Украденная ложь (ЛП) - Джей Монти Страница 18

А потом кто-то решил убить девушку моего лучшего друга. Девочку, которую я считал младшей сестрой. И весь этот план был поставлен на паузу.

Я собирался убраться к чертовой матери из этого места, подальше от всего этого дерьма и просто начать жизнь там, где меня никто не знает. Где никто не слышал о моей проклятой фамилии.

Карандаш в моей руке разламывается на две части, упав на рабочий стол и мой незаконченный рисунок татуировки. Это татуировка на бедре, над которой я работал с тех пор, как сегодня пришел сюда. Все татуировки на моем теле я либо сделал, либо нарисовал сам. Все мое тело было моим портфолио. Я позволял Шейду делать те тату, которые не мог сделать сам, но мои ноги были полностью моей работой.

— Подходящее время для перекура? — спрашивает Шейд из своей кабинки, глядя на ногу парня, которому он делает тату.

Я киваю:

— Думаю, да.

Затем отодвигаю стул и встаю, потягиваясь.

— На обратном пути захвати мне еще несколько перчаток из кладовки, убедись…

— Черные. Я все помню, ты знаешь? — говорю я, пока ноги несут меня вниз по ступенькам и к выходу.

Медленный людской поток оставляет меня в тишине и покое, когда я прикуриваю Marlboro Red, позволяя знакомому дыму наполнить мои легкие с первой затяжки.

Я думал, что у меня будет тишина и покой.

Мой телефон начал жужжать в переднем кармане на второй затяжке, и я не могу не ответить. Не сейчас, учитывая все происходящее.

Я подношу сигарету к губам, зажимаю ее между зубами, провожу пальцем по экрану, прикладывая динамик к уху.

— Да, женушка?

Я слышу насмешку.

— Если бы я был твоей женой, ты бы не одевался как президент мотоклуба на пенсии, у которого проблемы с алкоголем, — информирует меня Тэтчер.

— Ты точно, сука, как жена. — Я сползаю по стене, присаживаюсь на корточки и упираюсь спиной в огромные окна снаружи магазина. — Зачем ты мне звонишь?

— Вопрос получше: где ты?

— А что? — отвечаю я вопросом на вопрос.

— А то, что ты должен быть здесь и помогать нам контролировать Рука. Ну, знаешь, следить, чтобы он не разнес мой дом на мелкие кусочки, пока делает хлороформ в моем подвале.

Блядь.

Я забыл об этом.

Конечно, это было очень важно, но я уверен, что они справятся и без моего присутствия.

Крис Кроуфорд, помощник учителя, о котором нам рассказал наш стукач-наркоторговец, был единственной зацепкой, которая у нас оставалась. Говоря так, мы выглядели как мстительные детективы. Взять закон в свои руки, спасти значок и дать нам ножи.

Всю неделю мы следили за ним, пытаясь поймать его за чем-то необычным, и почти остановились, махнули на него рукой, пока Тэтчер не получил фотографии, на которых он просматривает товар в своей машине после школы. Был ли он нашим убийцей, еще предстоит выяснить. Но он поставлял наркотики, от которых умерла Роуз, и это было лучше, чем ничего.

Нам нужно было за что-то ухватиться. Хоть за что-то. Если бы мы этого не сделали, я боялся, что это сделает Сайлас.

— Он специалист по химии, Тэтчер. Это просто ацетон и отбеливатель, твоя покойная бабушка могла бы это сделать. До тех пор, пока он не начнет радоваться, ты обойдешься без меня несколько часов.

Как бы я ни жаждал возмездия, я не мог не надеяться, что это конец. Что Крис накачал Розмари наркотиками, пытаясь залезть к ней в трусы, и все закончилось ужасно. Мы могли бы запытать его до мучительной смерти. А потом жить дальше.

Кроме Сайласа, конечно. Ему для этого потребуются годы.

Я видел, как они росли вместе, Роуз и он. Она была единственной, кто действительно понимал его шизофрению. Когда они были вместе, они словно находились в своем собственном маленьком, извращенном мире.

Я не знаю, сколько времени ему понадобится, чтобы прийти в себя. Если вообще он когда-нибудь придет в себя.

— Ты так и не ответил на мой первоначальный вопрос, Алистер.

О, вот оно.

— Мне казалось, я ясно дал понять, что из тебя получится дерьмовая жена, — пытаюсь отвлечь его я, но все тщетно, я уже должен это знать.

