Мэр. Цена предательства – любовь - Евсения Медведева Страница 14

– Какие люди, – Игнат раскинул руки и поднялся из-за массивного дубового стола. – Моя дорогая бывшая женушка. Какими судьбами?

– Прокофьев, прекрати ломать комедию. Это ты хотел меня видеть, и вот… Я здесь. Говори, а то у меня дел полно, – я без приглашения села на диван, чтобы скрыть, как сильно трясутся ноги.

Горло пересохло, сердце то едва билось, то подскакивало, лупя по гортани судорожными ударами. Нужно успокоиться…

– Я слышал, что случилось с твоей сестрой. Мне очень жаль, – Игнат закурил, щелкнул пальцами, и после продолжительного молчания в кабинет вошла секретарша и поставила на стол поднос с кофейником, парой чашек и вазочкой с конфетами.

При этом дамочка посмотрела на меня так, будто я ей денег задолжала. Столько злости и отвращения было во взгляде. Так смотрят только соперницы… Ой. Любовница, что ли?

– Об этом знает полстраны, Игнат. Зиновьев так отчаянно трубит в соцсетях о своей травме, что даже мне стало жаль бедного дядечку, – я снизила тон голоса, убрала налет дерзости, набравшись спокойствия.

Нужно понять, как себя вести… Нет у меня права на ошибку. Про то, что в больничной палате лежит совершенно другой человек, я решила не говорить. А что если он следил за мной? Что если всё знает?

Черт… Вокруг меня сужается петля. Чувствую, как меня медленно лишают воздуха, заставляя следовать их плану.

– Бедная глупенькая девчонка… – Прокофьев затянулся, плотно обхватив фильтр сигареты, но только для того, чтобы спрятать свою самодовольную улыбку.

Сука! Да он издевается!

– Игнат, говори… – выкрутила голос на минимум, зашептала и закрыла глаза, только бы он не увидел полыхающей в них ненависти.

Хорошо, давай поиграем…

Я громко всхлипнула и уронила голову на руки, содрогаясь в наигранных рыданиях.

– Боже, Виктория… Вы что, не из стали и титана? Тебе не чужды слёзы, страх и отчаяние? А я думал, что моя бывшая жена состоит напрочь из пуленепробиваемого металла. Ни слез, ни истерик, лютая уверенность и целеустремлённость. Мне многие завидовали… Но никто даже не догадывался, каково это – жить с такой бабой, – Игнат наконец-то рассмеялся, вдоволь упиваясь властью надо мной и моими слезами.

Я молчала, отыгрывая свою роль до самого конца. Исподтишка растирала глаза, нарочно размазывая тушь, раздражая слизистую. Давай, ублюдок, грейся о жалость и превосходство над женщиной!

– Игнат, помоги мне… – произнесла я слова, которых этот придурок так отчаянно от меня ждал. – Только ты можешь помочь!

– А на что ты способна, чтобы спасти сестру? Какова цена твоей любви? – голос бывшего мужа прозвучал настолько зловеще, что нервы не выдержали, и я разрыдалась, в красках представляя, как моя младшая сестрёнка сидит в застенках СИЗО.

Мне пришлось набрасывать самые темные сценарии, чтобы поверить в эту картинку! Сгущала краски, заставляя мозг погрузиться в полное отчаяние, ведь только так он поверит мне!

– Игнат, ну что ты спрашиваешь? Ты же знаешь, что у меня кроме сестры никого не осталось!

– Ненавижу твои слёзы! Не ревела никогда, вот и сейчас возьми себя в руки, тряпка, – процедил мой бывший муж, бросая мне свой белоснежный носовой платок. – Утрись и замолчи, пока я добрый! Если ты пришла наматывать на кулак сопли, то проваливай!

Я пришла… Чёртов манипулятор! И где только он понахватался этого? Как легко внушить бедной женщине, бьющейся в полном отчаянии, что она сама пришла просить о помощи. Боже, как это бездарно…

– Прошу, сделай что-нибудь! Ты же можешь! Оля не воровка, и ты это прекрасно знаешь! – я готова была упасть на колени, готова была на всё, только бы он меня выслушал и дал хоть каплю надежды…

– Вика, ты совсем головой поехала? У твоей дурной сестры нашли портфель Зиновьева! Вика, портфель, а не обручалку или золотую цепочку. Там были и документы, и деньги! Столько денег, Вик, сколько тебе и не снилось со своей зарплатой бюджетника, – Прокофьев скорчился в гримасе отвращения. Смотрел на меня, как на бродяжку, нищенку… Но и это я стерплю!

– Игнат! Я знаю, что есть запись с камер видеонаблюдения! – процедила робко, внимательно следя за его реакцией.

– Вика, ты вообще с какой планеты? – Игнат расхохотался, смотря мне в глаза. – Я не пойду против Зиновьева и не стану отдавать запись…

– Что? Она у тебя? Игнат, миленький, отдай… Я умоляю! Она же девчонка совсем, молодая, глупая. Ей жить и жить! Это искалечит ей будущее!

Скатилась с дивана, упала на колени, прижала руки к груди и стала медленно подползать к Прокофьеву. Ждала, что остановит, поможет подняться, но нет…

Игнат откровенно упивался этим видом, а лицо его сияло от полнейшего восторга.

Гребаные слабаки! Ненавидела таких… Недомужики, тюфяки и комок слабостей и комплексов.

Выходя замуж за сильного спортсмена, идущего к своей цели, я даже не думала, что через много лет окажусь на коленях, только чтобы согреть его уязвленное самолюбие.

– А кто такой Зиновьев, знаешь? Под ним половина региона! Он просто подкатил к твоей сестре, а та ему голову проломила бутылкой шампанского. Что, ей сложно было трахнуть дяденьку? От вас убудет, что ли? Строите из себя целок-моралисток, а сами по ночам в клубе батрачите. А зачем? А чтобы папиков себе найти богатых да молодых… Только мир другой! Хочешь бабла – соси то, что дают, даже если оно сморщенное и старое. И да, им иногда хочется молодого тела. Так что твоя Оля сама нарыла себе проблем…

Бывший муж раздраженно оттолкнулся и отошел от меня, словно я была прокаженная, жалкая и не стоящая его внимания.

Меня разрывало на атомы от ярости, но я держалась. Эта запись у него… У него! И это уже не моя догадка, а факт, который он сам и подтвердил.

А ведь мы когда-то были семьёй!

А теперь он со звериной жестокостью заявляет, что не станет помогать, чтобы не портить отношения с залётным банкиром? Зиновьев даже не местный… Приезжает в наш курортный городишко, чтобы тихо покуражиться и отдохнуть от семьи.

Что-то тут нет так… Игнат не из тех, кто упустит возможность поглумиться над просящим. Уж слишком хорошо я знала своего бывшего мужа.

Он застыл в позе хищника, исподтишка посматривая на меня. Постукивал костяшками пальцев по оконному стеклу и тихо напевал детскую песенку.

Атмосфера была мягко сказать напряженная, почти психоделическая. Он искусственно нагнетал градус, а мне только и оставалось, что ожидать вердикта.

– Я спрошу ещё раз, Вика, – Игнат внезапно обернулся,