Любовь это иллюзия тебя - Лилит Мун Страница 11

Чем больше становились цифры на моем телефоне, тем больше я переживала, я уже отложила учебники и просто уставилась на дверь. Я даже не знаю в каком она состоянии, сможет ли дойти до общежития.

Я лежу на кровати обнимая одеяло, закинув на него одну ногу, потихоньку начинаю засыпать.

Нельзя.

Нужно дождаться Миллер, поэтому я поднимаюсь и сажусь облокачиваясь на спинку кровати, тем самым оказываюсь спиной к двери, в этой позе я не усну. Точно не усну.

Я начинаю царапать подушечки пальцев, это у меня с детства, когда я сильно переживаю и нервничаю. Наверное стоило бы отучиться от этого, но чаще всего я делаю это неосознанно и замечаю, только когда уже доходит до боли. Я бы не называла это селфхармом, просто я концентрирую свое внимание на этом движение, а не на эмоциях, которые испытываю в тот момент.

Когда я была маленькая, папа ругал меня за это и говорил, что таким образом я сотру отпечатки пальцев и тогда меня не смогут распознать. Я наверное должна была пугаться этого, но тот факт, что я отчасти сотру себя с земли привлекал еще больше, поэтому в возрасте восьми лет я усердно старалась содрать всю кожу на пальцах. Когда я узнала, что папа меня обманул, я очень сильно расстроилась и призналась, что я еще больше хотела дергать пальцы. Тогда он впервые заметил неладное и отвел меня к детскому психологу. Она сказала что у меня травма из-за отсутствия матери.

Бред.

Со временем и я вправду начала замечать, что мне становится сложно в социуме, поэтому у меня толком и не было друзей, они все считали меня странной и грязной. Благо я научилась с этим справляться и прятать эту часть меня, темную часть меня.

Это позволяет мне не чувствовать себя голой в обществе, никто не знает о том, что творится у меня в голове и на душе, от этого намного легче, нежели когда знают, что на самом деле тебе бывает обидно и больно. Если быть честной, то как бы я себя не демонстрировала и не кричала о том, что нужно принимать себя такой, какая ты есть. Я ненавижу себя.

Каждый кусочек своего тела и души, мне всегда хочется стать лучше и прилепить к себе новый кусок, который точно сделает меня идеальной. Я даже запуталась, хоть я и избавилась от болезненной худобы, синяков под глазами и вылечила кожу с волосами, я все равно ощущаю себя не такой. Мне хотелось еще более красивое тело, хотелось идеальную гладкую кожу без добавления макияжа, еще более густые волосы.

Хочу быть более общительной и харизматичной, такой как Энни например или как моя бывшая соседка Кейси, они знают себе цену и всегда дадут отпор. Я даю отпор лишь в случае если не хочу подпускать человека, в остальном случае мне кажется, что иногда я заслуживаю плохого отношения к себе. Все таки карма существует и обязательно накажет меня за все мои грехи.

Я не была на могиле отца три года, мне страшно туда возвращаться и смотреть на его надгробие. Я жду момента, момента когда заслужу его прощения.

Наконец то я слышу как поворачивается замок в двери, с облегчением я откладываю телефон, где написала тысячу сообщений Энни. Ну могла же она хоть на одно ответить, а сама ерничает, когда я ее игнорирую минуту. Хотя минута для меня это еще быстрый срок, обычно я нахожу силы ответить в течение пяти, но в особых случаях, можно ждать и пару дней. Мой телефон всегда в режиме не беспокоить, у меня начинается тревога от звонков и сообщений, после того, как мне позвонили три года назад.

Почему она стоит у двери.

— Энни, тебя учили отвечать на теле… — Я начинаю говорить вместе с тем, что поворачиваю голову в сторону двери, но остановилась на полуслове.

Это была не Энни.

Это был тот, кого я ненавижу чуть меньше, чем себя.

Глава 4

Винтер

Она сидела прямо передо мной, моя боль, мое разбитое сердце, моя милая девочка.

В прошлом.

Ее глаза как обычно ничего не выражали, но я вижу как она царапает свои подушечки пальцев. Я нашел ее. Мне пришлось пытать сначала эту рыжую девчулю, которая в пьяном угаре обронила свои ключи, а затем охранника общежития, который не понимал, для чего мне в два часа ночи нужно идти в женский корпус. Я все время пытался ее найти, но она словно испарилась, только в этот раз я знал.

Корни жива.

Единственный раз за неделю, когда мне удалось с ней встретиться, это когда нам перенесли макроэкономику в кабинет философии, она стояла там и даже не взглянула на меня. Быстрым шагом прошла мимо меня, как будто я незнакомец, словно это я бросил ее когда то, а не она меня.

Теперь Корни сидела передо мной, перестав дышать, не может проронить и слова, точно так же как и я, только мое разбитое сердце дает о себе знать. Я стою облокотившись на дверь и не могу поверить своим глазам, я столько лет просил вернуть ее мне, мечтал снова увидеть ее перед собой.

Теперь, когда это произошло, мне кажется, что я сошел с ума, словно я выпил три литра алкоголя, а то и больше. Мне столько раз виделись галлюцинации и сны с ней, что теперь я сомневаюсь во всем. Мои ноги просто прижались к деревянному полу и не решаются шагнуть к ней, а руки сложились на руке, строя обиженного мальчика, возможно так и есть.

Но я не обижался на нее.

Я верю, что у нее была причина.

После того, что она соврала мне и заставила быть убитым эти три года, отчаянно ждать ее, зная что она не не придет, я понял, что сейчас я обязан во всем разобраться.

Эта девушка, которая сейчас без единого сожаления глазеет на меня, настоящая карма, не знаю, что я сотворил, но черт возьми, сейчас я не могу больше ничего делать, кроме того, как испытывать огромную тоску к Колли. Не смотря на мое раненное сердце, которое намекает, что три недели назад об этом и речи не могло быть.

Я хочу вдохнуть ее волосы и почувствовать старый родной запах. Я больше не могу позволить