Ненастоящая семья - Мария Манич Страница 10

Георгий выглядит растерянным и зачем‑то оглядывается по сторонам, оттягивая ворот своей тенниски.

Ясно. Его никто не предупреждал о том, что, заманив на безобидное свидание с дочерью маминой подруги, его сразу же потащат в загс.

— Сейчас? — как‑то потерянно спрашивает Жора.

Вот сейчас он опять мне напоминает себя в четырнадцать. У него вечно было такое выражение лица. Испуганное и озадаченное.

— Ну, можно завтра. В общем, чем скорее, тем лучше. Фиктивно. Тебе что, Галина ничего не рассказывала?

— Мама ничего такого не говорила. Ленка, ты ничего такая…

Ага, а ещё два часа назад была «красавицей»! Быстро мне снизили планку.

Складываю руки на груди.

— И дальше что?

— И я думал, что мы, ну это… погуляем там, потом ещё разок… потом ко мне поедем.

— А потом ты затащишь меня в койку, и я больше тебя не увижу? — подсказываю ему, скептически выгибая брови.

Потапов облегченно выдыхает.

— Да! Слушай, жениться сейчас я не могу. Даже фиктивно. Это же в загс надо идти? — пискляво выдыхает Потапов.

— Да никто и не заставляет, Жорик. Чего ты испугался? Ладно, спасибо за обед. И всего хорошего!

Схватив сумочку, вываливаюсь на душную улицу, под палящее солнце. Не обнаружив на голове солнечных очков, тихо ругаюсь. Потеряла где‑то.

— Я не боюсь, — бурчит обиженно ветеринар, высовываясь в окно. — Это просто очень неожиданно! Мне надо подумать! С мамой поговорить!

— Не о чём думать, Жорик! Я уже вычеркнула тебя из своего списка.

— И насколько длинный список у тебя, Канарейкина? — ехидно.

— Приличный! Есть из кого выбрать.

— Я тебе позвоню!

— Не стоит, Жорик!

Взбежав на свой этаж, прислоняюсь лбом к прохладному металлу двери, ведущей в квартиру, и понуро опускаю плечи. Оказывается, поиски фиктивного мужа ужасно выматывают.

Вечером созваниваюсь с Аллой. Мы долго болтаем по видео, перебирая в памяти знакомых парней. Зоя крутится рядом и устраивает целый концерт для моей красивой — даже в банном халате — подруги. Дочь считает Волкову принцессой, потому что та часто носит широкие красивые ободки, которые ассоциируются у моей малышки исключительно с короной.

Уложив Зою в кроватку, читаю ей любимую сказку до тех пор, пока она не начинает тихо сопеть и не перестаёт вертеться как юла.

Только тогда в ночной тишине квартиры я позволяю себе немного жалости к своей собственной персоне. Если до конца этой недели я не найду парня, который согласится жениться на мне, то от работы придется отказаться. Арабы долго ждать меня не будут… у них и так рынок вакансий переполнен.

Вздохнув, переворачиваюсь на бок, складывая руки под щеку. Мне почти удается уснуть, как вдруг телефон, лежащий на тумбочке, начинает настойчиво вибрировать.

В ночное время мне давно никто не звонит, даже сотрудники сомнительных «банков» и косметических компаний.

Номер незнакомый.

— Алло? — спрашиваю тихо.

— Канарейкина? — доносится сквозь помехи.

Убираю телефон от уха и непонимающе смотрю на экран, запоминая цифры.

— Дроздов?

Глава 5

— Я разбудил?

— Не совсем. Подожди, пожалуйста.

Ночные звонки всю жизнь ассоциируются у меня с чем‑то либо очень плохим и трагическим, либо, наоборот, романтичным. Но где мы с Дроздовым, и где романтика?

Взглянув на спящую и безмятежно раскинувшую во сне ручки малышку, тихо выскальзываю из кровати, а затем и из комнаты. Прохожу на кухню и, не включая свет, останавливаюсь у окна. В соседних домах кое‑где ещё горит свет.

В трубке слышатся какие‑то приглушённые голоса, посторонние звуки и взрывы хохота. Дроздов шумно дышит. По спине змейкой ползёт холодок. Я вдруг пугаюсь не на шутку. Откуда у него мой номер? И почему он звонит мне? Нас нельзя назвать друзьями, даже приятелями — с натяжкой.

— Ром, ты здесь? Ты где?

— В участке, — звучит короткое в ответ, и опять наступает тишина.

Думаю секунд десять, бегая взглядом по пустынному двору своего детства. Кажется… до меня начинают доходить мотивы Ромы. Реально? Всё так просто?

— Я так понимаю, не на дачном у своих родителей жаришь шашлычки? — не могу скрыть яда в голосе.

Кажется, Дроздов это понимает, потому что в трубке раздаётся невесёлый смешок.

— Нет, Канарейкина, не на дачном. А в полицейском участке.

Тяжело вздохнув, опускаюсь на стул, подтягиваю ногу к себе и кладу на коленку, в ожидании занимательной истории. Такой звонок в моей жизни далеко не первый, и думаю, не последний… Иногда в жизни бывают такие ситуации, когда люди вспоминают о выгодных знакомствах, которые могут им помочь в сложные моменты.

Как‑то мой бедовый одноклассник Егор Поляков угнал машину у собственного отчима. Мать его перепугалась и, конечно, вспомнила о моём отце, который один раз помогал вешать шторы в нашем классе. На уши весь город поставили, целый план «Перехват» разработали, чтобы бедолага не успел кого‑нибудь переехать. Отделался Егор ссадинами на лице и испугом, а не чем‑то более серьёзным.

И таких историй в нашей семье полно. То двоюродный брат связался с плохой компанией и его надо было вытаскивать из обезьянника, то моя мама так спешила на работу, что перешла дорогу в неположенном месте, и целых полчаса стражи порядка компостировали ей мозг, пока она не вспомнила, кто её муж.

— Что случилось, Дроздов? Помощь нужна?

— Нужна, — устало говорит Рома, и я словно отчетливо вижу, как он проводит ладонью по лицу, запуская её в волосы, и чешет затылок.

Он часто так делает, когда стесняется или озадачен. Откуда я это знаю? Всё с того первого нашего свидания.

— Ты в порядке? — спрашиваю, нахмурившись, и бросаю взгляд на часы.

Почти полночь.

Папу не хотелось бы тревожить и поднимать из постели по пустякам, но до утра ещё очень долго.

— Я — да. Могу я попросить тебя об одолжении? Твой отец не может позвонить в участок и попросить отпустить моего брата? — чуть замявшись, произносит Дроздов.