Звездочка миллиардера. Это моя дочь! (СИ) - Вишневская Виктория Страница 20

Цокнув, ныряю в солёную воду и глушу эмоции.

Не знаю, сколько кругов наворачиваю по волнам, но в один момент выдыхаюсь. На горизонте уже садится солнце, и я вылезаю из воды, направляясь в беседку. Где Люба как раз вытирает мокрые волосы дочки.

Едва подхожу, как она снова пугается, но продолжает сидеть. Только опускает взгляд в пол и скрещивает ручки у себя на коленках.

— Переодевайтесь, — говорю опять холодно. Настроение снова катится ниже плинтуса при виде отталкивающей меня дочери. — Уходим. Скоро прохладно станет.

Нежная вместе с дочкой бегут до раздевалки. Женя переодевается прямо в беседке.

— Как тебе удалось с ней подружиться? — спрашиваю задумчиво, поглядывая на дочку, которая, только отдалившись от меня, начинает весело вилять попой и скакать за мамой.

— С кем?

— Не с Любой же. Я про дочку.

— А, с Астрой, — неловко потирает щёку. Ощущение, что смущается. — Не знаю, само вышло. Наверное, чувствует, что человек хороший.

— Я, по-твоему, плохой? — выгибаю бровь.

— Простите, босс, не это хотел сказать.

Опять выхожу из себя.

— Первым пойду, — натянув шорты и перебросив футболку через плечо, хватаю ноутбук. — Догоните. Убегут — с тебя спрошу.

— Так точно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

ГЛАВА 25

Любовь

Как жаль, что наш отпуск кончился так быстро. Мы выехали из номера утром и теперь направляемся в аэропорт, на частный самолёт Пожарского.

Меня немного потряхивает — я ни разу не летала. Думала, что страшнее будет пережить ночь с Глебом, но нет.

Вечер прошёл нормально — мы разошлись по разным комнатам. Я уложила уставшую дочку спать. Вышла на балкон и села писать. Впервые за две недели нервотрёпки. Никак не могла настроиться, а тут мысли сами полезли в голову, и я шпарила, как могла.

Рано утром, позавтракав, Пожарский приказал собираться.

И вот теперь мы отправляемся домой. Через два часа окажемся уже у себя в городе. А потом… Мы сразу же поедем к Пожарскому домой. Вот так, без ночёвки в квартире.

Хотя у нас сгорела кухня, и готовить мне теперь негде.

Думала, хоть к родителям загляну… Соскучилась. Покажу им загар Астры. И расскажу, что произошло. И что скоро, возможно, выйду замуж.

Возможно — потому что до сих пор не верю, что всё пройдёт гладко.

Я не верю в Глеба. И в чём-то его подозреваю. Как будто жду подлянки.

И увижу её наверняка по прилете.

А пока дрожащими пальцами сажаю Звёздочку на сиденье. Застёгиваю ремешок. Спокойным голосом, несмотря на дрожь, объясняю, что так надо и всё хорошо. На удивление, малышка не пугается. Даже на то, что напротив неё, через столик, сидит её отец, от которого она постоянно прячется.

А тут, сидя у окошка, смотрит в иллюминатор. Вжимается в угол кресла и отвлекается на пейзажи за окном.

Нервничаю. Дочка ничего не понимает, а я вот — очень.

— Перестань трястись, — вдруг говорит Пожарский. Не отрывает взгляда от своего телефона. — Мы сейчас попадём в турбулентность, так и не взлетев. Ты весь самолёт трясёшь.

— Мне страшно, — осуждающе говорю ему.

— Даже Астра не боится.

— Она ещё маленькая и ничего не понимает.

— Ты не сильно взрослая, — напоминает мне о моём возрасте.

— Вы по уму тоже, — выплёвываю, обхватив себя руками.

— Без язвительности говорить не умеешь?

— То, что я согласилась на ваше предложение, не значит, что я забыла всё, что вы сделали, — говорю прямо.

— Ясно.

Вот и поговорили!

Отвлекаюсь на Звёздочку. Ей сейчас нет до меня никакого дела. Смотрит в окошко и совсем не помогает своей маме успокоиться.

Мы взлетаем, и я буквально вжимаюсь в кресло. Сердце гулко стучит в груди. Мы же не разобьёмся? Не упадём? Я старалась не смотреть фильмы о катастрофах, но кошмарные сценки всё равно лезут в голову.

