Украсть сердце Тирана - Ольга Гольдфайн Страница 11

Не стала противиться и надела наряд Платье впечатляло. Сверху оно обтягивало мою фигуру, как вторая кожа. При этом плечи были оголены. А от бёдер свободно расходилось до самого пола, и лишь высокий разрез позволял при шаге показать правую ногу чуть выше колена.

Эльвира Сергеевна вынула шпильки из пучка и распустила мои волосы, убрала их за уши. На шею надела рубиновое колье. Я смотрела в зеркало на элегантную, утончённую женщину и не узнавала себя в ней.

Как же нас преображает красивая одежда! И верна поговорка: «По одёжке встречают». Уверена, в этом платье на меня многие обращали бы внимание.

Дверь в комнату неожиданно распахнулась, вошёл Сафин и застыл, не в силах оторвать от меня глаз.

— Ну, как тебе, Руслан. ХорошА Верочка в этом платье? — его мать улыбалась и ждала одобрения.

— Неплохо. Но ей больше подошёл бы зелёный цвет.

«Оказывается, рабовладелец успел разглядеть цвет моих глаз. Не исключено, что именно из-за этого редкого изумрудного цвета решил сделать матерью своего наследника?» — пронеслась в голове мысль.

Я похолодела под внимательным взглядом стальных глаз. Сафин смотрел на моё отражение в зеркале и о чём-то думал. Было заметно, что мужчина принимает какое-то важное решение.

И вот он кивнул сам себе и сказал:

— Машина будет ждать вас в шесть вечера. Я так понял, что Вера с вами не поедет?

— Да, не в этот раз, — отозвалась Эльвира. — Компанию мне составит Люда Павловская. Нужно будет за ней заехать, поэтому выехать лучше в пять вечера.

— Хорошо, я понял.

Сафин ушёл, а я ещё долго пыталась расцепить руки, которые сжала в замок. Холодные никак не хотели разгибаться. Словно кролик перед удавом, я утратила волю и возможность двигаться.

Это ужасно. Руслан подавлял мою волю, и я понимала, что перестаю принадлежать себе. Он медленно разрушает меня. Превращает в трясущиеся от страха животное.

Я очень боялась вечера, когда хозяйка уедет, а Сафин потребует от меня ответа на своё чудовищное предложение.

Когда момент истины настал, и в мою комнату открылась дверь, я была готова.

Приняла решение. Единственно верное и непоколебимое.

Дверь открылась без стука. Я сидела в кресле и читала книгу. Точнее, смотрела на страницу и ничего не видела перед собой.

Сердце колотилось, как бешеное. Не знала, как отреагирует тиран на мои слова, поэтому всячески сдерживала панику. Даже валерьянки выпила, пораньше поужинав на кухне с Полиной. Не хотелось садиться за один стол с Сафиным.

— Итак, Вера, надеюсь, вы приняли верное решение, — спросил Руслан, с интересом посматривая на меня. Я была одета в длинный шёлковый халат, чёрный с зелёным драконом на спине и ветками деревьев с листьями, идущими по широким рукавам. Девять вечера, ложилась я по привычке рано. Добираться из спального района до работы было неблизко.

Сафин сложил на груди руки, наблюдая за моей кроличьей решимостью.

— Да, Руслан Тимурович, решение принято. Единственно приемлемое для меня. Я не смогу стать суррогатной мамой. И не позволю вам взять яйцеклетки для ЭКО. Что хотите, делайте со мной, но вы меня просто погубите, если сделаете это насильно. Лучше сразу убейте.

Сафин весело усмехнулся:

— Так уж сразу и убить? Такую красоту, да погубить — мир мне этого не простит.

Он глумливо прошёлся взглядом по мне.

— Давайте, Вера, поступим так: я не буду заставлять вас рожать моего ребёнка, найду другую суррогатную мать, но на какое-то время вы станете моей любовницей.

Думаю, на месяц, не больше. Что-то мне подсказывает, что сексуального опыта у вас кот наплакал, а я всё-таки привык к горячим и умелым женщинам. Но раз уж вы мне понравились, появилось желание с вами перепасть, то это и станет расплатой за совершённую вами ошибку.

И ещё. Вам придётся сыграть роль моей невесты для Эльвиры Сергеевны. Мать достала меня разговорами о женитьбе. Ваша кандидатура её вполне устроит, поэтому месяц вы будете моей будущей женой, летающей на крыльях любви. И не дай Бог вам плохо сыграть в этой пьесе…

Ну что ж, к этому предложению морально я давно была готова. Предчувствовала, что Сафин попытается со мной переспать.

Быть изнасилованной пьяным ублюдком всё-таки болезненней, чем позволить ему в трезвом виде овладеть мной. И чтобы избежать серьёзных неудобств, предупредила своего хозяина:

— Руслан Тимурович, вы правы — опыта в постели у меня мало. Точнее, он отсутствует. Я девственница, и надеюсь, что как мой первый мужчина вы будете аккуратны. Не хотелось бы получить психологическую травму и навсегда закрыть для себя возможность в будущем создать семью.

Глаза монстра округлились. Тиран явно не ожидал, что в моем возрасте существуют невинные девы. Но быстро пришёл в себя и пообещал:

— Что ж, Веррра, этот опыт будет интересным. Постараюсь максимально быть бережным и научить вас получать удовольствие от процесса. Только не влюбитесь в меня по-настоящему. Жениться и потерять свободу я не намерен.

«Господи, вот это самомнение! Да я вообще не представляю себе дуру, которая согласится выйти за такого абьюзера замуж. Это же всё равно, что добровольно заковать себя в кандалы.

Нет уж, дорогой, даже не мечтай…»

Глава 9

Сафин подошёл ко мне, забрал из рук книгу и положил на стол:

— Не будем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.

Привычным движением закинул меня на плечо и понёс в свою спальню. Я даже охнуть не успела, как меня сбросили на широкую кровать.

— Давай, Вера, раздевайся. Хочу посмотреть, что ты можешь мне предложить в качестве компенсации неудобств, причинённых нашей семье.

Опираясь локтями на одеяло, я отползла подальше от этого монстра. Ничего святого у человека нет. Хочет, чтобы я от стыда сгорела?

— Извините, но давайте хотя бы выключим свет, — робко проблеяла, презирая себя за страх и слабость. Словна овца, брошенная на заклание. Господи, как же противно…

— Нет уж, дорогая, засунь подальше своё стеснение и делай то, что я говорю. В тюрьме тебя не только раздевать будут, но и щупать в самых неожиданных местах, если не перестанешь передо мной тут кочевряжиться.

Сволочь.

Наглая и жестокая.

Сила, шантаж, насаждение чувства вины, психологическое давление — Сафин настоящий мастер манипуляций. Он умело и настойчиво загоняет жертву в угол, а потом, запуганная и безвольная, она соглашается на то, что абьюзер позиционирует как снисхождение.

По факту второе предложение не менее аморально, чем первое, но я