Развод. Бумерангом по самые я... - Каролина Шевцова Страница 15

Тимофей облокотился к двери и пытается отдышаться, уперев руки в колени. В уголке его рта алеет кровь - мои костяшки тоже горят, но я не подаю вида.

- Ну что, батя, доволен? - Он ухмыляется, но голос срывается. - Теперь ты герой. Отстоял «свою девочку». Лен, к тебе вопросов нет, ты там моргни, если этот боров держит тебя в плену.

Лена сжимает мою руку так, что ногти впиваются в кожу. Её дыхание частое, прерывистое - будто она только что убежала от чего-то страшного.

- Тимофей, просто уйди... - шепчет она.

Сын замирает. Смотрит на неё, потом на меня. В его взгляде внезапно появляется что-то... почти детское.

- Ладно - он резко разворачивается, пинает букет ногой. Алые розы разлетаются по полу, как осколки. - Только запомни, отец. Ты её не удержишь. Никто не удерживает таких.

Дверь захлопывается.

Тишина.

Лена обнимает меня, прижимается всем телом - дрожит, как перепуганный зверёк. Я глажу её по волосам, но сам смотрю на дверь.

Слова сына висят в воздухе, как проклятие.

- Он... он просто пьяный. Напился в стельку и несет не пойми что, - бормочет Лена.

Я не отвечаю. Потому что знаю - не так уж пьян был Тимофей.

Глава 9

Я проснулась от стука в дверь. Три часа ночи. Ну конечно, самое время для гостей. Вряд ли это муж. И даже не принц на белом коне - коней в нашем районе не водится, а принцы давно разбежались.

Открываю – на пороге Тимофей. Бледный, с трясущимися руками, глаза красные - будто не спал или перебрал с энергетиками.

- Омичка… - голос у него дрожит, но тут же губы дергаются в кривую ухмылку. - Привет. Что, не спится? Мне вот тоже.

Я понимаю сразу - он знает.

- Заходи, - тихо говорю, отступая в сторону.

Он входит, руки сжаты в кулаки, кадык резко дергается вниз, а рот непроизвольно открывается, будто Тимке не хватает воздуха в легких. Он мнется, ерошит рукой непослушные волосы. Светлые, как у его отца когда-то. От этой мысли снова становится горько. Ну, мой мальчик, скажи мне то, что я и так знаю. Ты говори, а я пойму, на чьей ты стороне – моей, или его.

- Так, короче, омка, ты лучше сядь, хотя нет, не садись, я быстро. В общем, батя там совсем одурел и ушел к этой… - Тимофей не может даже выговорить её имя.

- К Лене, - спокойно заканчиваю я.

Он вздрагивает, будто от удара.

- Это же пи*дец, мам.

Я молчу. Что я могу сказать? Да, пи*дец.

‍Холодок пробегает у меня по спине. Перевожу взгляд с аватарки на дисплее - Яна смеется, держа в руках сладкую вату, а из-за ее спины выглядывает Поля. Они как попугаи неразлучники, всегда рядом. Такие лучезарные, такие счастливые дети, и всё, чего я хотела - продлить их детство еще немного. Хоть на несколько недель, но продлить. А теперь им придётся вырасти. Резко. За ночь.

- Тим, ну зачем… - тихо, почти обречённо спрашиваю я.

- Потому что надо. Омка, ты не понимаешь, что будет война? А где война, там и армия. И нужно, чтобы ты всё правильно объяснила девчатам, а иначе это сделает отец.

- Мы договорились не трогать их пока. Сказать всё, когда они приедут на каникулы.

- А ещё вы договаривались жить долго и счастливо и помереть в один день. Я помню, я в ЗАГСе вместе с вами был. И что, где сейчас ваши договорённости?

Тимофей хватает меня за плечи и трясёт, словно пытается вытряхнуть из меня все страхи и тревожные мысли. Видимо, в его голове сейчас разворачивается эпичная сцена, где я, окрылённая его тирадой, хватаю топор и мчусь восстанавливать справедливость.

Увы, реальность прозаичнее.

Во-первых, в моих венах не бурлит тестостерон и не плещется дешёвый джин, как у него.

Во-вторых, я уже пережила шок, гнев и стадию «повесить его семейные трусы на флагшток администрации" . Вместо этого я... приняла. Приняла, что мой муж - не просто козёл, а козёл с претензией на трагедию Шекспира. А Лена - не просто шлюха, а шлюха с педагогическим образованием.

Но вот в чём загвоздка: для моих девочек он - папа, который катал их на плечах и чинил сломанные куклы. А она - Леночка, которая дарила им книги и учила заплетать французские косы.

Как, млять, мне объяснить им, что их сказка закончилась похабным анекдотом?

А телефон все звонит. Я понимаю, что если не отвечу сейчас, уже к утру они обе будут в Москве, и нажимаю зелёную кнопку.

Экран загорается, вижу очертания комнаты, такой родной, потому что сама выбирала девочкам все эти пледы, подушки, картины и прочее. Всё здесь мне знакомо, кроме двух лиц напротив камеры ноутбука.

Яна смотрит испуганно. Полина - осуждающе.

- Мам… - Яна тянет руку к экрану, будто хочет меня потрогать. - Это правда? Вы с папой… разводитесь?

- Да, девочка моя… - начинаю я, но Полина резко перебивает:

- Да ладно, какой развод?! Вам что, больше заняться нечем? Вам же уже под пятьдесят, вы же не подростки!

Тимофей фыркает за моей спиной:

- Ну, вообще-то, подростковое поведение как раз у папочки наблюдается. Особенно в области гормональных всплесков.

- Тим! - шикаю я, но он только пожимает плечами.

- Мам, я не понимаю… - голос Яны дрожит. - Почему? Что случилось? Вы же всегда… всегда были вместе…

- Всё сложно, солнышко, - вздыхаю я. - Но это не значит, что мы перестаём быть вашими родителями.

- Ой, да бросьте! - Полина скрещивает руки. - Вы поссорились, и теперь решили устроить драму? Папа, наверное, забыл поздравить тебя с восьмым марта, а ты решила его проучить?

О нет, милая, он поздравил. Он меня так поздравил - всю жизнь буду помнить! Я думаю, как сказать о Лене, и стоит ли это делать прямо сейчас, по телефону, среди ночи, как в диалог снова врывается Тим.

- Если бы, - бубнит он.