Паутина - Весела Костадинова Страница 17

— Что мне делать? — спросила тихо, чувствуя легкий озноб в теле.

— Рассказать подруге, — мгновенно ответила Наталья. — Она будет теперь работать с ним. Да и тебе самой стоит быть осторожнее.

— Мне? — удивилась я. — Мне-то с чего?

— Потому что и ты, моя дорогая, уже на крючке.

Ее слова выбили меня из равновесия, но разве она не была права? Разве все эти несколько дней я не возвращалась мыслями снова и снова к тому разговору?

Черт, я действительно оказалась на крючке, пойманная как рыба на наживку.

— Спасибо, — выдохнула едва слышно. — Я…. наверное вы правы, Наталья.

— Люди не всегда добры, Лиана, — тяжело вздохнула она. — Не всегда понимают других….

— Откуда вы все это знаете? — вопрос прозвучал по детски наивно, но мне было интересно узнать о Наталье чуть больше, ведь она сама по-прежнему оставалась для меня загадкой.

— Опыт, моя девочка. Опыт, годы…. Да и сын у меня…. Он врач, хороший психолог…. Помогает другим людям, которые оказались в сложных ситуациях….

Она сказала это с такой грустью, но одновременно с гордостью, что я не смогла не улыбнуться.

— Вы гордитесь сыном, — в груди стало больно, моя бабушка тоже гордилась папой.

— Он, Лиана, единственный, кто у меня остался, — ответила Наталья вздохнув. — После смерти дочери он…. Он едва не сломался. И только его желание работать, помогать другим…. Это единственное, что удержало его на плаву.

— Мне жаль…. — это звучало дежурно, но иных слов я подобрать не могла. Кто может вообразить боль людей, потерявших своих близких?

— Я знаю, моя хорошая, — ответила она. — То, что он делает сейчас, то, скольким людям он помогает…. Это дорогого стоит, Лиана. А я… я по мере сил стараюсь помогать ему в его Центре….

— Центре?

— Да, — я почти услышала, как Наталья улыбнулась в трубке. — Он организовал центр помощи людям, оказавшимся в трудной ситуации. Тем, кто потерял себя, жизнь, близких. Тем, кому некуда идти…. Тем, кто не знает, что делать…. Таких ведь так много, моя дорогая….

О да, я в курсе.

На улице становилось всё холоднее, всё темнее. Ветер пробирался под куртку, заставляя поёжиться, а редкие капли дождя, налипая на волосы, делали воздух ещё более промозглым. Но идти домой не хотелось.

Снова погружаться в темный мрак одиночества и тоски. Снова шагать по пустым комнатам, слушая, как эхо моих шагов растворяется в тишине, изредка прерываемой тихим голосом бабушки, говорящей с мамой.

— Лиана, — голос Натальи был тёплым, наполненным мягким участием. — Не переживай из-за своего декана. Теперь ты знаешь, чего от него ожидать, и сможешь больше не попадаться на крючок его обаяния.

Я провела языком по пересохшим губам, опустив взгляд.

— Расскажи всё подруге, — продолжила Наталья. — Она тоже должна знать о происходящем.

Я тяжело вздохнула, чувствуя, как внутри что-то болезненно сжалось. Неспешно поднялась со скамьи, перехватила пальцами пластиковые ручки пакета с продуктами. Тяжёлые, давящие на запястья.

— Наталья… — я замялась, не зная, как сформулировать то, что крутилось в голове. — Мне домой пора, — наконец призналась, но голос выдал моё нежелание уходить в пустоту. — Но…

Наталья будто почувствовала это.

— Звони, моя дорогая, — сказала она с той же мягкостью, которой так не хватало мне сейчас. В её голосе было что-то родное, обволакивающее, словно лёгкое прикосновение тёплых ладоней к замёрзшим пальцам. — И если можно… я тоже буду иногда звонить.

Моё сердце сжалось, а затем расправилось, словно кто-то осторожно снял с него невидимый груз.

— Да… — прошептала я, и в груди стало чуть легче, словно воздух стал мягче, свободнее. — Да… Звоните… Пожалуйста…

Я прижала телефон к уху ещё на секунду дольше, прежде чем нажать на кнопку завершения вызова. Разговор принес и облегчение, и новые вопросы. Но еще чувство, что где-то есть человек, которому по-настоящему не все равно, что происходит со мной.

11

Несмотря на разговор с Натальей, несколько дней я так и не могла решиться поговорить с подругами начистоту. Казалось, стоит только начать, и они сразу поймают меня за руку — за моё умалчивание, за колебания, за ту ревность, которую я сама пыталась отрицать.

Я смотрела на сияющее лицо Дарьи, человека, с которым делила радости и горести последние десять лет, и не могла отделаться от гнетущего ощущения, что в чём-то предала нашу дружбу.

И Лена, и особенно Дарья всегда были рядом, готовые поддержать и помочь. Я верила, что наши отношения нерушимы, крепки, как старый дуб, переживший не один шторм. А сейчас… Сейчас это дерево трещало.

Я глубоко вдохнула и направилась в лабораторию Дарьи сразу после занятий, надеясь застать её одну.

— Даш, — позвала я, заглянув внутрь. — Занята?

Она подняла голову от стола, на котором были разложены пипетки, пробирки и несколько листков с записями. Её лицо тут же осветилось радостной улыбкой.

— Уже почти закончила, — ответила она бодро, стряхнув невидимые соринки с белого халата. — Сейчас только подготовлю реактивы для шпиздриков с первого курса и буду свободна, как ветер в поле.

Я улыбнулась, услышав её привычный, лёгкий тон, но внутри всё равно оставалось беспокойство.

— У Роменского завтра здесь пары с утра, — добавила она, закатывая глаза. — А он не любит, когда что-то не готово.

— Заходи, что застыла? — Дарья мотнула головой, жестом приглашая внутрь. В её голосе прозвучало лёгкое удивление, но и нотка настороженности. — Что-то случилось, Лиан?

Я шагнула вглубь лаборатории и опустилась на высокий стул перед идеально чистым лабораторным столом. Поверхность холодила локти, когда я устало навалилась на неё. Внутри всё сжималось в тревожном клубке, но я всё равно не могла решиться заговорить прямо.

За окном опускались осенние сумерки. Бледный свет стекался по стеклу, растекаясь по белым стенам лаборатории, делая её чуть более камерной, почти уютной. Дарья щёлкнула выключателем, и лампы мягко осветили помещение.

— Как тебе работа? — тихо спросила я, вцепившись пальцами в край стола.

Дарья пожала плечами, не подозревая, что я тяну время, пытаясь собраться с мыслями.

— Нормально, — ответила она. — Меня поставили ответственной за эту лабораторию, но преподы особо не лютуют. Главное, соблюдать правила.

Она усмехнулась, протягивая руку к стеклянному шкафу с реактивами.

— Но знаешь, с учётом того, что всех их мы знаем, я уже могу предсказать, кто и что от меня требовать будет. Так что пока без проблем.

В ее голосе я не уловила никаких тревожных нот, напротив, она была довольна. По-настоящему довольна.

— Даш…

— Так, подруга, — голос ее стал серьезным, темные глаза чуть нахмурились, — выкладывай. Знаю я такой твой взгляд: что натворила?

— Я не