывчатый светлый след. Дима чуть опустил стекла, и с улицы пахнуло дождём. Юля вздрогнула, покрутила головой, но глаз не открыла. Дима мельком глянул на неё.

Зачем она приехала? Не она ли вытащила его из обезьянника? Странный поступок… Двое суток за решёткой его не пугали. Вышел бы — и во всем разобрался бы сам. А теперь думай, что она там наворотила.

Он снова бросил на неё взгляд и едва не проворонил нужный поворот. Пришлось дать по тормозам. Юля дернулась и что-то забормотала.

— Простите, — прошептал Дима, выкручивая руль. — Простите, Юлия.

Охранник у шлагбаума пропустил его прямо к приемному отделению. Дима остановился в стороне от скорых и, выскочив из машины, побежал открывать пассажирскую дверь.

Он отстегивал ремень безопасности, когда Юля подалась вперед и лбом уперлась в его плечо. Он осторожно взял её за плечи и, склонившись к её уху, тихо произнёс:

— Юлия, мы приехали, мы сейчас…

Она поцеловала его. Раз, другой, третий. Вяло, устало, тепло и сухо, едва касаясь губами его небритой щеки. Дима дернулся, стукнулся локтем о дверь и замер, не зная, что делать дальше. А потом, на каком-то совершенно абсурдном порыве, поцеловал Юлю в уголок губ.

— Устала, — прошептала она, утыкаясь носом в его плечо. — Я так устала одна. Не уходи. Юра… Юра…

Дима зажмурился, кивнул и, развернув женщину к себе, вытащил её из машины.

Через час он, сидя в приёмном, сжимал в руке ключи и считал минуты. Что-то оглушительное звенело в мыслях, но он отгонял это прочь, как надоедливое насекомое. Доктор, коренастый здоровяк, подошёл к нему, почесывая блестящую лысину.

— Поезжайте домой. Температура спала. Ночь полежит в интенсивной, завтра в палату переведем. Будем надеяться, убегать больше не будет.

Дима рассеянно посмотрел на него.

— Интенсивной?

— Реанимация.

— Реанимация?!

— Тише, тише! Вы сами видели, в каком она состоянии. Кто ж её в обычную палату положит? — доктор похлопал его по плечу. — Идите домой, поспите. Придете завтра утром. И объясните уже своей жене, чтоб так себя не изводила. Это ж раз организм справился, а потом что?

Дима кивнул, сжал в кулаке ключи. Думал оставить доктору, чтобы передал, но, прикинув вероятность нового побега, решил подержать их у себя.

— Я, наверное, все-таки здесь посижу.

— Не нужно, — доктор покачал головой. — Поверьте, это не к чему. Если я вам свой номер оставлю, поедете домой?

Дима, подумав, кивнул.

— Вот и хорошо. Записывайте.

Выйдя в весеннюю ночь, Дима постоял на ступеньках, оглядывая бархатное звёздное небо. Мысли разом сошлись в одной точке, и в точке этой, эгоистично затмевая тревогу, пульсировали пустота, обида и разочарование.

Что греха таить, живым не тягаться с мертвыми, чужим не казаться близкими, а он ничем не заслужил её горячечных поцелуев.

Бросив ключи