Подкидыш для Магната. Сюрприз из прошлого - Евсения Медведева Страница 13

Моя помощница по хозяйству, Катерина, уже ждала нас у главного входа, заметно нервничала, то и дело обмахивая румяное лицо полотенцем.

– Тётя Катя, – прошептала Алексия, когда мы въехали на территорию.

– Выходи, принцесса, – Юра открыл дверь, помог отстегнуть ремни и опустил девочку на землю. Она хотела было броситься в дом, но остановилась и, сжав пальцы за спиной, дождалась меня.

– Привет, дорогая, – Катя нагнулась, погладила девочку по голове и улыбнулась. – А я пирожки испекла. Помнишь, я тебе обещала, с курагой?

– Правда?

– Правда-правда. Идём? Горислав Борисович, ужин будет готов через двадцать минут, – Катерина забрала у меня пиджак и присела, чтобы развязать шнурки Алексе. Вот только та поджала губы, выражая тревогу и нежелание расставаться с новыми кроссовками.

– Кать, приготовь Алексе ужин. Ребенок голодный, а мы пока пройдемся по дому, – я присел, заглянул девочке в глаза. – Можно? Мы их поставим в шкаф, а как только ты заскучаешь, можешь открыть и посмотреть. Договорились?

– Хорошо, – Лекса присела на мягкий пуф и позволила мне стянуть обувь.

Итак… Первый этап переговоров прошёл успешно. Быть может, я и не безнадёжен вовсе? Быть может, здесь есть правила? Основополагающие принципы? Менеджмент? Наверняка! Режим, приём пищи, отдых и переговоры. На этом и поедем…

– Пойдём, выберем тебе комнату?

Мы прошлись по дому, а когда поднялись на второй этаж, Лекса затаила дыхание, рассматривая гостевую спальню, в которой обычно останавливалась Анжела. Та не выносила моих ранних подъёмов и работы до глубокой ночи, а ещё её бесила моя привычка спасть с открытым окном, поэтому и сбегала в эту комнату, к тому же она была смежной с главной спальней. Здесь по задумке должен был быть кабинет, но его в итоге перенесли на первый этаж, а что с этим помещением делать, так и не придумали.

Комната была светлой, просторной: широкая кровать, телевизор, небольшой столик и шкаф. Но Лексу заинтересовали не мебель и мягкий ковёр, она как завороженная смотрела на бархатное изголовье кровати причудливой формы, а ещё на лимонно-жёлтые обои с голубыми канарейками, почти как рисунок на её детском кресле.

– Ну, с комнатой мы определились, да? – выдохнул я и поставил галочку напротив очередной выполненной задачи.

– А можно? Она ничья?

– Можно, – я кивнул и внёс пакеты с покупками в комнату, а заодно прошелся по полкам и ящикам, осматривая, нет ли здесь вещей Анжелы. Но всё оказалось пусто, ни духов, ни крема, ни модных журналов, без которых та жить не могла. Стерильно, будто и показалось мне всё это…

Хм… Никогда не замечал. Думал, получив своё пространство в доме, она тут же превратит его в будуар, но не тут-то было. Только выбранная Анжелой мебель и гуляющее эхо пустоты и необжитости.

– Горислав Борисович, к вам гости! – раздалось с первого этажа, и тишина завибрировала от голосов.

– Ну, идём? Катя там, наверное, уже тебе приготовила ужин. Что ты любишь?

– Я всё люблю, кроме лука, – Алекса с жалостью прощалась с комнатой, продолжая прижимать к груди рюкзак.

– Ты можешь оставить свои вещи здесь, их никто не возьмёт.

Когда мы спустились, очумел даже я. Нескромная толпа топталась в холле, внимательно рассматривая Алексу. Дай им микроскоп, они бы и думать не стали, принялись бы искать сходства.

– Привет, малышка, – первыми вышли Адель, супруга Раевского, и Карина Куталадзе. Они приближались медленно, чтобы не напугать, синхронно присели, а после достали большого плюшевого медведя. – Это тебе. Давай знакомиться?

– Меня Лекса зовут, – девочка еле говорила, не сводя глаз с игрушки, но, прежде чем протянуть руки, почему-то посмотрела в мою сторону, будто спрашивала разрешения. Мне оставалось лишь кивнуть.

Девчонки быстро заговорили Лексу, а там уже и Катерина подоспела с приглашением на ужин. Мы сидели с мужиками за столом и молча слушали женский трёп. И Лекса стала улыбаться, наверное, это впервые… Она с таким очарованием смотрела на Адель и Карину, так внимательно слушала их рассказы про какую-то детскую комнату, куда они её непременно свозят в ближайшее время. А когда ужин закончился, мужики переместились на диван, листая каталог мультфильмов, а Карина Куталадзе махнула мне в сторону кабинета.

– Тяжко? – она присела на край стола, всматриваясь в моё лицо. Этот финт я уже выучил, теперь каждый проворачивал это, выявляя схожести.

– А ты как думаешь? – я упал на диван, закрыл лицо ладонями и стал растирать, чтобы содрать всё напряжение. – Как-то сложно смириться с тем, что я потерял контроль над ситуацией.

– Гор, женщина в порыве спасения своего ребёнка готова на всё. И на враньё, и на легкую подлость. Я это говорю не с целью обвинить маму Лексы, просто будь готов к любому развитию событий.

– Кар, ты пойми, я только с виду сухарь бездушный. И про неочевидность исхода любого события не просто знаю, но и готов к этому, – не думал я, что захочу душу выворачивать перед женой лучшего друга. Но в душе кошки так скреблись, что уши закладывало. – Меня брали в семьи, но каждый раз возвращали. И я возненавидел все эти лживые парочки, так ласково щебечущие над бедняжкой, а потом ревущие в кабинете директора, шаблонно сетуя на скверный характер и плохие гены. Никого не волновало, что отец мой был главным инженером, а мать бухгалтером. Ни один из них не брал ответственности на себя, они оперировали глупостями вроде разбитой вазы, драки во дворе или скандала в школе. И я снова и снова ощущал себя демоном, портящим чужие жизни, а потом привык… Раз я – говно, то и нечего больше этого скрывать. И после последней попытки обрести семью я просто отказался ходить на смотрины этих лже-взрослых, неспособных оценить свои силы. Но знаешь, что самое хреновое?

– Что, Гор? – Карина присела рядом и так аккуратно похлопала меня по руке.

– Детям не нужна жалость, а вот во взрослых её так же много, как и черствости. Они не игрушки, их нельзя взять поиграть, а потом вернуть на полку, ловко орудуя законом защиты прав потребителей. Им нужна стабильность, ровная площадка для психики. А я – всего лишь богатый дяденька. И заметь, чужой дяденька.

– То есть ты уверен, что она не твоя? – прошептала Карина и прикусила губы.

– Кара! Мне сорок, а всех моих женщин ты лично в глаза знаешь и видишь их регулярно, потому как наше долбанутое светское общество маленькое, как аквариум, а мы в нём – мальки. И поверь, из куриных яиц не вылупится цыпа, пока в загоне не появится петух!

– Я знаю тебя, Горозия, – рассмеялась Карина. – Нет