Святоши «Синдиката» (ЛП) - Николь Натали Страница 2

Ага. Дек в ярости, но он говорит за нас троих. Так что властные игры Роберта так же полезны, как пистолет без спускового крючка. Сейчас Дек даже не прислушивается к его словам.

Роберт явно не в восторге, что сын указывает на то дерьмо, что видел, пока его жена и мама Деклана, Синди, сидит дома и борется с раком. Мудак.

— Деклан Райан Картер! Сядь, твою мать! Ты согласишься так же, как и Джованни с Синклером. Вы хотите занять наши должности в компании, когда закончите учебу? Ну, вот как вы это сделаете. Никто из вас не будет работать в компании, пока не женится.

И вот она моя стоическая решимость. Я рассмеялся, наконец-то, обратив их взгляды в мою сторону.

— И что смешного Синклер? — спрашивает Лоренцо ровным тоном.

— То, что ты думаешь, что мы идиоты.

— Что, прости?

— Хм… не знал, что вы все уже оглохли. Видимо, мне придеться повторить. Забавно, что вы думаете, что мы идиоты.

Они молчат, но вижу по языку тела, что они в бешенстве. Поэтому я продолжаю, стоя рядом с Декланом.

— Вы думаете, мы такие дураки, что согласимся жениться на «дорогих папочкиных принцессах», чтобы занять ваши должности в компании — которые, черт возьми, и так наши по праву рождения — и мы поверим, что вы тихо «уйдете на пенсию»? Чушь. Мы все знаем, что никто из вас не уйдет с высоких должностей в компании или из Синдиката. Вы просто хотите, чтобы мы женились на ком угодно, потому что это деловые сделки, которые принесут вам больше денег, и заодно превратить наши жизни в ад. Я не прав?

Снова молчание от наших отцов. Да, именно так мы и думали. Они жадные придурки, которые скорее умрут, чем потеряют свое положение здесь или в компаниях.

— Ну… Раз ты не собираешься отвечать, потому что мы правы, можешь забрать свое предложение и засунуть его в свою шизанутую задницу, Артур.

И на этой ноте я разворачиваюсь и иду к двери, зная, что Джио и Дек идут прямо за мной.

К черту все.

Пошли они.

Мне нужно выпить как можно скорее.

Я вылетаю из кабинета, где проходят наши собрания, и направляюсь в катакомбы под университетом, в комнату отдыха. Слышу, как Деклан ворчит рядом со мной.

— Захвачу наши телефоны из шкафчиков, налей мне тоже.

Я захожу в комнату отдыха и наливаю пару рюмок водки для нас, гадая, где носит Джованни. — Джи уже вышел? — спрашиваю я, когда Дек подходит к бару.

Он придвигает мне телефон и опрокидывает свою рюмку. — Пока нет. Зная его, он пытается спасти наши задницы с помощью своего суперзвездного IQ или еще какой-нибудь херни в стиле Гудини. Я, черт возьми, не собираюсь здесь торчать, чтобы узнать это. Я бы, наверное, перерезал бы глотку одному из наших отцов.

— Да ну его. Пошли ему смс, чтобы встретил нас в клубе. Я не выдержу здесь больше ни минуты.

Я опрокидываю рюмку, ослабляю галстук и направляюсь к частной парковке, где паркуются все члены Синдиката, когда нас вызывают на совет. Я запрыгиваю в свой внедорожник, Деклан садится в свой, и мы оба направляемся в клуб «Люкс». Подъехав к воротам, показываем охраннику сделанные на заказ наши кольца, чтобы он открыл железные ворота, а затем мчимся навстречу алкоголю, ужасным решениям и гостеприимным кискам.

Глава 2

Джованни

Я остался сидеть, когда Синклер и Деклан вылетели пулей из зала совета.

— Вы же не серьезно?

— Вполне серьезно, — ответили они в унисон.

Я секунду собирался с мыслями, прежде чем заговорить снова.

— А что думают наши деды о вашем довольно смелом приказе? Поскольку они все еще живы, то у них истинная власть в «Трезубце», независимо от того, принимают они активное участие или нет.

У моего отца заходили желваки, отец Синклера сжал кулаки, что побелели костяшки пальцев, а отец Деклана с такой силой держал стакан с виски, что тот мог в любую минуту лопнуть.

Они знали, что я прав.

Они ненавидели своих отцов, наших дедов. Хотя отцы были такими же преступниками, как и мы, наши дедушки и бабушки — преступники старой школы с настоящими золотыми сердцами, в отличие от мужчин до меня.

