Хоккейная сделка (ЛП) - Граната Кристен Страница 2

Поэтому я прикусываю язык и похлопываю Александра по плечу.

— Как скажешь, Большой Парень, — затем цепляюсь за локоть Кэссиди и оттаскиваю ее от комнаты, прежде чем те увидят, как слезы наворачиваются на ее глаза. — Пойдем танцевать.

Мы спускаемся вниз и выходим на танцпол.

Оказавшись посреди моря потных тел, я наклоняюсь и кричу поверх музыки.

— Ты в порядке?

— Да, это просто… — Кэссиди качает головой, голос сходит на нет.

— Неприятно?

Она улыбается.

— Точно.

— Не знаю, Кэсс. Трент выглядел искренним. Думаю, вам нужно поговорить о том, что чувствуете.

— Он просто притворялся. И я не хочу быть той, кто влюбится.

— Даже если это взаимно?

— Не знаю, — она качает головой, как будто пытаясь вытеснить эту мысль из головы. — Я не хочу об этом говорить. Давай просто повеселимся.

Это я могу.

— Поняла, босс.

Мы позволяем музыке завладеть нами, двигаясь в ритме R&B 90-х, льющегося из динамиков. Мы расслабляемся и на время забываем о странном мире фальшивых свиданий и хоккеистов.

Не проходит и минуты, как Трентон появляется позади Кэссиди, обнимая ее. Я кидаю понимающий взгляд и отступаю, чтобы дать им пространство.

Но упираюсь в чью-то теплую грудь.

— Потанцуем? — голос Александра глубокий, а дыхание обжигает шею.

Я бросаю взгляд через плечо, встречаясь с его темным взглядом.

— Спрашиваешь разрешения? Какой джентльмен.

— Мужчина всегда должен спрашивать разрешение, прежде чем трогать девушку.

Я разворачиваюсь, обхватываю его шею руками и прижимаюсь вплотную.

— Разрешение получено.

Моя лучшая подруга — безнадежный романтик, и надеюсь, что Трентон будет хорошо к ней относиться, чтобы та могла состоять в тех преданных отношениях, которых заслуживает. А я? Я интересуюсь только одним, и что-то подсказывает, что одна ночь с этим нежным гигантом может того стоить.

Руки Александра опускаются на мои бедра, и мы начинаем двигаться. Платье с открытой спиной пусть и не является приглашением к действию, но любой другой парень уже провел бы пальцами по моему позвоночнику или засунул их под ткань. Но не этот мужчина.

И то, что он этого не делает, только усиливает желание.

Я поднимаю подбородок и прижимаюсь губами к его уху.

— Любой другой парень уже позвал бы меня домой.

Он усмехается, низко и глубоко.

— Я не такой.

— Да ладно. Все парни одинаковые.

— Ты слишком молода, чтобы быть такой циничной.

— Я реалистка, а не циничная.

Он отстраняется, чтобы взглянуть на меня.

— Либо ты обожглась, либо никогда не была влюблена. Так что?

Я закатываю глаза.

— О, забавно. Ты меня психоанализируешь. Хочешь, чтобы я легла на диван, пока будешь делать заметки и расспрашивать о моем детстве? Уверена, где-нибудь найдется подставка для доски.

Он усмехается.

— Время колкостей. Кто-то тебя точно потрепал.

Я прижимаю ладонь к его груди и отталкиваю на несколько шагов.

— Просто потому, что я не хочу быть замужем с двумя детьми и белым забором, не означает, что у меня травма. Я хочу быть не привязанной, а связанной. Так что, если не собираешься делать это, я найду того, кто сделает.

Его большая рука обхватывает мое запястье, притягивая обратно в объятия.

— Тебя уже связывали?

— Это предложение?

— Для этого нужен определенный уровень доверия. Не стоит позволять любому связывать тебя.

— Хочешь сказать, что не стоит тебе доверять?

— Не стоит. Ты только что со мной познакомилась.

— Я могу сама о себе позаботиться, — я поднимаю бровь. — Вопрос, который ты должен задать: сможешь справиться со мной?

Один уголок рта Александра приподнимается, на щеке появляется ямочка.

— Нет никаких сомнений.

От этого человека веет уверенностью, что может дать мне именно то, что я ищу. И этот глубокий голос, полный обещаний, посылает волну желания по позвоночнику.

— Ты много говоришь.

