Книжный магазин «Булочка с корицей» - Лори Гилмор Страница 19

– Готово. – Он сел обратно и устроился, положив сэндвич на колени. – В ближайшее время они тебя не побеспокоят.

Хейзел не нашла сил сказать ему, что чайки уже снова стали приближаться. Она самозабвенно улыбалась как дура, словно Ноа сразил драконов, а не отогнал стаю надоедливых птиц.

Главное – забота, верно?

– Спасибо. Теперь мне гораздо спокойнее.

Ноа посмотрел на нее, прищурившись и прикрыв глаза ладонью от солнца:

– Тебе уже стало нравиться на пляже?

С тобой – да.

– Начала привыкать к нему. – Хейзел водрузила шляпу на голову Ноа: – По-моему, твоя очередь.

– Спасибо, – сказал он, откусив еще один большой кусок сэндвича. – В общем, я думал о подсказках.

– Да?

– О подозреваемых.

– Правда? И кто, по-твоему, их оставляет?

Хейзел забыла, что это вообще ее волновало, но мило, что Ноа об этом думал.

Он вытянул ноги перед собой:

– Может, Энни?

– Энни? Нет, не думаю.

– Она постоянно бывает в книжном и знает тебя лучше всех. Она бы поняла, какие подсказки оставлять.

– Хм. Наверное. – Стала бы Энни оставлять ей подсказки, как в квесте? Возможно. Но при этом Энни совершенно не умела хранить секреты. – Просто я сомневаюсь, что она смогла бы провернуть это без моего ведома.

– А твой отец или Фрэнк?

Хейзел замолчала, обдумывая вариант.

– Оба уже давно не заходили в магазин.

– Тогда кто это, по-твоему, делает? – спросил Ноа, сминая пустую обертку от сэндвича и убирая ее обратно в холодильник.

– Не знаю. Я думала, может, Алекс. Есть доступ, но нет мотива.

Ноа рассмеялся:

– Мотива? Дело становится все серьезнее.

Хейзел бросила скомканную обертку от сэндвича ему в голову, но он успел ее поймать.

– Конечно, это серьезно.

– И правда, очень серьезно, – подтвердил он с дразнящей улыбкой. А потом достал пакет чипсов, и Хейзел по-настоящему стала нравиться эта затея с пикником на пляже.

– Ну, кто бы это ни был, эта подсказка – не самая плохая идея.

Ноа слегка толкнул ее плечом:

– Фух. Не хотелось бы, чтобы твой день на пляже оказался худшим.

Хейзел прижалась к нему. Безусловно, не худшие ощущения. Когда она узнает, кто оставлял эти подсказки, нужно будет обязательно его поблагодарить.

Они закончили обед без внезапных нападений местных чаек. Хейзел сунула пальцы ног в песок возле одеяла и подставила лицо солнцу. С моря дул прохладный ветер, так день становился комфортным, а не жарким, и Хейзел почти ощутила приближение осени.

Скоро все изменится.

Она вдохнула солоноватый воздух и почувствовала, что хоть немного, но вышла из тупика. Вот она сидит на пляже во вторник, а в ее карманах полно сокровищ. Неплохой день ВЕЛЕХЕНО.

– Эй, а ты прочел книгу? Ту, что с подсказкой о пляже? – спросила она.

Ноа улыбнулся ей, растянувшись на одеяле. Огромная шляпа закрывала его глаза, и он даже не удосужился сдвинуть ее, чтобы Хейзел было видно его рот, пока он говорил. У Ноа были красивые губы. Мягкие и нежные. Всегда чуть что улыбались. Само собой, несерьезно.

– Конечно.

– И?

– Хорошая. – Ноа расплылся в улыбке. – Очень познавательная, как я и думал.

К счастью, шляпа прикрывала верхнюю половину его лица, и он не видел, как Хейзел покраснела, в чем сама не сомневалась. Не стоило поднимать тему книги, но не успела она упрекнуть себя за это, как Ноа притянул ее к себе, укладывая рядом.

– А теперь поспим, – пробормотал он, но его глубокий голос пробуждал в ней чувства, отнюдь не располагающие ко сну. – Сон на пляже – это лучший сон.

С этим было бесполезно спорить, поэтому Хейзел закрыла глаза и позволила дыханию Ноа и шуму волн убаюкать ее.

Глава 11

Хейзел устроилась на одеяле рядом с Ноа, скрестив руки за головой. Она надела капюшон и походила теперь на маленькое морское существо, выглядывающее из раковины. Ноа лежал на боку и вдруг понял, что изучает изящные черты ее лица. Она сняла очки, и он смог разглядеть серебристый ободок вокруг зрачка ее теплых карих глаз. Прежде Ноа никогда не обращал внимания на такие мелочи. Само собой, он мог припомнить: светлые глаза или темные, глядящие с интересом или без, – но не более того.

Ее кудри выбились из-под капюшона и обрамляли круглое лицо. А губы… он не мог слишком долго смотреть на них, не испытывая желания прикоснуться своими, но сейчас они были мягкими и расслабленными, со слегка приподнятыми в улыбке уголками. Хейзел выглядела счастливой и умиротворенной.

– Расскажи мне что-нибудь, чего никто не знает, – сказала она, и лучи послеполуденного солнца коснулись ее лица. Они немного подремали, и Ноа слишком уж понравилось просыпаться рядом с сонной, теплой Хейзел.

– Я ненавижу маринованные огурцы.

Хейзел наморщила нос, недовольная его ответом:

– Нет, что-то настоящее. Какой-то секрет.

Секрет? Ты нравишься мне гораздо больше, чем стоило бы, Хейзел Келли. Сойдет?

– Только если ты поделишься своим.

– У меня их нет.

– У всех есть секреты.

Хейзел помолчала, рассматривая его широко распахнутыми глазами.

– Ладно, договорились.

Он мог бы что-то выдумать, рассказать множество историй из своей жизни, о которых никто здесь не слышал, но решил, что хочет открыть ей настоящий секрет. Ноа не понимал, было ли дело в помутнении после сна или в мягких чертах лица Хейзел, но ему хотелось узнать, что она подумает о нем, если он скажет ей правду.

– Я так и не окончил старшую школу.

На пляже было тихо. Мама с малышом ушли домой, чайки заснули, прижав головы к белым телам. Даже волны отступили так далеко, что их шелест был едва слышен.

Слова Ноа повисли в тишине.

Хейзел моргнула. Раз, другой.

– Ну, тогда все понятно.

Что? Такого ответа Ноа точно не ожидал. Может, «почему?» или вариант, которого он всегда боялся: «ты мог бы вернуться и доучиться». Но никак не прозаичное «тогда все понятно».

– Серьезно? Ого, я и не думал, что мое неумение решать квадратные уравнения так заметно.

Его слова прозвучали резче, чем хотелось бы, старые раны открылись и грозили испортить им вечер.

Хейзел слегка помотала головой и опустила щеку на руки:

– Нет, я не это имела в виду. Теперь понятно, почему ты постоянно принижаешь свои умственные способности.

Он хотел отшутиться в ответ, но правда ли это?

– А я принижаю?

– Да. Отпускаешь замечания о том, какой ты неумный. Только сегодня сказал мне, что ты «не настолько глубокомысленный». Помнишь?

Вот как. Неужели его собственные слова ненароком раскрыли его позорный секрет?

– Пожалуй, я этого даже не