Не поймите меня неправильно, в шесть лет я видел, как дедушка Джанлука сломал руку человеку бейсбольной битой за какое-то преступление. Даже тогда мне казалось, что это обычный день, потому что в нашем мире так оно и было. Деды соблюдали правила и права члена «Трезубца».

По законам синдиката «Трезубца», если в живых оставался хотя бы один старший из трех семей и даже «в отставке», то он имел власть над всеми активными членами. Их слово — закон. Судя по реакции на мое заявление, наши отцы, видимо, забыли об этом маленьком параграфе. Я даже не удивился.

— Верно… Ну, видимо, они не знают о вашем указе, может, мне позвонить и узнать, что они скажут по этому поводу? — дерзко спросил я, сохраняя невозмутимое выражение лица.

Знаю, что позже будут последствия, но не позволю никому из нас вступить в принудительный брак, который выгоден только этим дуракам.

Лоренцо молчит, вероятно, уже планирует мне отомстить. Жаль, что я могу перехитрить все его попытки. Роберт все еще не двигается и пристально смотрит на меня, сжимая свой бокал, представляя, наверное, на его месте мою или все наши шеи. Наконец отец Синклера встает и застегивает свой пиджак от Армани за семь с половиной тысяч долларов, а затем говорит:

— Давай не будем забегать наперед, Джованни. Нам не нужно втягивать их в это. Я уверен, что мы сможем как-нибудь….договориться.

— Все очень просто. Мы отказываемся. Мы не чертовы марионетки, пусть другие пляшут под вашу дудку и ждут, когда им прикажут танцевать. Вы должны были это понять давно. Если не поняли, то тогда… вы все гребаные идиоты.

Их спокойное поведение полетело к чертям.

Роберт усмехается. — Ты мелкий засранец!

— Джованни Лоренцо Мартинелли! Что, черт возьми, с тобой не так? Я что учил тебя хамить старшим и вести себя так не воспитанно?!

— Ты ведь знаешь, что за неуважение к старейшинам полагается наказание? — спокойно говорит Артур, не обращая внимание на ярость других.

Я откидываюсь на спинку стула и скрещиваю руки на груди, давая им понять, что им меня не напугать. Давно не запугать. То, что я самый тихий из нас троих, не значит, что мгновенно стушуюсь перед ними.

— Лоренцо, ты меня не воспитывал. Гувернантка растила меня, пока ты шлялся хрен знает где, а мама напивалась до чертиков. И да, Артур, я знаю о наказаниях. В отличие от тебя, я помню наш кодекс. Это значит, что прямо сейчас вы нарушаете один из самых главных законов. Если вы не посоветуетесь с авторитетами «Трезубца» по такому важному решению, особенно о нашем гребаном будущем, вас всех могут лишить членства в Синдикате и всех ваших должностей вне этих стен. Всего один звонок — и все может закончиться для всех вас, — подытожил я, вставая.

Они потрясены моим заявлением.

Хорошо.

— А теперь, если вы извините меня, джентльмены, меня ждут в месте получше этого.

И я выхожу, чтобы найти остальных и рассказать им о возможной Третьей мировой войне.

* * *

— Вот чертовы ублюдки! Они серьезно думали, что им сойдет с рук это дерьмо без разговора с нашими дедушками? — Деклан чуть ли не кричит на весь клуб.

Слава богу, у нас есть приватная зона, иначе греха не оберешься.

Клуб «Люкс» — это одно из наших деловых предприятий, о котором не знали наши отцы. Наша личная игровая площадка, куда мы ходим, чтобы убежать от нашей дерьмовой жизни.

— Заткнись уже на хрен, Дек. Господи Боже. Мы справимся с этим, как всегда, — требует Син, пытаясь сдержать свой гнев.

— Что нам нужно сделать… — продолжает бушевать Деклан, не обращая внимания на наш разговор.

— Деклан! — кричим мы оба, отчего тот вздрагивает, но замолкает и сосредотачивается на нас.

— Хватит уже. Кроме того, кому-то придется оплатить мой счет сегодня вечером, — ворчу я и делаю глоток бренди.

— Почему? — спрашивает Синклер, изогнув бровь.

— Я, возможно, сказал парочку хороших или не хороших слов после того, как вы оба выбежали, как разъяренные гориллы. Так что у меня предчувствие, что все мои карты снова заблокированы, — отвечаю я с ухмылкой на губах, допивая рюмку.