Его пальцы впиваются в мои бедра.

— Ты так легко готова отдать это прекрасное тело, не заставив мужчину сначала заслужить его. Тебя должны касаться только в качестве привилегии. Мужчина должен бороться, чтобы доказать, что достоин.

— Если бы я ждала, пока мужчина докажет, что достоин меня, я бы умерла одинокой старухой.

— Позволь пригласить тебя на свидание.

— Или можем пропустить скучную часть, и ты пригласишь меня домой, — я провожу губами по его шее, кусая мочку уха. — Мне не нужна честь или галантность. Я просто хочу тебя без одежды.

Он тихо стонет, но он не говорит «да».

— Ты много говоришь обо мне, а что насчет тебя? — мои зубы скользят по щетине на его челюсти. — По крайней мере, я живу своей жизнью. Знаю, чего хочу, и беру это. А ты настолько озабочен тем, чтобы быть настоящим джентльменом, что пропускаешь всю веселую часть. Думаешь, что все контролируешь, но просто скован. Сдерживаешь себя. Какая у тебя жизнь, если всегда сдерживаешься?

Его пухлые губы искривляются, и когда я смотрю в глаза Александра, то понимаю, что задела за живое.

Я беру его руки и провожу по выпуклости задницы.

— Я хочу, чтобы ты коснулся меня, и знаю, что тоже в этом нуждаешься. Так зачем лишать себя удовольствия? Хотя бы на одну ночь просто отпусти контроль.

Александр прижимается лбом к моему, грудь и плечи вздымаются, он с трудом дышит. Я почти слышу молчаливый спор, бушующий в голове.

Давай, Большой Парень.

— Забери меня домой, — шепчу я.

Но слова, которые никогда меня не подводили, действуют на этого мужчину как ведро холодной воды.

Он качает головой, отстраняясь, и бросает на меня полный сожаления взгляд.

— Прости. Не могу.

Затем он оборачивается и исчезает в толпе.

А я остаюсь гадать, как, черт возьми, меня только что отшили.

Глава 2

Александр

Я осторожно отворяю парадную дверь и пробираюсь в дом, стараясь закрыть ее бесшумно, и аккуратно положить ключи на столик в прихожей, дабы не создавать лишнего шума.

Но это бесполезно.

Звон металла, за которым следует топот маленьких ножек, эхом разносится по залу.

— Папочка!

Я включаю свет как раз вовремя, чтобы увидеть мелькнувшую массу непослушных темных кудрей, которая врезается в мою ногу, а за ней собаку Элли, которая прыгает, чтобы поставить передние лапы мне на ребра.

— Папочка, ты дома. Я дождалась тебя.

— Хотя я запретила, — Энни, няня, опирается на стену и качает головой, виновато улыбаясь.

Я хмыкаю, отталкивая Элли, чтобы поднять Джулиану на руки.

— Все в порядке. Мне в любом случае хочется пообниматься перед сном.

Джулиана обвивает меня руками и ногами, как коала, и кладет голову на плечо. Я закрываю глаза, наслаждаясь ее любовью и позволяя теплу успокоить встревоженное сердце.

— Мы можем вместе лечь в большую кровать? — спрашивает она.

— Конечно. Почему бы тебе не отвести Элли в мою комнату и не подготовить постель, чтобы я мог попрощаться с Энни и запереть дом?

Джулиана визжит, ничуть не уставшая, выпрыгивая из объятий.

— Пока, Энни! Пошли, Элли. Я говорила, что папочка разрешит нам пообниматься в его кровати.

Я качаю головой, когда они убегают в прихожую, как две подружки-воровки.

— Она не хочет обниматься. Просто использует меня ради кровати.

Энни усмехается.

— Она мастер манипуляций, а ей всего три.

— Я в ужасе от того, какой умной она будет, когда станет подростком, — хмыкаю я. — Как все прошло?

— Хорошо, как и всегда.

Энни — давняя подруга семьи, с которой я поддерживал связь после смерти родителей. Когда она узнала о Джулиане три года назад, то сразу воспользовалась возможностью помочь. Я неожиданно оказался в роли отца, а затем еще более неожиданно стал отцом-одиночкой, когда мать Джулианы отказалась от родительских прав. Энни находилась рядом, когда у меня никого не было, и стала важной частью семьи. Иногда кажется, что моя мать послала ее ко мне, потому что сама не могла быть здесь.