В паутине лжи. Цена предательства - Алла Викторовна Нестерова Страница 2

— Что мне делать? — я посмотрела на подругу, чувствуя, как слёзы жгут глаза. — Дин, что, черт возьми, мне теперь делать?

— Для начала — успокоиться, — Дина обняла меня крепче. — Нельзя принимать решения в таком состоянии. Сейчас поедем ко мне, выпьем чего-нибудь покрепче чая, и будем думать.

— Думать? О чём тут думать? У моего мужа есть ребёнок на стороне! Семья! Целая, чёрт возьми, семья!

— Тише, тише, — Дина погладила меня по спине. — Кричать не надо. Весь торговый центр не должен знать о твоих проблемах.

— Какая разница? — я всхлипнула. — Может, та женщина тоже не знает обо мне? Может, он и ей врёт?

— Вот именно «может», — Дина отстранилась, заглядывая мне в глаза. — Слишком много «может». Нужны факты. Ты же у нас юрист, должна понимать.

— Факты? Факт в том, что мой муж, который должен быть в Новосибирске, сидит в московском кафе с другой женщиной и ребёнком!

— Поехали ко мне, Лика, — Дина тормошила меня. — Тебе нельзя сейчас оставаться одной, так что, дома тебе делать нечего. Представь, если он вдруг вернётся раньше?

— Он не вернётся, — я покачала головой. — Он же в «командировке» до понедельника. Теперь понятно, какие у него командировки...

— Вот и хорошо. Значит, у нас есть время всё обдумать. Поехали?

— Поехали, — я с трудом встала и, шатаясь, побрела к выходу из торгового центра.

Выйдя на улицу, Дина вызвала такси. Сев в машину, мы молчали всю дорогу. Слёзы крупным горохом катились из глаз. Я не могла поверить в реальность увиденного. Дина, видя, что со мной происходит, сжала мою руку, сопереживая мне.

ГЛАВА 2

Квартира Дины встретила меня приторно-сладким запахом ванили и корицы — подруга коллекционировала ароматические свечи, как другие собирают марки или открытки. Обычно этот уютный аромат обволакивал, как тёплое одеяло, но сегодня он только усилил тошноту, будто я проглотила свечной магазин целиком.

— Сядь, я заварю чай, — Дина почти силком усадила меня на диван, накинула плед, словно я была больной бабушкой на приёме у врача. — Или, может, что покрепче?

— Покрепче, — прохрипела я, чувствуя, как голос ломается, словно дешёвый пластик.

Она вернулась с бутылкой коньяка и двумя бокалами, которые подозрительно напоминали реквизит из её «богемных» ужинов. Я опрокинула коньяк залпом, надеясь, что алкоголь выжжет изнутри ту ледяную пустоту, где ещё утром билось моё сердце. Не помогло. Только горло обожгло, а в груди остался тот же арктический холод.

— Лика, послушай, — Дина села рядом, обняла меня за плечи, будто я вот-вот развалюсь на запчасти. — Может, мы не так всё поняли? Может, это… ну, не знаю, его кузина? Тётя? Соседка по даче?

Я посмотрела на неё с таким скептицизмом, что, кажется, даже её свечи потускнели.

— Дин, серьёзно? Кузина? С ребёнком, который называет его «папа»? У Антона нет кузин, только брат в Канаде, который, к слову, не приезжает сюда с тех пор, как они поругались из-за папиного старого «жигули». А ребёнок, — я сделала паузу, проглотив ком в горле, — эта девочка — его копия. Ямочки, прищур, даже манера смеяться. Я что, по-твоему, слепая?

Дина замялась, покрутила бокал в руках, будто он мог подсказать ей правильный ответ.

— Ну, дети иногда… знаешь, племянница моей Светки всех мужиков старше тридцати «папой» звала. Чуть до инфаркта свою мать не довела.

— Дина, — я подняла руку, как судья на ринге, останавливающий бой. — Хватит. Я видела, как он вытирал ей мороженое со щёк. Как смотрел на ту брюнетку. Это не соседка, не тётя и не случайная попутчица из Новосибирска. Это его семья. Вторая, чёрт возьми, семья, пока я тут покупаю платья, чтобы «удивить мужа».

Слёзы снова подступили, но я смахнула их, как назойливых мух. Плакать перед Диной — это как устраивать концерт в библиотеке: громко, неловко и никому не нужно.

— Хорошо, хорошо, — Дина подняла руки в жесте капитуляции. — Но давай подумаем трезво. Допустим, это его ребёнок. Откуда? Когда? Ей лет пять, так?

Я кивнула, пытаясь сложить пазл из обломков своей жизни.

— Шесть лет назад, — начала я, мысленно прокручивая календарь. — Мы как раз переехали в новую квартиру. Папа помог с деньгами, а Антона повысил до начальника отдела снабжения. Он тогда пропадал на работе, ездил в командировки…

— Командировки, — Дина многозначительно подняла бровь, как детектив в дешёвом сериале. — И ты, конечно, не проверяла билеты, гостиницы, ничего?

— Зачем? — я пожала плечами, чувствуя себя последней идиоткой. — Я ему доверяла. Да и времени не было — я готовилась к защите диплома по международному праву. Жила в библиотеке, возвращалась домой за полночь, падала без сил. А он… он, видимо, налаживал «связи» не только с поставщиками.

Дина налила мне ещё коньяка. Я пила маленькими глотками, будто это могло склеить мою разбитую уверенность.

— Лика, послушай, — она взяла мои ладони, её голос стал мягче, как будто она разговаривала с маленькой девочкой. — Я знаю, тебе сейчас паршиво. Но не делай ничего сгоряча. Ты же юрист по второму образованию, ты знаешь: без доказательств — это просто эмоции.

— Доказательства? — я фыркнула, но в этом смешке было больше горечи, чем иронии. — Дин, я видела, как он держал её за руку. Как смотрел на ту женщину. Это не доказательство? А ребёнок, который называет его папой? Это что, мираж?

— Я просто говорю: соберись. Он в «командировке» до понедельника, верно? У тебя есть время. Подумай, чего ты хочешь.

— Чего я хочу? — я невесело усмехнулась. — Хочу, чтобы мой муж не оказался лживым подонком, который десять лет кормил меня сказками про «ещё пару лет подождём с детьми». Хочу, чтобы мои часики, которые тикают всё громче, не напоминали мне, что через месяц мне тридцать три, и я, возможно, уже опоздала. Хочу… — я запнулась, — хочу, чтобы эта девочка не была его. Но она его, Дин. Я знаю.

Дина молчала, только гладила меня по плечу, как ребёнка. Её доброта раздражала — не потому, что она была неискренней, а потому, что я не хотела жалости. Я хотела ответов. Или, может, мести. Или хотя бы чёткого плана, как не сойти с ума.

Телефон завибрировал. Сообщение от Антона: «Привет, малыш. Как твой шопинг? Купила что-нибудь красивое? Скучаю, целую».

Я уставилась на экран, чувствуя, как пальцы дрожат. Лицемер. Лжец. Актёр года, черт возьми.

— Дай я отвечу, — Дина выхватила телефон, пока я не швырнула его в стену. — Что написать?

— Напиши, что всё отлично, — процедила я. — Что я устала и лягу спать пораньше. Пусть думает, что я всё ещё