Семь пятничных шалостей - Соня Субботина Страница 14

– Как мы можем туда попасть? – не унималась Юля. Чувствуя, что уже близка к победе.

– Боюсь, что это невозможно.

Юля не смирилась с поражением, и разговор вышел на новый виток. Теперь она объясняла, насколько ей важно было попасть в архив. Либо здесь и сейчас она узнает способ, либо никогда. Вряд ли архивисты сидят на сайтах знакомств. И вряд ли им меньше пятидесяти лет. В сознании Юли представители данной благородной профессии уже рождались в летах, седине и очках.

– Ладно, оставьте свой номер телефона. Если получится договориться, я вам позвоню, – наконец сдалась сотрудница музея, решив, что подобную тягу к изучению истории родного края стоит поощрить.

Юля тут же растерялась. К такому повороту событий она была не готова. Ей казалось, что ее должны взять под руку и повести тайными проходами в подземелья Кремля. Но никак не просить номер телефона. Звонки ни от каких теток из музея она не собиралась принимать. Даже если это поможет написанию диплома.

Неловкое молчание прервал Макс, который все это время наблюдал за этим разговором.

– Можете записать мой.

Сотрудница музея записала цифры в заметки и добавила, что ничего не обещает, но постарается. Юля с Максом поблагодарили ее и перешли в другой зал.

– Ты ведь понимаешь, что она сказала это, только чтобы ты отстала от нее? – спросил Максим, когда та женщина уже не могла их услышать.

– Возможно, но попытаться стоило, – пожала плечами Юля и потащила его к одной из витрин. Сейчас, когда она уже нашла, что искала, можно было и поразглядывать экспонаты.

– И сдались тебе эти архивы. Почему ты не можешь найти инфу в инете? Киберленинка, там, Диссеркет.

– Потому что я искала, там ничего нет. Такое ощущение, что нашего города никогда и не существовало. Если с архивами не выйдет ничего, придется искать новую тему. А я так хочу кокошник из экокожи!

– Думаю, ничего страшного, ты же не за неделю до защиты ее меняешь. Я тоже не сразу со своей определился.

– И о чем пишешь в итоге?

– Ни о чем, а что. Сайт пишу для маминого цветочного магазина. Потом и приложение сделаю. Все полностью автоматизированное и с использованием нейросетей.

Вопрос «Погоди, что?!» застрял у Юли где-то в горле. Она ощутила себя полной дурой. Знала же, где именно учится Макс, но до этого момента была уверена, что там учат конструировать радио и прочие приборы. Радиоуниверситет же. О том, что там есть факультеты и для айтишников, она даже и не подумала. Возможно, нужно было порадоваться, что она внезапно стала на шаг ближе к мечте, но сейчас чувствовала себя растерянной.

Наконец Юля пришла в себя и, улыбнувшись, ответила, что это очень интересно. А потом закидала Максима вопросами о создании сайтов. Она не понимала ни слова из того, что он говорил, но не сомневалась, что он действительно разбирается. И это завораживало. Впервые с момента начала их общения Юля приняла на себя роль слушательницы, но ее все устраивало. Экспонаты за витринами окончательно утратили всякую ценность для этих двоих.

Юля бродила по залам с Максом под руку и думала о том, как удачно все обернулось. Пришло откуда не ждали. Но она не спешила возвращаться к своему первоначальному плану: влюбить, получить желаемое и бросить. Может, это и не было чем-то из ряда вон выходящим в отношении абстрактного парня-айтишника, но с вполне конкретным Максимом, согласившимся пойти с ней на улицу петь и играть на гитаре, никак не могла так поступить.

Глава 6

Так себе артисты

Мы все сломаны. И именно в местах надломов мы часто сильнее всего.

Эрнест Хемингуэй

Казалось, что все пространство вокруг заполнили звуки гитары. Вместо воздуха и света – незатейливая мелодия из трех аккордов. Макс сидел на принесенной с кухни табуретке и перебирал струны, то и дело поглядывая на экран брошенного на кровать телефона. Юля написала, что вышла еще минут двадцать назад, и, чтобы скрасить ожидание, Максим взял гитару. Ну и чтобы прекратить нервничать перед их встречей – тоже. Раньше он если и играл перед кем-то, то только во время посиделок на кухне с родителями. Но это было так давно, что казалось, будто в прошлой жизни. Еще на маленькой, но уютной кухне старой квартиры. В такие моменты мама приглашала отнекивающегося отца на танец, и они кружились на маленьком пятачке свободного пространства, натыкаясь на стулья и смеясь.

Максим бы все отдал, лишь бы еще раз застать подобную сцену, но – увы.

На кухне в новой квартире было достаточно места, чтобы провести целый турнир по спортивно-бальным танцам, но там больше никто не танцует и очень редко можно услышать чей-то смех. Да и в последнее время Макс почти не брал гитару в руки.

То, что предложила ему несколько дней назад Юля, было самым настоящим выходом из зоны комфорта. Хотя бы петь не заставляет, и на том спасибо. Все вечера после похода в музей Макс проводил с гитарой в обнимку, чтобы выучить все песни из утвержденного его подругой репертуара, подобранного по принципу: чтобы люди вокруг танцевали. После цветов на первое сентября такое ТЗ выглядело крайне понятно. Да и ему не привыкать к странным запросам. Когда-то ему пришлось собирать букет, в котором вместе с цветами была книга.

Бо́льшую часть песен Макс и так знал, но решил, что практика лишней не будет. Глупо, наверное, но он так боялся накосячить. Ладно незнакомые люди, пройдут мимо и тут же забудут, но Юля…

– Переживаешь, что твоя девочка так и не придет? – Макс не заметил, как в дверном проеме появилась мама.

– Да нет… – он поставил гитару рядом с собой, прислонив ее к кровати, – мне стоит переживать, если она придет, и причем вовремя.

– Девочки такие девочки. Уверена, она час выбирала, что надеть. – Женщина подъехала на инвалидной коляске ближе к сыну.

– Я думал, ты приш… – Он осекся. За все эти годы он так и не смог привыкнуть к словам, отражающим новую реальность. В его сознании мама все еще танцевала на кухне, бегала полумарафоны, носилась среди цветов в своем магазине и каталась на лыжах, а не на инвалидном кресле. И каждый раз, когда он употреблял старые слова, тут же начинал корить себя.

– Ну да, подошла, – закатила она глаза, – причем на своих двоих! – Она помахала сыну обеими