Измена. Горькая правда в наш юбилей (СИ) - Голд Джулия Страница 14

Значит, сладкая парочка из моего мужа и его любовницы отправились с утра на сложную трассу. А к вечеру мне позвонили. Села, понимая, что травма была серьёзная, если его так быстро доставили в Россию. Вопрос, почему его вообще привезли сюда, ведь он мог себе позволить практически любое лечение.

Значит, случилось что-то серьёзное.

А Катя тогда что же? Почему она молчала, почему не звонила?

Я набрала её номер, но он был выключен. Сердце забилось как заполошное. Я уже вышла из квартиры, получив сообщение о прибытии такси, поэтому пришлось прислониться к стене, чтобы перевести дух.

В глазах потемнело, сердце застучало так громко, а кончики пальцев онемели. Стояла, пыталась глубоко дышать, и сама себя успокаивала:

«—Всё хорошо, с Катей всё хорошо. У неё просто телефон выключен, ничего страшного же не случилось. Стоп! У меня же есть телефон Андрея!»

Я судорожно набрала его номер, но и он был выключен. Почему? Самая явная причина — перелёт! Я выдохнула, собрала себя в кучу и на ватных ногах пошла к такси.

Я почти доехала, когда мне позвонила Катя. Она нервно начала рассказывать всё, но так сумбурно, периодически всхлипывая:

— Нам не сразу сообщили, мы вообще на другой трассе были… Лавина сошла, ты понимаешь?! Лавина… Если бы он начал спуск на пять минуть позже, то… — Катя судорожно вздохнула, еле справляясь с эмоциями, но продолжила рассказывать: — Хорошо, его лавиной только краем задело, но перемололо его сильно…

Катя всхлипнула, судорожно пытаясь не разреветься, я не выдержала:

— Всё, хватит! Прекрати себя доводить! Я в больницу еду, всё там и узнаю.

Катя словно меня не слышала, шептала в трубку:

— Нам сначала и говорить ничего не хотели. Пока всех спустили, пока мы поняли, что папы нет. И обратились в службу. Сказали, больница переполнена, а время было на часы. Папа без сознания, переломы какие-то сложные.

Катя зарыдала, а я услышала, как мужской голос её успокаивает. Хорошо, что рядом был Андрей. Он и взял трубку. Я сразу же уточнила:

— Вы прилетели, я правильно поняла? Вы видели Диму? В каком он состоянии?

Спокойный, собранный голос, Андрей быстро всё разложил по полочкам:

— Да, мы прилетели, и нет, Дмитрия Олеговича мы не видели, нас не пустили к нему. Но мы разговаривали с врачами, которых направили на место, куда спасатели всех привозили. И…

Андрей замолчал, а я напряглась, предчувствуя что-то нехорошее. Чтобы отвлечься от тяжёлых сейчас мыслей, я спросила:

— Если Диму забрали в Россию, то вас-то почему нет? Или хотя бы Катю, она же ближайшая родственница.

Андрей с досадой ответил:

— Да некогда было родственников искать. Нас пока нашли по спискам пострадавших, пока сообщили в отель. В общем, с Димой полетела Лера, а мы только-только приземлились. Хотели спросить, вы уже были у отца Кати?

— Я… Я только подъезжаю к больнице. Мне сказали, что операция была. И ещё как минимум одна впереди. Я плохо помню слова врача, у меня голова, честно говоря, отказывается работать. Погоди, а Лера, получается, с Димой летела? Она серьёзно пострадала?

Досадливый ответ:

— Да нет вроде, цела. Она первая спускалась по трассе, ждала внизу, её почти и не коснулось, она успела. Да и Дмитрию Олеговичу повезло, его лавина краем коснулась, не завалило. Там людей всё ещё ищут.

— А почему она тогда с вами не летела? Почему её взяли с ранеными? Андрей, ты что-то недоговариваешь?

— Да вы понимаете, Анна Витальевна, нам передали, что она его женой назвалась.

Что? Какая чушь! Зачем она? Хотя…

Мне показалось, что во рту у меня горчит, настолько неприятно было слышать эти слова. По телефону врач называл меня женой, значит, Лера здесь, в больнице так себя не назвала.

Конечно, это в другой стране она могла кого-то обмануть, такое событие, некогда было разбираться, а здесь у неё бы попросили документы.

Я быстро разобралась, где лежал мой муж. Оказалось, его уже перевели в отдельную палату из реанимации. Мне показали направление и сказали номер палаты.