— А нам долго лететь? — спрашиваю жалобно.

Стыдно. И мерзко от самой себя. Что показываю себя слабой перед этим человеком.

— Три часа.

Долго! Очень долго!

Сглатываю, боясь глянуть даже вбок. И иллюминатор шторкой не закроешь — мышонок смотрит.

От переживаний не замечаю, как Астра поворачивается в мою сторону, не сводит с меня своих карих глазах. И как в этот момент моих губ касаются чьи-то пальцы, раздвигают их, и на языке я ощущаю что-то сладкое.

Во рту оказывается сосательная конфета. Леденец со вкусом клубники.

Перевожу взгляд на Пожарского, который падает обратно в кресло.

Мне ведь не показалось, что он сейчас встал, наклонился ко мне и засунул мне в рот конфету? А теперь садится как ни в чём не бывало на место, сминая фантик и бросая его в тарелку со сладким.

— Вы чего делаете? — возмущенно шепчу, не в силах повысить голос из-за испуга.

— У меня ноги дрожат, — говорит он. А это мои проблемы?! — Причём не потому, что страшно мне. А тебе. И твоя дрожь отдаётся вибрацией мне.

Он же преувеличивает, да?

— Успокойся. И соси.

Играюсь с конфетой языком. Отвлекаюсь на неё, несмотря на слова Глеба.

Грубиян.

Что это за «соси»?

— Не прожигай во мне дыру. Сама конфету возьмёшь, как закончится. Если закончатся конфеты, могу дать пососать кое-что другое.

Распахиваю глаза.

Что он сказал?

— Вы как такое при ребёнке говорите?!

— Она всё равно пока ещё ничего не понимает, — пожимает плечами, не отрываясь от телефона. Только сейчас замечаю, что у него во рту тоже леденец. Но явно не из-за нервов. — Да и я говорил о леденцах для горла, Нежная. А не то, о чём ты подумала.

Неожиданно поднимает на меня насмешливый взгляд.

— Извращенка и любительница любовных романов.

Я не привыкла краснеть, как школьница. Но сейчас жар приливает к щекам, и я чуть не бью сама себя по лицу.

Поджимаю губы и игнорирую несносного миллиардера, продолжая играться с конфетой. И от злости на мужчину не замечаю, как заканчивается полёт, и мы садимся в нашем родном городе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

ГЛАВА 26

Любовь

Едем мы в одной машине. Женя за рулём, Пожарский впереди, мы с Астрой позади. Доченька виснет на мне, как макака, снова очнувшись, отойдя от полёта и вспомнив, что боится своего отца.

Отвлекается только тогда, когда мы останавливаемся у загородного дома. Вокруг ни единого участка со строением — тишь да гладь. Словно посреди леса располагается убранный участок, огороженный высоким забором.

— А магазин тут рядом есть? — спрашиваю сразу, выйдя и осмотревшись. Приходится взять Звёздочку на руки и чуть не заскулить, когда они едва не отваливаются. В последние дни она живёт на мне, что начало сказываться на ослабшем из-за нервов организме. Я похудела на несколько килограмм, и тут такое…

Надо будет чуть-чуть подкачаться, чтобы моя булочка не была такой тяжёлой.

Или это она отъела свою попку за отпуск?..

— Магазина поблизости нет. Выезд только на машине, — доносится мне в спину голос Пожарского. — Чего встали? Пошли.

Жираф подталкивает меня, дотронувшись своей ладонью в центре спины, и я шевелюсь, сорвавшись с места.

— Как так? А если срочно потребуется смесь? Или молоко? Или захочется чего-то испечь, а муки нет?

Зачем отрезать себя от цивилизации? Никогда не понимала!

— Звонишь Жене, — поравнявшись, объясняет мне, как дурочке. — Он передаёт твой запрос своему подчинённому. И в ближайшее время заказ у тебя.

Я так не привыкла… Обычно мы прогуливались с Астрой до продуктового. Да и вообще везде. Любим гулять на свежем воздухе. Это и активность, и полезно…

— А где же тут гулять? — спрашиваю, с тоской оглядываясь на густой зелёный лес.

— Внутри, — открывает ворота, запуская нас на участок. Да, места много. Очень красиво. Всё в зелени, есть бассейн на улице, детская площадка и заасфальтированный участок, возможно, под парковку. Вдалеке беседка, небольшой сад.