Её ванильное лето - Оксана Хващевская Страница 12

Его глаза темно-серого цвета весело поблескивали, но где-то в уголках, скрытое золотисто-бронзовыми пушистыми ресницами, притаилось нечто, заставившее девушку почувствовать странную дрожь. Только сейчас она осознала, что так раздражало ее в этом человеке с самого начала: от него исходили опасные волны мужского обаяния, силы и сексуальности. Они, казалось, были заложены в его улыбке, в блеске глаз, в движениях и даже в звуках глубокого хрипловатого голоса. Хотя ничем особенным он не выделялся. Высокий широкоплечий смазливый шатен тридцати с небольшим лет.

— И чем это вы, Мария Николаевна, занимаетесь ночами? Руками землю роете? — он первый отвел глаза и, окинув ее с ног до головы оценивающим взглядом, сделал для себя кое-какие нелестные выводы. Легко поднявшись на ноги, он протянул руку девушке, которую она приняла, правда, без особого желания.

Глава 5

Больше они не разговаривали, чему Маша, откровенно говоря, была только рада. Оказавшись в тенистой влажной прохладе леса, не сговариваясь, они пошли вглубь по заросшей травами и лесными колокольчиками дороге.

Собственно, куда идти, для Машки значения не имело. Отчаянно зевая, она плохо соображала и плелась, то и дело спотыкаясь на неровностях. Они шли и шли по этой дороге, пока не оказались у развилки. Одна тропинка убегала куда-то в чащу, а другая, скорее всего, петляла вдоль трассы. Понятно было одно: ими обеими пользовались нечасто.

— Итак, куда пойдем? — спросил Сафронов, когда они остановились у развилки.

Маша не помнила ее, но сейчас для девушки не имело значения ничего, кроме как поскорее набрать ягод, вернуться домой и лечь спать. Не ориентируясь на местности, она махнула рукой в сторону той тропинки, что убегала в глубь леса.

— На болото пойдем! — беззаботно бросила она.

Лигорская не помнила, где оно, но Сафронову знать об этом было совсем не обязательно. Кажется, с друзьями вчера они тоже шли по дороге, потом повернули вправо. Вот только как долго шли и когда повернули…

А была, не была! Она решительно обошла мужчину и, раздвинув кусты орешника и крушины, полезла вглубь.

Вадим молчал, и Маша тоже не заговаривала, пытаясь изображать невозмутимость и уверенность, но на самом деле она нервничала. Беспокойство прогнало сон, и теперь, оглядываясь по сторонам, девушка пыталась вспомнить хоть какую-то примету вчерашнего пути, только все было напрасно. Их обступали густые заросли, а под ногами сквозь мох то и дело проступала вода. Нет, она, конечно, и вчера была, но при этом кочки были покрыты множеством черничных кустов, а на них висело столько больших зрелых ягод… А тут только кочки, сплошь заросшие осокой.

— Ты уверена, что здесь есть ягоды? По-моему, мы вряд ли их наберем! Я что-то и черничника не заметил, пока мы шли. Ты точно знаешь куда идешь?

Лигорская промолчала в ответ. Нет, она ничего не знала и ни в чем не была уверена, но теперь — слава тебе Господи! — на кочках кое-где стали попадаться кусты черники, да и брусники тоже. Не так много, конечно, но это не важно. Девушка облегченно вздохнула и, приободрившись этим, пошла быстрее.

— Стой! — крикнул вдруг Вадим и, грубо схватив ее за руку, потянул назад.

Маша испуганно вскрикнула и вздрогнула.

— Ты больной? — тут же набросилась она на мужчину. — Ты чего орешь? Чего хватаешь? Ты меня сюда зачем притащил? За черникой? Ну так и собирай свою чернику! Видишь, вон там есть ягоды!

— Там болото!

— Так нам оно и нужно!

— Слушай, я все никак не пойму: ты недалекая или прикидываешься? Там самая настоящая трясина! Плевать на ягоды! Мы идем обратно. Дорогу помнишь? Ясно, ты ее и не знала! Нет, ну надо же так повестись, а?

— Я что-то не поняла ты, что себе позволяешь? Сам ты недалекий! Завел меня неизвестно куда! Я изначально говорила: не могу идти за ягодами, спать хочу. Так нет, приспичило тебе! А теперь из-за тебя…

— Ага, значит, во всем я виноват! Слушай, ну и зараза же ты!

— Что-о-о? — возмущенно протянула девушка. — Не смей меня оскорблять, понял?

— Слушай меня сюда: ты сейчас умолкаешь и идешь шаг в шаг за мной! Ясно?

— Конечно, нет! С какой такой стати? Кто ты вообще такой, чтобы мне указывать?

Сафронов резко обернулся и, ни слова не говоря, прижал ее к дереву. Мужчина больше не улыбался. Губы были плотно сжаты, уголки угрожающе опущены, а глаза смотрели зло и холодно.

— Радость моя, ты сегодня договоришься! Я не намерен повторять дважды. И выпендреж твой терпеть тоже не буду. Как-то не впечатляют меня твои детские закидоны. Короче, ты делаешь то, что я говорю, и при этом не произносишь ни слова! Иначе ты останешься здесь одна. Можешь потом сколько угодно важничать и задирать нос перед медведями!

Машка, несколько опешив, не нашлась что ответить. Она смотрела на Сафронова широко распахнутыми глазами и хлопала ресницами, прикидывая в уме, действительно ли способен он бросить ее одну в лесу, или это всего лишь угрозы. Реально взвесив собственные шансы и возможность выбраться из леса без посторонней помощи, девушка кивнула. Вадим чуть отодвинулся и едва заметно улыбнулся.

— Глаза у тебя как у кошки, хитрой и наглой, — заявил он. — Идем!

Они долго блуждали по лесу. Вадим ругался, Машка благоразумно молчала.

Солнце поднялось высоко, в лесу стало жарко и душно. Машка, плетясь за Сафроновым, время от времени поднимала голову к верхушкам деревьев, пытаясь рассмотреть просветы, и напрягала слух в надежде услышать звук проезжающих машин или людские голоса. Но вокруг только щебетали птицы, кукушка отсчитывала кому-то лета, порхали бабочки от цветка к цветку, копошились в траве насекомые, жужжали пчелы и далеко, где-то в глубине чащи, подавали звуки невидимые лесные звери. То и дело Машка вздрагивала и озиралась, заслышав где-то рядом хруст ветки, оглядывалась назад, ожидая появления лося или диких кабанов. Благо Сафронов, который шел впереди, не видел в эти мгновения ее лица. Он вообще ни разу не обернулся, уверенный в том, что она идет за ним. А ей не раз хотелось, преодолев расстояние в несколько шагов, обеими руками вцепиться в его ладонь и не отпускать.

Машка жутко устала. Ноги заплетались. Хотелось есть, пить и спать. Да просто посидеть и отдохнуть она была бы рада. Но Вадим все шел и шел, как будто знал куда идти (в чем Маша очень сомневалась), и останавливаться, видимо, не