— Где ты? — серьезно говорит он, дав понять, что не хочет спрашивать снова.

— На улице, — выдыхаю я, оглядываясь вокруг.

Да, я могу сказать своему лучшему другу, что сейчас в тату-салоне, где прохожу стажировку. Это не то, что я делаю проездом, но это принцип.

Тот факт, что у меня есть одна вещь для себя. То, чем мне не нужно делиться или беспокоиться о том, что у меня что-то отнимут.

Ты никогда не узнаешь, насколько хорошо чувствовать себя собственником, пока не станешь тем, кому никогда ничего не позволено иметь, тем, у кого всегда что-то отнимают.

— Мне нужна была передышка, я поехал покататься. Ты знаешь, что Пондероза Спрингс делает со мной. Почему ты так хочешь знать?

Наступает тишина, прежде чем он заговаривает снова:

— Значит, теперь мы храним секреты друг от друга? Так значит?

— Нет, — вдыхаю я дым. — Если бы тебе нужно было знать, я бы тебе сказал.

Я провожу рукой по волосам, потому что знаю, что он вот-вот поймет мое отношение.

Я практически слышу, как Тэтчер скрежещет зубами. Я даже не знаю, почему его волнует то, что я делаю. Не похоже, что он способен действительно заботиться о ком-то.

Все внутри Тэтчера мертво.

Все эмоции. Чувства. Раскаяние. Все.

— Конечно, друг, — холодно бормочет он.

— Встретимся завтра, ребята, — говорю я, но он не слышит, потому что у меня в ухе раздается гудок еще до того, как я закончил предложение.

— Долбаный мудак.

Я смотрю на свой телефон и вижу пропущенное сообщение от Сайласа. Открываю его, вижу ссылку и его текст под ней.

«То, что ты хотел».

Нажав большим пальцем на ссылку, я попадаю в папку с документами, которые, как я предполагаю, собрал Сайлас. На моем лице медленно появляется ухмылка, как бывает, когда ты охотился за чем-то месяцами и только начинаешь вгрызаться в это зубами.

На моем экране все, что Сайлас смог раскопать о Брайар Татум Лоуэлл.

Я не знал о ней ни черта, помимо того, что у нее острый язык, а у Истона Синклера на нее стояк, и ненавидел это.

Неизвестность мне не нравилась.

Ее отношение ко мне давало понять, что она не местная, и хотя мне нравились девушки, которые могли не только дать, но и взять, я шутил, когда говорил, что она переступает черту.

Для того чтобы залезть ей под кожу так, как я хотел, мне нужно было знать все о своем противнике. О той, которая была такой смелой и дерзкой, такой уверенной, что не боится меня, в то время как ее бедра дрожали от моих прикосновений.

Сначала я собирался оставить все как есть, но после того урока она не давала мне покоя. Доставала меня своими разноцветными глазами. Смесь золотого, карего и зеленого, закрученных в одну спираль. Поэтому я проверил Facebook, прежде чем написать Сайласу. Я не заходил на Facebook долбанные годы. Мне пришлось создать фальшивый аккаунт, чтобы найти ее. Оказалось, что она тоже не любит социальные сети.

Согласно ее школьному аттестату, она не пропустила ни одного учебного дня, имела средний балл 4,0 и все четыре года была в команде по плаванию. Там даже есть очаровательная фотография с первого курса, когда у нее были брекеты.

На всех ее школьных фотографиях не было ни одной фотографии, где она была бы с другом, похоже, моя умница была одиночкой. На выпускном вечере своей команды по плаванию она стояла рядом с родителями, едва улыбаясь, и выглядела так, будто готова на все, чтобы раствориться в толпе. Словно пыталась уменьшиться, чтобы не занимать много места. Признаюсь, две косы, которые она носила в бассейне, заставляли мой член дергаться.

Я продолжаю листать файлы, любопытствуя, как Брайар смогла позволить себе такую школу, как Холлоу Хайтс, учитывая происхождение ее родителей. У них едва были деньги. Но я быстро вникаю, узнав, что ее дядя — профессор Томас Рид.

Я хмурюсь, когда появляется информация о судимости, и не одной, а целых трех. Я пробегаю языком по верхней губе. Я знал, что в ней есть что-то, что жаждет меня, а теперь понимаю, что это не я, а хаос, который приходит вместе со мной.