Медсестра, находящаяся на посту, сначала с подозрением посмотрела на меня, когда услышала, что я жена, и попросила паспорт. Выписав мои данные, улыбнулась вроде и приветливо, но как-то грустно, что ли, и предложила:

— Я вас лучше провожу, Анна Витальевна. Но там пока посетительница, вы же в курсе?

Я остановилась, повернулась к молодой женщине, уже почти зная, кто там внутри. Спросила тихо:

— Лера Ерова? — Молчаливый кивок медсестры, и я продолжила: — Она там, у мужа?

Глава 18

Глава 18

Закрыла глаза буквально на секунды, ощущая себя в каком-то ужасном сне. Я думала, что хуже уже быть не может, а тут ещё и эта... Лера…

Посмотрела на медсестру, понимая, что теперь ещё и весь персонал будет в курсе. Как же всё некстати!

Девушка сочувственно кивнула и тихо посоветовала:

— Может, вы пока с лечащим врачом поговорите? Он как раз вас ждал. Эта девица здесь скандал устроила, но по документам она пациенту никто, лечащий врач не имеет права ей ничего говорить. Таков закон. А она в скандал. Пациент пришёл в себя и велел её оставить. Но по закону только родственники могут получить реальную информацию. Так что, вы поговорите с Валерием Владимировичем?

Я растерянно кивнула, не желая сейчас встречаться с Лерой.

Лечащий врач мужа оказался крепким, фактурным мужиком чуть за сорок. Интересный, однозначно. Даже в таком состоянии я обратила на него внимание. Медсёстры, наверное, за ним стайками ходят. Вон, как дежурная медсестра его глазами ела.

На пальце Валерия Владимировича я заметила кольцо. Да и сам врач вёл себя более чем корректно, как со мной, так и с персоналом.

«Плюсик ему» — с горечью подумала я, понимая, что сама я брак не сохранила.

Меж тем врач говорил важную информацию, которую не хотелось пропускать, и я прислушалась:

— Динамика отличная, хотя возраст всё равно скажется. Вероятность того, что пациент встанет на ноги, далека от высокой, вы понимаете меня, ммм, Анна Витальевна?

Я сразу не поняла, что имел в виду врач, и медленно покачала головой, потому что реально не поняла вопроса.

Врач посмотрел на медсестру, с жадным любопытством слушающую его, хотя я не понимала, что такого интересного там было. Валерий Владимирович перевёл внимание на медсестру и строго ей сказал:

— Вас, Надежда Романовна, я не задерживаю. Пройдите на пост и не забывайте о своих обязанностях.

Молодая женщина вспыхнула, хотела было ответить, но встретившись взглядом со своим начальником, передумала. Кивнула молча и оставила нас.

Вдогонку ей донеслось:

— И дверь закройте плотно, будьте добры.

Я сидела и наблюдала за этим странным представлением. Похоже, это были какие-то внутренние разборки персонала и меня они явно не касались.

Когда врач опять перевёл всё внимание на меня, я уточнила у него:

— Вы хотите сказать, что у моего мужа сложный перелом и он будет долго восстанавливаться? Я к этому готова, поверьте, я понимаю. Мы переведём Диму в лучший реабилитационный центр, и им займутся профессионалы.

Врач смотрел на меня очень странно, пока я говорила. После он глубоко вздохнул и медленно выдохнул. А после сказал слова, разделившие мой мир на до и после:

— Ваш муж, Анна Витальевна, вообще может больше никогда не встать на ноги, вы понимаете? Да, если вторая операция пройдёт успешно и пациент будет чётко следовать указаниям по дальнейшей реабилитации, то вероятность встать на ноги будет куда как выше. Но не стопроцентна. Сейчас вы понимаете, что я вам говорю?

Онемевшими, непослушными губами я прошептала:

— Да, Валерий Владимирович, я поняла. — Встрепенулась, понимая, что мужу я это говорить не готова была. Как ему вообще скажешь? И можно ли? Или это ухудшит процесс восстановления?

Решила посоветоваться, и на мой неуверенный вопрос, врач убедительно ответил:

— Не можно, а нужно! Да и не получится у вас ничего скрыть, Анна Вительевна. Ваш муж почти всё время, кроме самой операции и первых пару часов, был в сознании. И он не самый спокойный пациент, поверьте. Он успел выяснить условия его нахождения в больнице, оплатил отдельную палату и доп. услуги. А ещё ваш муж ждёт моего предварительного анализа его дальнейшего лечения и его перспективы. А вам, как жене, нужно будет присутствовать.