Зоя (СИ) - Ларосса Юлия Страница 18

— Я… чувствую себя некомфортно, словно меня навязали, — честно призналась я, опуская глаза на свои руки и ощущая себя жалкой.

— Красивая и умная девушка, как ты, не может быть навязчивой и уж тем более жалкой! — угрюмо выдал Себастьян, снова переводя взгляд на дорогу.

Ошарашенная я смотрела на него, не веря своим глазам и ушам. Он считает меня красивой и умной?!

— Спасибо, — промямлила я.

— Не стоит! — с легким раздражением в голосе проговорил он. — Это не комплимент, Зоя. Подобные высказывания мне несвойственны.

Не зная как реагировать на его слова, я в молчании ждала продолжения, глядя на безупречный профиль молодого аристократа.

— Я озвучиваю лишь факты, очевидные не только мне, — закончил он и взъерошил свою темную шевелюру.

Если бы я была умной, то не таращилась бы на него, лихорадочно перебирая в уме слова в поисках хотя бы одного уместного.

— Мне очень приятно слышать такие слова. Особенно… от такого человека, как ты.

О, ну хоть что-то!

Себастьян скосил на меня взгляд, но лишь на миг. Однако этого хватило, чтобы мое сердце подпрыгнуло до гланд и вернулось обратно.

— А какой я человек, по-твоему? — голос-вдохновение еще не утратил строгие и раздраженные нотки.

Сглотнув, я выдохнула, пытаясь сосредоточиться на своих мыслях и словах.

— Сложный, суровый, не терпящий ложь и лицемерие.

Да что же я несу-то?! Какое я имею право говорить такое этому мужчине?!

Себастьян растянул губы в полуулыбке и снова бросил на меня быстрый взгляд:

— Какой я мрачный тип, оказывается.

Я услышала, как смягчился его голос, и поразилась.

— Не удивительно, что ты почти умоляла Злату и Виктора не оставлять тебя на такую угрюмую компанию.

Почувствовав, что между нами слегка разрядилась атмосфера, я коротко рассмеялась:

— Я вовсе не умоляла.

Он насмешливо изогнул брови:

— Да ты чуть не разрыдалась, услышав, что в парк придется ехать со мной.

— Вовсе нет, — вторила ему я. — Но даже если со стороны это так и выглядело, то только из-за твоей реакции на предложение Златы. У тебя было такое выражение на лице, будто тебе предложили собственноручно поймать в грязном водоеме лягушку и слопать ее живьем! Салон автомобиля наполнился низким звуком гортанного смеха Себастьяна. Его смех словно услада для моего слуха. Интересно, в чем этот мужчина неидеален?

— О Господи! Вот это метафора!

Напряжение окончательно покинуло меня, и я с облегчением откинулась на спинку кожаного кресла.

— Ты вдохновляешь мое воображение! — призналась я, глядя на него с улыбкой.

Словно по невидимому знаку мимолетная легкость между нами исчезла. Я осознала, что выдала недопустимое признание. А брошенный на меня строгий взгляд Себастьяна был тому доказательством.

— Зоя, помнишь, я говорил тебе о том, что нельзя доверять таким мужчинам, как мой брат? — серьезно спросил он, не отвлекаясь от дороги, — большое сходство с которым ты находишь во мне?

— Помню, — опуская глаза на свои подрагивающие руки, произнесла я.

— Великолепно! А про дружбу с мужчинами, подобным мне, помнишь?

— Да.

Себастьян перевел на меня глаза и прочеканил слова:

— Так пусть это будет девизом твоей жизни!

***

Около шести вечера мы приехали в парк аттракционов на вершине горы Тибидабо. Угнетенная молчаливой атмосферой поездки, я вышла из автомобиля Себастьяна.

Я сознательно поспешила, предупреждая тем самым его намерение открыть мне дверцу и подать руку. Не хочу касаться его. Смущение, смешанное с тягостным напряжением, и так лишало меня разумности мыслей и слов.

Искоса поглядывая, я увидела, как Эскалант вышел из машины и как-то слишком сильно хлопнул дверцей со своей стороны. Или это только мне показалось?

— На будущее, — поравнявшись со мной, Себастьян выражал свое ярое недовольство. — Не лишай меня удовольствия быть воспитанным человеком. Тогда я перестану себя чувствовать невежей, спутнице которого приходиться самой выбираться из машины!

