Греховная принцесса - Трейси Лоррейн Страница 11

Я хмурю брови, когда обнаруживаю, что все это моего размера.

Однако, несмотря на то, что сбросить футболку, которую меня заставили надеть, и натянуть нижнее белье — задача высокой важности, она не так важна, как справиться с урчанием в животе.

Заметив огромный холодильник в американском стиле, я открываю дверцу и замираю, обнаружив, что он полон.

Не обращая внимания на еду, я достаю бутылку воды и откручиваю крышку.

Прохладная жидкость скользит по моему пересохшему горлу, и я вздыхаю с облегчением, а затем пробираюсь к шкафам, чтобы посмотреть, что можно съесть. Свежие продукты в холодильнике сейчас не подойдут.

— Да, — шепчу я, когда мой взгляд падает на пачку Hobnobs в шоколаде.

Схватив пачку, я разрываю ее и откусываю кусочек.

— О боже, — бормочу я, чувствуя, как сладость обволакивает мой язык.

Я быстро съедаю первое лакомство, за ним следует второе.

Когда я оборачиваюсь, то вижу, что на микроволновке установлены часы.

Полночь. Думаю, это объясняет наличие звезд.

С печеньем в руках я снова отправляюсь на первый этаж. Но на этот раз я сосредотачиваюсь на дверях, ведущих на улицу.

Заперты. Все до единой.

Еще один выключатель привлекает мое внимание, когда я стою перед стеной окон. Протянув руку, я щелкаю им, открывая лишь малую часть того, что скрывается за пеленой темноты снаружи.

— Ух ты, — вздыхаю я, когда передо мной открывается большая терраса с огромной гидромассажной ванной. Я не могу видеть за перилами, но что-то подсказывает мне, что там ничего нет. Ничего хорошего.

Я думаю о том, что мне постоянно снится сон, в котором я загораю обнаженной в полном одиночестве и вижу только птиц, и не могу не задаться вопросом, не оказалась ли я каким-то образом в самом центре этого сна.

Конечно, нет. Я не могла попасть из бетонной камеры с Мистером Зло в рай.

Так не бывает.

Меня не купил какой-нибудь одинокий богатый мужчина, который просто ищет компанию молодой женщины.

Может, в чем-то я и невинна, но не настолько наивна.

Покачав головой, я отворачиваюсь от террасы. Все это сон, так и должно быть. Это не может быть реальностью.

Вернувшись на кухню, я беру еще одну бутылку воды, затем стопку одежды и возвращаюсь к лестнице.

Поднимаясь по ней, я думаю о том, что мне, наверное, стоит попытаться сбежать. Двери могут быть заперты, но должен же быть выход? Но я отказываюсь это делать, будучи одета в мужскую рубашку и без трусиков. И несмотря на то, что я понятия не имею, где нахожусь и кто будет моей компанией, я чувствую себя здесь странно комфортно.

Я все крепче сжимаю в руках груду одежды, проходя мимо каждой двери наверху. Желание распахнуть каждую из них и заглянуть внутрь почти одолевает меня. Но мне удается воздержаться от этого, чтобы воспользоваться ванной.

Положив одежду на стойку, я снова открываю зеркальный шкаф и нахожу бутылку шампуня, кондиционер и гель для душа, затем кладу все это в кабинку и включаю душ.

Вода брызжет во все стороны, и мои мысли тут же возвращаются в душ Алекса.

С моих губ срывается болезненный вздох, когда я вспоминаю, каково это — стоять под струями воды, когда его тело прижато к моему, а его руки блуждают по моему телу.

Боже… та ночь была отвратительной и одновременно прекрасной.

Идеальный контраст. Как и он.

Светлое и темное.

Идеальный и опасный.

Нежный и грубый.

Абсолютное противоречие.

Сняв футболку, я опускаю ее на плитку позади себя, прежде чем шагнуть под воду.

В горле раздается тихий стон, и мои мышцы мгновенно расслабляются под мощными струями.

Не знаю, сколько времени я стою в надежде, что все, что произошло за последнее время, просто смоется в канализацию, и я смогу вернуться в его душ той ночью и сделать все по-другому.

Но что бы я сделала по-другому?

Что заставило его отстраниться, как в понедельник, когда он высадил меня?

Я не перестаю думать об этом с тех пор, как он уехал, оставив меня разбитой на тротуаре перед нашим домом. Но сколько бы я ни повторяла в голове наше совместное времяпрепровождение, я так и не смогла придумать ничего, что могло бы переключить его.

В один момент он, казалось, был весь в работе, а потом все закончилось.

Вот почему было так больно. По крайней мере, если бы что-то случилось, если бы у нас были разногласия или что-то еще, я бы поняла.

Единственное, что я могу придумать, это то, что реальность того, кем я была на самом деле и где я жила, была для него слишком тяжелой.

Я была бедной девушкой из Ловелла, а он — принцем из Найтс-Риджа. Не совсем совместимо.

Мы боролись за то, чтобы пережить один день, а он жил в своем шикарном доме и разъезжал по городу на своей Audi, которая, вероятно, стоит больше, чем наша квартира.

Я разминаю шею, морщась от того, что мышцы сводит и тянет.

Я заканчиваю работу с огрубевшей кожей, прежде чем выхожу и обнаруживаю, что у меня нет полотенца.

Может, это и не рай, в конце концов.

* * *

Я не стала спускаться вниз, когда наконец нашла толстое пушистое полотенце, сложенное на комоде в спальне. Дурацкое место для них, как по мне. Вместо того чтобы разрабатывать план побега посреди ночи, я открыла жалюзи и опустила свое измученное тело на диван перед окнами.

В свете фонарей, освещавших террасу внизу, я смогла разглядеть колышущиеся на ветру деревья за пределами здания.

К тому времени, когда я проглотила всю пачку Hobnobs, я едва могла держать глаза открытыми, поэтому я стянула одеяло со спинки дивана и свернулась калачиком в углу, поддавшись изнеможению.

Я резко просыпаюсь, распахнув глаза, с бешено колотящимся сердцем.

В доме по-прежнему царит тишина, но я уверена, что меня что-то разбудило.

Сбросив с себя одеяло, я спускаю ноги с дивана и сползаю на край, в полной боевой готовности.

Долгие секунды проходят в молчании. А потом — стук.

Сердце подпрыгивает к горлу.

Скоро прибудут гости.

Я зажмуриваю глаза, но они снова открываются, когда раздается еще один звук.

Кто-то находится внизу.

Мое дыхание учащается, и я едва могу перевести дух. Дрожь в руках становится такой сильной, что я чувствую ее в пальцах ног.

На лестнице