Посвященные в любовь... (СИ) - Ирина Варс Страница 18

— Ты даже не сказал об этом Андрею?

— Я хотел, чтобы первой об этом узнала ты. Иди ко мне на руки. Я хочу тебя обнять. Сними с себя все, любимая. Я так соскучился по твоему обнаженному телу. Бог мой, как ты прекрасна, любовь моя! Одно прикосновение к тебе — уже счастье.

Он стянул с себя футболку и оперся на спинку дивана. Наконец-то он смог обнять Машу обеими руками, тесно прижав к себе.

Маша тонула в бескрайнем океане его ласк. Его настойчивые и ласковые губы не давали ей опомниться. Она чувствовала, как их разгоряченные тела наполняются невероятным и страстным желанием, стремясь захватить и прочувствовать каждый миг вместе. И так же вместе достигнуть наивысшей точки любви.

Постепенно приходя в себя, Иван не выпускал Машу из объятий и продолжал целовать ее, шепча ей что-то на ушко. Прислушавшись, она поняла, что Ваня нашептывает ей строки стихотворения Андрея Дементьева, которое ей тоже нравилось:

Спасибо за то, что ты есть. За то, что твой голос весенний Приходит, как добрая весть В минуты обид и сомнений.

Спасибо за искренний взгляд: О чем бы тебя ни спросил я — Во мне твои боли болят, Во мне твои копятся силы…

Раздавшийся стук в дверь прервал Ивана. И Маша быстро соскочила с его колен. Бросила халат мужу и надела свой. Пригладила волосы и открыла, как оказалось, незапертую дверь.

В пижамных штанах и голым торсом стоял сонный Мика.

— Спроси у него сама, чего он хочет, — протянул он свой телефон Маше.

— Маша, — послышался голос Андрея, — прости, я не смог до тебя дозвониться. Очень прошу: возьми с кресла, на котором я сидел, мой блокнот и продиктуй последний абзац и цифры, что на самой последней странице. Мне кажется, я понял, почему у Ивана скакнула температура. Прости, если разбудил, но это очень важно.

— Я поняла. Сейчас перезвоню тебе, — сказала Маша и протянула Мике телефон.

Прости, что перебили твой сон.

— Маш, что-то случилось? — послышался голос Ивана. И Мика, тряхнув головой и отгоняя остатки сна, пошел к себе.

Маша перезвонила Андрею и дважды зачитала ему абзац на латыни и все цифры последовательно. Он еще раз попросил прощения за разбитый сон.

Пока Андрей разговаривал с Машей, Иван уловил новую волну, хотя никаких попыток не предпринимал. Он догадался, что это волна Андрея, и понял, что тот не лжет. Он действительно искренне переживает о случившемся. И он пытается найти причину. Вот уж поистине человек науки и чести.

* * *

Андрей докопался до истины. Оказалось, что препарат некоторое время назад проходил очередную проверку, по итогам которой была частично изменена инструкция. Участившиеся случаи аутоимунных реакций при введении препарата с анестезией вызвали необходимость более глубокой проверки. Именно поэтому в обновленной инструкции содержалось предупреждение: не использовать анестезию! Однако инструкция в упаковке, которую привез Мика, судя по всему, была старая.

Андрей сфотографировал упаковку с кодом, инструкцию, чек покупки. Рано утром взял кровь у Ивана и отвез в лабораторию. Получив результат, понял, что именно анестезирующий препарат вызвал у Ивана опасную реакцию. Добавил результат анализа и отправил письмо. Через день на его электронную почту пришло письмо с извинениями и сообщением, что на карту покупателя осуществлен чарджбэк или возвратный платеж.

Когда через несколько дней на карту Мики вернулись деньги за препарат из Израиля, он чуть не тронулся умом. Но Андрей его успокоил и объяснил ситуацию. После чего Мика перебросил деньги отцу. Теперь пришла очередь удивляться Римасу.

* * *

Второй укол Иван перенес намного спокойнее и не столь болезненно. Наверное потому, что Маша стояла за его спиной, обхватив виски и лоб прохладными ладошками и время от времени целовала его в макушку.

Благодаря тому, что Ваня приспособился передвигаться с помощью костылей и электроколяски, он понемногу начал включаться в работу с Сашей. А ближе к Новому году, как не противились Маша и Андрей, он погрузился в работу на полные дни.

Они оба опасались, что может произойти сбой в достигнутых результатах. Но все обошлось.

Маша тоже ездила на работу почти каждый день на три-четыре часа. Вставала очень рано и готовила завтрак и обед на всех. Вера понимала, что таким образом Маша старается не только ей помочь, но и отблагодарить за помощь их семье. Пыталась успокоить Машу и объяснить, что теперь их семьи связывают еще и священные узы родства в лице Саши, Мики, Арса и самой Веры через крестников — детей Ивана и Маши.

Несмотря на усталость, Маша успевала все. Она была благодарна Нилу. То, что кафе процветало — это в значительной степени его заслуга, считала она. А также заслуга всего коллектива, особенно шеф-повара Вика Северского и Дениса — заместителя управляющего.

После работы она успевала стирать, гладить, заниматься детьми и мужем. И при этом держала себя в тонусе, стараясь выглядеть привлекательно.

И она, и Иван мечтали переехать в новый дом. Там все было готово. Но Маша хотела, чтобы Иван вошел в дом на своих ногах, а не на костылях. Мика по ее просьбе снял на видео весь дом. И они с Ваней прикидывали, что им необходимо еще приобрести. Мебель была заранее куплена и ждала своего часа на одном из четырех складов Ивана, которые он три года назад купил по совету Римаса. Склады Ивана класса «А» были оборудованы по последнему слову техники. И приносили солидный доход. После Ивана складскими помещениями заинтересовались Гриша, Мика и Сашка. В итоге за последние пять лет семья Римаса полностью заполнила нишу в арендном бизнесе.

* * *

За неделю до Нового года Андрей собирался организовать полный осмотр Ивана в клинике. Прошло почти два месяца с начала лечения. Нужно было убедиться, что перелом голени успешно сросся и снять с ноги турбопласт.

Но то, что произошло в семье Римаса Штейна на следующий день, заставило перенести осмотр на несколько дней.

Как сказал потом отцу Мика, это должно было выйти на поверхность.

Вера и Римас ругали себя, что не настояли на серьезном разговоре с Арсом, когда почувствовали, что в семье сына что-то происходит. Их мальчик не хотел волновать родителей и пытался решить проблему самостоятельно. Однако его ответственность и загруженность на работе не давали ему возможности разобраться в происходящем в его семье