Вот это отчитал! Мой подбородок непроизвольно дернулся вверх, хотя я и так взирала на высоченного мужчину, запрокинув голову.

— Я не привыкла к столь галантному отношению к своей провинциальной персоне. Мне более привычно общество невоспитанных невеж, к которым и я, собственно говоря, себя отношу. Он сдвинул брови, и две складки залегли над его прямым носом.

— Я снова побил рекорд собственной угрюмости? — примирительно спросил он.

— Ничего. Я уже почти привыкла, — с непонятно откуда-то взявшимся достоинством ответила я, чем вызвала одну из его дьявольскиковарных улыбок, обезоруживающих меня в одну секунду.

— Ну что же, — вздохнул он и поправил сумку для пикника, висевшую на его широком плече, — в качестве извинений позволю тебе затащить меня на один из этих устрашающих аттракционов.

Я приняла правила его игры и снова кивнула:

— Высота или вода?

Он удивленно вскинул брови.

— Вода, — осторожно ответил Себастьян, явно не понимая причин моего мини-блиц опроса.

— Ага, значит у тебя боязнь высоты, — с видом знатока сделала заключение я и озадаченно осмотрелась по сторонам. — Звучит как вызов для меня и наказание для тебя.

— Опасаюсь узнать ответ, но все же рискну задать вопрос: в чем заключается вызов-то?

Я, завидев огромнейшее колесо обозрения, располагающееся прямо над пропастью, ответила:

— Победить твою фобию. Идем, Себастьян!

С удовольствием заметила, как он, посмотрев в указанную мной сторону, поморщился и тяжело вздохнул.

— Сам виноват! — он сокрушенно покачал головой и пошел вслед за мной.

В парке развлекалось огромное количество посетителей, большую часть которых составляли туристы. Со всех сторон звучали обрывки фраз на различных языках и очень редко мелькали испанские слова. Понятное дело, жителям Барселоны уже порядком надоел этот вид развлечений, и они отдавали предпочтение местам с меньшим количеством иностранцев.

Я двигалась рядом с обреченным Себастьяном и смотрела по сторонам. Захватывающий вид, который открывался с места размещения аттракциона, чувство маленькой победы над суровым мужчиной — в лице моего спутника — воодушевляли меня.

Вот он — характер творческого человека. Тонкая грань между печалью и радостью, грустью и счастьем, вдохновением и… вдохновением. Моя шаткая эмоциональная натура мешала мне жить, не давая заводить близких друзей и держать свои эмоции под контролем.

Но этот недостаток во мне и был моей необходимостью. Я черпала вдохновение из любой своей эмоции и чувства. Боль, мечта, смех, слезы, жажда… а теперь — любовь. Все это находило отклик в моих рисунках. Я рисовала то, что чувствовала, и это мое счастье и духовная отрада.

По лицам проходящих мимо посетителей я поняла, что мы задерживаем их взгляды. Ну еще бы! Красивый, стильно одетый парень в далеко недешевой одежде и невзрачная девчушка рядом с ним в искусственно-

рваных джинсовых шортах и свободной рубашке, рукава которой подвернуты. Мои белые эспадрильи погружались в подстриженную траву, а рядом ступали дорогущие черные туфли Эскаланта.

Мы приблизились к месту его будущего испытания, а именно — огромному колесу обозрения, которое медленно двигалось, зазывно сверкая ярко выкрашенными кабинками.

— Возможен ли какой-нибудь другой способ загладить мою вину перед тобой? — подняв голову к движущемуся орудию мести, спросил Себастьян.

— Абсолютно нет! — с деланным сожалением ответила я. — Но я позволю тебе открыть мне дверцу вон той красно-белой кабинки!

— Как же это мило с твоей стороны! — съехидничал он.

Заплатив за вход, Себастьян шагнул на ступени, ведущие к кабинкам, и подал мне руку. Я послушно, вложила в его раскрытую ладонь свои пальцы и с коварным наслаждением ощутила его крепкую и уверенную хватку.

Пара шагов, и мы уже сидели на лавочке очень близко друг к другу, поднимаясь на самую верхнюю точку. Я не сдержала улыбку, глядя на напряженное лицо властного Себастьяна, который драматично смотрел прямо перед собой. — Не могу поверить, что нашла твою болевую точку, Себастьян! — призналась я.