Габриэль - Кира Монро Страница 16

— Что это за лицо? — я пристегнул ремень безопасности и посмотрел на неё.

— Ничего, — ответила она, избегая моего взгляда.

Я завёл машину и тронулся.

— Ладно, тогда я могу смело добавить в свой список вещей, которые мне интересны в Беатрис, что она любит корчить рожи без причины.

Она рассмеялась беззлобно:

— Ты имеешь в виду тот список, в который ты добавил, что я скучная?

— Нет, это совершенно другой список, и он в два раза длиннее, — ответил я с ухмылкой.

Она сузила глаза и потянулась к ремню безопасности, но он заблокировался. Она продолжала тянуть его, бормоча что-то себе под нос, словно сражалась с невидимым врагом.

Беатрис повернулась к двери машины, продолжая бороться с ремнём. Она замерла, когда я провёл пальцами по её руке. Её взгляд переместился на мою руку, а затем последовал за ней. Дыхание Беатрис участилось, когда она повернула голову, чтобы посмотреть, как близко мы находимся друг к другу.

Когда я натянул ремень безопасности, она на мгновение взглянула на меня своими большими карими глазами. Затем её взгляд скользнул к моим губам. Я поджал нижнюю губу, и наши глаза снова встретились, прежде чем я опустил взгляд на её губы.

Когда я защёлкнул ремень, она несколько раз моргнула, возвращаясь в реальность после этого особенного момента.

— Я ненавижу запах сигаретного дыма. А ты и твоя машина воняете им, — ляпнула она.

Я отстранился:

— К счастью, меня не волнует, что тебе нравится или не нравится, Principessa.

Она закатила глаза, когда я завёл двигатель и отъехал от дома.

— Куда?

Она назвала адрес, и какое-то время мы ехали молча.

— Ну, как всё прошло с Ванессой?

Краем глаза я заметил, как она покачала головой.

— С кем? — спросил я, копаясь в радиоприёмнике, пытаясь найти что-нибудь, где не крутят проклятую рекламу.

— Ванесса. Ну, знаешь, любовница Сатаны, с которой я познакомила тебя вчера вечером?

Я улыбнулся про себя. Ей явно интересно знать, что между нами было.

— Точно, Ванесса. Да, мы трахались, если тебе это интересно.

Её уголки рта опустились, и она посмотрела в окно.

— Но я всё время думал о тебе, — сказал я с ухмылкой.

Её голова снова повернулась ко мне.

— Ты отвратителен!

— Я шучу! Где твоё чувство юмора? — рассмеялся я, качая головой.

— Наверное, там же, где ты оставил свой мозг.

— Я не трахал её, — произнёс я через несколько минут.

— Мне было бы всё равно, даже если бы ты это сделал.

— И всё же ты спросила, как всё прошло с ней, — мой взгляд вернулся к ней, и я заметил красный румянец на её щеках.

Я снова посмотрел на неё, когда мы подъехали к красному светофору.

— Так что, ты влюбилась в кого-нибудь прошлой ночью, или ты рассчитываешь, что это соглашение с итальянской версией Неда Фландерса сработает?

— Вообще-то да.

Я перевёл взгляд на неё.

— С кем?

— Ты его не знаешь.

— Я могу узнать. Ты знаешь, — пригрозил я, зная, что у Луки есть список всех, кто присутствовал.

— Давай. Тогда ты скажешь мне, кто он такой.

— Что ты имеешь в виду?

Она вздохнула.

— Я не знаю ни его имени, ни того, как он выглядит, если уж на то пошло.

Она уставилась в лобовое стекло, и на её лице появилось отрешённое выражение.

— Я искала туалет после нашего не очень приятного свидания и оказалась в тёмной комнате. Я не могла найти выход, и мои глаза долго не могли привыкнуть к темноте. В общем, этот парень вошёл и поцеловал меня.

— Значит, ты влюбилась в него с первого поцелуя?

Она повернулась и посмотрела на меня.

— Нет, я не какая-то влюблённая девочка-подросток, — сказала она, сложив руки на груди. — Но он поцеловал меня так, как будто знал меня. Было какое-то ощущение знакомства, а затем волнение от того, что мы впервые познали друг друга.

Она покачала головой.

— Тебе не понять.

— Ты права, не пойму, — усмехнулся я. — Откуда ты знаешь, что он не хотел тебя просто трахнуть?

Она глубоко вздохнула, прежде чем ответить:

— Не все мужчины — шлюхи, Габби.

Но тут она начала что-то бормотать.

— Что? Что ты бормочешь?

— Забудь об этом, — сказала она, когда мы подъехали к тротуару у жилого дома. — Спасибо, — она начала выходить из автомобиля, и я поспешил следом.

— Что ты делаешь?

— Я просто хочу убедиться, что ты благополучно войдёшь в квартиру, — сказал я, схватив её сумку. Она упорно не отпускала её из рук.

Я посмотрел на неё, и после нескольких попыток перетягивания сумки она застонала и, наконец, отпустила её.

Беатрис повела меня к двери.

— Доступ в здание контролируется. Видишь? — Она просканировала карточку и открыла дверь. — Это было одним из условий, которые поставил мой отец, если я хотела съехать из родительского дома. Я должна была найти место с ограниченным доступом для посторонних.

Ночной швейцар встал, увидев нас.

— Здравствуйте, мисс Беа.

— Привет, Джордж, — улыбнулась в ответ Беатрис, а затем посмотрела на меня. — Это Габби, — ухмыльнулась она. — Он как раз провожает меня до двери.

Старик кивнул мне.

— Как это по-джентльменски. Такое не часто встретишь, — он пожал мне руку, и мы вошли в лифт.

Как только двери лифта закрылись, я сказал ей:

— Если кто-то попытается проникнуть внутрь, что он сможет сделать? Он не должен охранять дверь. Он древний.

— Ты не знаешь, но у него чёрный пояс по джиу-джитсу, — сказала она, постукивая ногой и наблюдая, как меняются цифры на мониторе по мере подъёма лифта.

Я разразился смехом:

— У этого старика чёрный пояс? Ты издеваешься надо мной?!

— Нет, я не издеваюсь. Что это вообще значит? Как это может означать то же самое, что и шутить или прикалываться? — спросила она, и я засмеялся ещё громче.

Лифт дзинькнул, и Беатрис, вздохнув с облегчением, вышла из него. Она долго возилась с ключами, пока мы подходили к двери её квартиры.

Когда дверь напротив открылась, она издала стон:

— Чёрт…

Пожилая женщина стояла и улыбалась, держа на руках за оранжевую кошку-табби. Я не мог не вспомнить ту женщину, которая делала то же самое, когда я был со своими людьми в заброшенном многоквартирном доме.

— Беатрис? Это ты, дорогая? Тебя не было почти весь день, и я уже подумала, что на этот раз, может быть, ты ушла навсегда, — сказала она, посмотрев на меня сквозь свои бифокальные очки, а затем поправив их на переносице.

— Лео, ты стал выше и красивее. Я продолжала убеждать себя, что Беа