Брак по расчету - Анна Мишина Страница 19

Стираю слезки с ее пухленьких щечек и переодеваю.

На работу тороплюсь, поглядывая на часы. Задержалась с ребенком. Она не хотела меня отпускать. Но с уговорами все же получилось, и детеныш отцепила свои пальчики от моей курточки.

Рабочий день проходит нормально, в целом. Но я, будто что-то предчувствую, вглядываюсь в каждого посетителя. Ближе к вечеру уже сама себя одергиваю.

Хватит так нервничать. От того, что вся на нервах, даже поесть не смогла. Нужно отпустить ситуацию. И все.

Но стоило только мысленно себя отругать, как цепляюсь взглядом за машину, что стоит у обочины на той стороне дороги. Такие машины тут появляются редко. Я даже уверенно могу сказать, здесь я таких и не видела. А вот в Москве…

Озноб пробирает до костей.

Вижу, что окно с водительской стороны приоткрыто немного.

– Не дергайся, Юля, – бубню себе под нос.

К концу смены и посетителей немного. Стараюсь не показывать виду, что заметила машину. Мне всего лишь нужно закрыть точку и задворками уйти домой. Но как это сделать незаметно? Я здесь – как на ладони.

Черт-черт-черт!

Но спустя минут десять моих мысленных метаний машина исчезает. И я нервно усмехаюсь. Вот дура, накрутила себя по самое небалуй. Рядом же пара сетевых магазинов. С чего придумала, что по мою душу?

Чуть выдохнув и расслабившись, закрываюсь. Забегаю в магазин, нужно купить продуктов. А потом, как и планировала, сворачиваю в проулок и тороплюсь домой.

Прибавляю шаг, когда до слуха доносится шуршание колес. Сердце сбивается с ритма, ускоряясь от накатывающей паники до предела. Я слышу, что за мной едет машина. Отхожу в сторону, пропуская. Но машина не торопится обгонять.

Оглядываться боюсь. Пытаюсь понять, куда мне свернуть, чтобы они не доехали со мной до дома. Боковым зрением нахожу тропинку между домов. Здесь я смогу быстро уйти.

Останавливаюсь и оборачиваюсь.

Машина тоже останавливается. Стекла тонированы до такой степени, что ни водителя, ни его пассажира, если он есть, не видно.

Но я чувствую взгляд.

Наконец тишину разрезает щелчок, с которым открывается водительская дверь, и выходит парень.

Тот самый, которого описала Саша. Высокий блондин. На лице улыбка. Хотя я прекрасно понимаю, что она ничего хорошего не значит.

– Привет, Юленька, давно не виделись.

От этого его “Юленька” холодок по коже.

Уже сейчас внутренний голос кричит: “Беги! БЕГИ!”.

Но я стою, как вкопанная, и смотрю ему в глаза. В холодные, колючие, злые. Его внешность с таким взглядом совсем не вяжется. Симпатичный парень, болтун, весельчак. А взгляд – злой. Но не сразу на это обращаешь внимание. А когда обращаешь, уже, как правило, поздно.

Как кролик перед удавом.

Сердце лупит в самом горле, готовое вот-вот выпрыгнуть.

– А чего мы такие неприветливые? – опирается о капот машины задницей и “улыбается”, руки на груди складывает.

Молчу. Язык будто присох к нёбу. И слова выдавить не могу. А должна говорить, должна давать отпор.

– Я соскучился, – склоняет голову на бок и скользит ленивым взглядом по мне.

От этого меня передергивает. Хочется спрятаться.

– Не могу сказать тебе того же самого, – наконец удается ответить.

– Жаль, – хмыкает, будто и не ожидал от меня другого ответа.

– Зачем приехал?

– Я же сказал, соскучился. Повидаться вот приехал. Как старые, добрые друзья. Я же могу? – вздергивает бровь.

– Нет. Мы не друзья, – огрызаюсь.

– Жаль, что ты так думаешь. Я вот иного мнения.

Вся эта болтовня, пустая трата времени. Я догадываюсь, почему он приехал. И это бесит.

– Говорят, твой старик откинулся, – ковыряет носком ботинка землю. – Сочувствую, – звучит с издевкой. – Как ты теперь одна?

Я так и знала…

Подбираюсь вся.

– За меня не стоит волноваться, – снова поглядываю в сторону тропинки.

Если брошу пакет, то смогу убежать. Должна.

– А я по-другому не могу, – отталкивается от машины и делает один шаг в мою сторону. – Ты мне очень дорога, – мерзко звучат его слова.

– Глеб, уезжай, – говорю, а сама пячусь.

– Не-а, – ухмыляется.

Этот парень явно чувствует свое превосходство. Всегда так было. Он прекрасно знает, что сильнее, что богаче… Люди, познающие власть над слабыми, часто теряют над собой контроль. Думают, что все могут, что им все позволено и ничего за это не будет. И часто так бывает, что за свои поступки они не отвечают… Но это не значит, что нужно все это терпеть.

Когда понимаю, что он собирается сделать, бросаю пакет и со всей дури, что есть, срываюсь с места и ныряю к той тропинке, которую приметила.

– Стой, дура! – прилетает в спину, но я слушаться его не намерена.

Слышу шум за спиной.

– Димыч, давай за ней, – доносится до слуха.

От страха вот-вот парализует тело, сведет мышцы и это будет конец. Но я из последних сил бегу.

В отличие от них я ориентируюсь на местности. Поэтому удается оторваться и спрятаться. Да и парни явно давно не бегали. Меньше курить нужно. Вон как тяжело дышат.

Прячусь в своем укромном месте, стараясь даже не дышать. Они оглядываются по сторонам, явно недовольные тем, что их сделала девчонка.

– Куда она могла провалиться? – говорит тот самый Димыч.

Этого парня я не знаю. Видимо новый друг Ланского. У Глеба много друзей или он таковыми их просто считает. Но массовка всегда при нем. Этого не отнять.

Парни немного отдышались, покрутились на месте и направились в обратно, к машине.

Я не тороплюсь выходить. Минут двадцать даю себе, чтобы уж наверняка ушли. Только потом позволяю показать свой нос из зарослей.

Оглядевшись, убеждаюсь, что никого нет, направляюсь в сторону дома.

Пакет с продуктами жаль. Но возвращаться за ним точно не стоит.

По пути до дома, в голове полный хаос. Что знаю точно, с уверенностью до ста процентов, что Ланской меня не оставит в покое. Тем более, когда он знает, что дяди Саши больше нет.

Останавливаюсь у нашего забора. Бабушки во дворе нет, тишина. Значит Лия не капризничает. Есть немного времени у меня. Сажусь на лавочку и достаю телефон.

Выход вижу сейчас только один.

Ярцев.

Только он сможет мне помочь, сам того не зная. И я не обязана ему что-либо рассказывать. Он сам сказал, что я должна жить рядом. Так кажется самое время соглашаться.

Набираю номер, пока не передумала. Потому что, если отложу звонок до завтра, то не позвоню.

– Ярцев, слушаю, – строго звучит его голос, что я на мгновение теряюсь.

Но тут же беру себя в руки. Это